Страница 12 из 23
– Есть, товарищ командир!
Иванов козырнул и побежал по окопу к своему отделению, а старлей начал доводить до остальных порядок отхода.
Все-таки нормальный мужик Сухов. Смелый. Другой бы просто уперся рогом и остался на месте. Потому, что немцы убьют или нет, еще не известно, а вот свои, за оставление без приказа позиции - точно к стенке прислонят. А он и людей бережет, и решения принимать не боится.
Тем временем бойцы, скрываясь в траве, где пригнувшись, где ползком, уходили в сторону лесного массива, что был за нами. Ушли удачно. Только все собрались под деревьями, как со стороны окопов послышались звуки разрывов. Да уж. Это не давешние микроминометы калибра 50 мм. Это явно гораздо серьезнее. Били из орудий. Глядя в ту сторону, я увидел, что Иванов успел свалить и ходко, вместе со своими подчиненными, бежит к лесу. А над нашими позициями в небо взлетают высокие фонтаны земли, подсвеченные изнутри красным. Вовремя смылись, очень вовремя. Останься мы на месте - боеспособных людей уже не было. В окопах бы валялись только раненые, контуженные, да убитые.
Дождавшись, когда запыхавшийся арьергард достигнет основных сил, Сухов, назначив дозорных, повел бойцов вглубь нашей территории. Погранцы шли быстро и тихо. Подстреленных бойцов, тащили на носилках, которые санинструктор приготовил заранее. Нас пока, никто не преследовал. Да и с чего бы? Немцы усиленно обрабатывали покинутые окопы и похоже, останавливаться не собирались. Ну и флаг им в руки. Каждый снаряд, он денег стоит. И чем больше будет снарядов, выпущенных впустую, тем больше Германия выкинет денег на ветер. Бабки, они и на войне основную роль играют. Не зря же нашим, за каждый подбитый танк или сбитый самолет, крупные премии выплачивали. И наша разведка, немцев вербовала вовсе не на голый патриотизм (сколько их там, сочувствующих Тельману, после чисток осталось), а исключительно за твердую валюту. И поставки по ленд-лизу золотом оплачивались. Только в середине семидесятых расплатились по ним, и то не полностью. Шлеп! Отогнутая впереди идущим ветка, чувствительно мазнула по лицу. Я очнулся от философствований и удивился, с чего бы меня вообще о деньгах рассуждать потянуло? Видно, безденежная юность сказывается. Тем временем, деревья становились реже и впереди было видно открытое пространство. Хорошо просматривался перекресток дорог. К старшему лейтенанту подбежал один из бойцов посланных в дозор и доложил, что по дороге двигаются немцы. Много. Идут колонной, в которой два десятка машин, пять танков, орудия, и в пешем строю не менее батальона.
C опушки было видно, что за перекрестком было селение, в котором догорали дома.
Пока Сухов рассматривал открывшуюся картину в оптику, я подошел к нему и, кивнув в сторону деревни, спросил:
– Тут отряд стоял?
– Нет, дальше, километров пять. Но и там дымится все. А стрельбы не слышно. Неужели всех положили? Не может быть…
Он оторвался от бинокля и с болью посмотрел на меня.
– То ли еще будет. Война - сам понимаешь. Вас бы так же накрыли, не попадись вам один шустрый "студент"
Утешать его я не собирался. Да и как утешать, не знал. А вот лишний раз напомнить, кому они жизнью обязаны мне было не в падлу. Может и не сразу меня сдаст, когда до своих доберемся. Сухов напоминание воспринял спокойно, только щекой дернул и сказал:
– Ты мне скажи, если ТАМ у нас все такие умные, почему вот так получилось? Ведь ты все заранее знал. Доложить не успел? Но ведь не один же ты такой был?!
А может, прямо сейчас, ему намекнуть о себе? Момент подходящий. Бойцы из-за кустов, осматривают немецкую колонну, Юрчик, пошел посмотреть раненых и возле нас никого не было. Взвесив все за и против, решил не раскрываться. Успеется еще.
– Не один. Только вот агентурным не верили. Почему, я и не знаю. Захочешь, сам потом узнаешь, если жив останешься, и если тебе отвечать станут. А я обычный разведчик. Не полковой, конечно, но обычный. Языка там достать, ближние тылы пощупать. Ты просто прими это к сведению, и все. Просьба вот только одна есть. Если у тебя какая непонятка будет - ко мне обращайся. Прежде чем немцев шашками рубить, консультацию наведи. Дурного не посоветую. Подготовка у меня - сам видел. И это только цветочки.
– Да? И что можешь, помимо стрельбы?
Командир явно заинтересовался моими способностями. Дивизионный разведчик, или из разведки округа, это можно будет позже разобраться, а сейчас его интересовали мои боевые возможности. Я набрал воздуха побольше и начал:
– Полная диверсионная подготовка. Минно - взрывное дело. Прыжки с парашютом. Могу водить все, что ездит. Частично, что летает. Артиллеристская подготовка. Рукопашный бой. Владею холодным оружием. Стрелковое - от пистолета до пулемета полностью. Снятие часовых. Если в группе - захват стратегических объектов. Уничтожение мостов и железнодорожных путей. Водолазная подготовка - но немного.
По мере того, как я говорил глаза Сухова расширяли все больше и когда я замолк, он выдохнул:
– Врешь!
– В деле проверишь.
Пожав плечами, я отвернулся, бросив:
– Ты только о нашем разговоре не трепи. Сам будешь знать, и достаточно.
Андрей кивнул. Потом, подойдя к остальным, дал команду к выдвижению. Видно было, что он пытается переварить новые сведения, но периодически зависает, встряхивая головой и давя косяка в мою сторону. Ну, задал ему задачку - пусть думает. Во всяком случае, я могу теперь аргументировано подсказки давать и ситуации прогнозировать. Все-таки человек из разведки, по всякому знает больше, чем командир заставы. Тем временем, все уже собрались и были готовы. Пошли тем же порядком - впереди разведка, за ними остальные. Шли, не выходя на открытое место, где нас вполне могли заметить, в сторону расположения артиллеристского полка. Он, как я узнал, стоял километрах в десяти от того места, где мы сейчас находились. Пока шагали по лесу, обратил внимание на большое количество немецких самолетов, которые пролетали с периодичностью рейсовых автобусов. Наших самолетов не было видно вообще. Тут, видно, учебники не врали. Первый удар был по аэродромам и нормальной авиации, что б с немцами на равных, у нас не будет еще года полтора. Мраки. Вот сейчас фрицы будут резвиться. Колонны еще на марше уничтожать с воздуха. И народу поляжет немеряно, даже не успев и выстрелить по немцам ни разу.