Страница 21 из 22
Впрочем, разгладить пару-тройку лишних извилин ему не помешает.
Я сорвала с вешалки мокрое полотенце и брезгливо бросила его в бачок для грязного белья. Просидеть весь день на диване с книжкой - то еще удовольствие. То есть я, конечно, люблю читать, но не вздрагивая от каждого шевеления спящего Сани, боясь лишний раз прокрасться мимо него на кухню или в туалет!
И я никогда раньше не слышала, чтобы человек так вопил. Словно его заживо резали…
После проветривания в комнате стало холодно и как-то жутковато. Не помог даже включенный телевизор.
- Федь, ты где?
В углу фыркнуло, мазнуло стену тенью, но домовой так и не появился. На лекцию о бесполезной нежити, что ли, обиделся? Так исключения только подтверждают правила! И ведь не выманишь его теперь: чем больше подлизываться будешь, тем дольше кочевряжиться станет. Придется ждать, пока сам на мировую не пойдет.
Я покрутила массивное кольцо на среднем пальце. Серебро почернело от времени, но почистить его как будто означало стереть память о бабушке, от которой оно мне досталось. Ничего, и так красивое, старинное, с вычурной чеканкой, почти целиком закрывающее фалангу. Очень удобно теребить, когда нервничаешь или размышляешь.
Вообще-то у меня есть три проверенных средства от плохого настроения: с ветерком погонять на верном "гольфике", пройтись по магазинам или съесть плитку молочного шоколада. В данный момент мне требовалась ударная доза антидепрессанта, поэтому я быстренько натянула джинсы и водолазку, спустилась к машине и помчалась в гипермаркет - самый дальний, за кольцевой дорогой.
Шел уже десятый час, в угольном небе клубились буроватые тучи, но я любила ездить в темноте, особенно по пустынным дорогам. Как будто по дикому лесу с фарами-глазами встречных хищников. Я даже не поленилась сделать крюк, чтобы прокатиться через частный сектор. Как все-таки приятно быть блондинкой: не надо думать о какой-то там подвеске, которая якобы разболтается от прыжков по колдобинам, и дергаться от каждого чиха мотора. Машина для того и создана, чтобы ездить там, где ноги спотыкаются! Не понимаю, почему большинство мужчин делают из нее какое-то божество, которому истово поклоняются и приносят жертвы запчастями, а если бы могли, то вообще поселили бы в супружеской спальне, выгнав жену на коврик в прихожей. Причем чем капризнее, уродливее и ржавее развалюха, тем больше ей почета. С женами, увы, все наоборот…
На огромной площади перед гипермаркетом было пустынно, только блестели в свете фар брошенные коляски, которые приходилось объезжать, как столбики на автодроме. Я подъехала к самому входу, встроившись в жиденький рядок машин таких же полуночников. Заглушила мотор и наконец заметила, как подпрыгивает и мигает на соседнем сиденье мобильник в режиме вибрации.
Я долго смотрела на определившийся номер. Потом все-таки нажала кнопку.
- Да, Серафим Петрович?
- Леночка… - Голос у начальника был непривычно бесцветный.
- Что-то случилось, Серафим Петрович? - Я обругала себя последней идиоткой. - В смысле, что-то еще?
- Да куда там "еще", - невесело хмыкнул шеф. - Ты уж прости меня, старого дурака… не думал, не гадал, что такая ерунда выйдет…
- Ничего, все нормально, - через силу соврала я. Похоже, Серафиму и без моих истерик крепко досталось - вдруг он там уже вторую упаковку валидола доедает?! Ходи потом к нему на кладбище с венками… - А вы там как?
- Маша очень волнуется, - помявшись, признался шеф. - Ты не думай, Саня - он хороший…
Расслышав мое скептическое сопение, Серафим поспешно добавил:
- Я понимаю - у тебя-то не было возможности узнать его поближе…
Я чуть не ляпнула, что сегодня у меня этой возможности было хоть отбавляй, но в последний момент прикусила язык - Санина паранойя насчет телефонов оказалась заразной.
- На самом деле, - продолжал тем временем шеф, - он действительно неплохой парень. Просто невезучий. Матери лишился еще при рождении… а едва семнадцать стукнуло, так еще и без отца остался. Маша его тогда к себе забрала… он здесь школу закончил, в университет поступил, на истфак…
- А как же он тогда в Чечню угодил? - не поняла я.
- По глупости, - печально вздохнул Серафим Петрович. - На третьем уже курсе был… сошелся с какой-то девушкой… Ну ты же понимаешь: молодо-зелено, любовь-морковь, ветер в голове, долгие прогулки при луне и серенады под окном…
Рассказывает, будто старушенции какой-то, обиженно подумала я. Словно у меня эти "молодо-зелено" и ветер в голове уже далеко позади.
- …в общем, завалил сессию. Можно было бы поправить, академ взять, еще как-нибудь, но характер… Бросил все, уехал в Россию - "определиться с судьбой", а там - повестка. Так и определился…
- Да уж, повезло, - неискренне поддакнула я. - То есть я хотела сказать, не повезло.
- А девушка та ему даже одного письма не написала. - Шеф снова вздохнул. - Он у Маши просил узнать, думал, случилось что-то. Ну Маша позвонила, а та… вся из себя в удивлении: мол, и думать уже о нем забыла. - Серафим Петрович вздохнул в третий раз. - Так вот. Ему и в школе…
- Серафим Петрович, хотите, я в понедельник пораньше на работу приеду, и поговорим? - перебила я. Мне сейчас для полного катарсиса только трагической повести о Санином детстве не хватало!
- Не приедешь, Лен.
Теперь уже мне захотелось валидольчика.
- Я что, уволена?!
- Нет. - Шеф натужно сглотнул и пояснил: - Я. А контору прикрыли до выяснения обстоятельств. Вот такие пироги…
И сбросил звонок.
Я еще немного посидела с трубкой возле уха, тупо глядя на покачивающийся перед стеклом дезодорант-елочку. А ведь Серафиму всего три года до пенсии по выслуге оставалось, он грозился тут же дачу купить и закопаться в нее на зависть всем кротам…
Нет, срочно в магазин!
Внутри было жарко и малолюдно, у касс стояло всего по два-три человека. Из невидимых динамиков доносилась заунывная электронная музыка, от звуков которой даже привидение в тоске повесилось бы на люстре. Видимо, таким нехитрым способом персонал выпроваживал из торгового зала поздних покупателей - гипермаркет работал до последнего клиента, и ожидать его исхода до рассвета никому не хотелось.