Страница 133 из 188
Цзя Лянь молча поднялся и направился к выходу.
– Ты куда? – крикнул Цзя Чжэн.
– Поеду домой и все выясню, – обернувшись, ответил Цзя Лянь.
Цзя Чжэн презрительно хмыкнул. И Цзя Лянь виновато опустил голову.
– Скажи матери, – приказал Цзя Чжэн, – чтобы отпустила с тобой одну или двух служанок старой госпожи. Пусть просмотрят все ее вещи, а ты сделай опись!
Цзя Лянь призадумался: у кого спрашивать про вещи госпожи? Ведь ими ведала Юаньян. Можно бы, конечно, спросить у Чжэньчжу, но вряд ли она знает что-либо точно. Однако возражать Цзя Чжэну он не осмелился и только поддакивал.
Выслушав Цзя Ляня, госпожи Син и Ван стали торопить его с возвращением домой, наказывая тщательно допросить всех, кто присматривал за домом.
– Как только они будут смотреть нам в глаза, когда мы вернемся? – возмущались женщины.
Цзя Лянь велел заложить коляски и передать служанкам, чтобы собирались домой. Через некоторое время он верхом на муле в сопровождении нескольких слуг отправился в путь.
Цзя Юнь ничего больше не сказал Цзя Чжэну, потихоньку выскользнул из комнаты, вскочил на коня и помчался следом за Цзя Лянем. В пути не случилось ничего, достойного внимания.
Вернувшись домой, Цзя Лянь прошел прямо в комнаты матушки Цзя. Увидев Фэнцзе и Сичунь, он ничего не сказал, хотя едва сдержал гнев, лишь спросил у Линь Чжисяо:
– Из ямыня приходили?
Линь Чжисяо с виноватым видом опустился на колени и отвечал:
– Приходили. И из военного и из гражданского, провели расследование, освидетельствовали труп убитого.
– Какой труп? – встревожился Цзя Лянь.
Линь Чжисяо рассказал, что Бао Юн убил одного грабителя, очень похожего на приемного сына Чжоу Жуя.
– Позвать сюда Цзя Юня! – приказал Цзя Лянь.
Цзя Юнь вошел, опустился на колени.
– Ты почему не сказал господину Цзя Чжэну, что приемный сын Чжоу Жуя был вместе с грабителями и Бао Юн его убил? – обрушился на него Цзя Лянь.
– Это сторожа говорят, что убитый похож на сына Чжоу Жуя, а сам я ничего точно не знаю, потому и не сказал, – стал оправдываться Цзя Юнь.
– Дурень! – вскричал в сердцах Цзя Лянь. – Скажи ты об этом раньше, я привез бы Чжоу Жуя для опознания убитого, и все было бы ясно!
– Чиновники из ямыня приказали выставить убитого на базарной площади для опознания, – сообщил Линь Чжисяо.
– Глупее ничего не придумаешь! – вскричал Цзя Лянь. – Кто скажет, что знает убитого? Ведь таким образом можно на себя самого навлечь подозрение!
– Это вообще никому не нужно, – заявил Линь Чжисяо. – Достаточно, что я его знаю.
Цзя Лянь задумался.
– Кажется, вспомнил! – воскликнул он. – Ведь это приемного сына Чжоу Жуя старший господин Цзя Чжэнь велел в прошлом году высечь?
– Совершенно верно, – подтвердил Линь Чжисяо. – Все видели, как он тогда драку с Баоэром затеял!
Цзя Лянь еще больше рассердился и хотел распорядиться, чтобы высекли ночных сторожей.
– Не гневайтесь, второй господин, – принялся умолять его Линь Чжисяо. – Они ведь не виноваты! Согласно заведенному в доме порядку, мужчинам после третьей стражи запрещено появляться на женской половине. Даже управляющие не смеют там показываться, если их не позовут! Мы с братом Цзя Юнем снаружи все проверили еще с вечера. Ворота накрепко заперли, и пройти через них никто не мог! Воры проникли в дом через стену, которая выходит в переулок.
– А что делали женщины, сторожившие на женской половине? – возмутился Цзя Лянь. – Где они?
Линь Чжисяо рассказал, что всех этих женщин Фэнцзе приказала связать и отправить на допрос в ямынь.
– А Бао Юн где? – поинтересовался Цзя Лянь.
– В саду.
– Позовите его!
Слуги побежали за Бао Юном и, провожая его к Цзя Ляню, говорили:
– Спасибо, вы оказались поблизости. Не то разбойники разграбили бы весь дом!
Сичунь боялась, как бы Бао Юн не рассказал о приходе Мяоюй. Фэнцзе молчала, не осмеливаясь слово сказать.
В это время послышались возгласы:
– Пришла сестра Хупо!
Все сразу вспомнили о матушке Цзя и заплакали.
Хупо сказала, что нет денег, чтобы расплатиться с людьми, занятыми на похоронах, и Цзя Лянь еще больше разволновался.
Хупо между тем, увидев взломанные сундуки и шкафы, так расстроилась, что толком не могла вспомнить, какие вещи остались после матушки Цзя, однако спросить больше было не у кого, и на основании ее слов составили список пропавших вещей, который и отправили в военный и гражданский ямыни.
Фэнцзе и Сичунь разошлись по своим комнатам, а Цзя Лянь назначил сторожей на ночь. Он даже не стал, как обычно, ворчать на Фэнцзе, а сел на коня и уехал в кумирню.
Фэнцзе тем временем послала Фэнъэр успокоить Сичунь, опасаясь, как бы та не покончила с собой с горя.
Ко времени второй стражи разбойники уже успели миновать заставу. Но во дворце Жунго никто не спал.
Главарь разбойников, замысливший похитить Мяоюй, понимал, что соблазнить монахиню ему не удастся, поэтому взял с собой кинжал, прихватил одурманивающие благовония и в третью стражу пробрался в сад. Там он увидел, что в кумирне Бирюзовой решетки горит свет, подкрался поближе и спрятался. Постепенно огни в окнах погасли, освещенным осталось только одно.
Мяоюй сидела на молитвенном коврике, погруженная в размышления:
«Я приехала в столицу из Юаньму, желая прославиться подвижнической жизнью. Но была приглашена в этот дом и не смогла осуществить свое намерение. Вчера я с самыми добрыми чувствами отправилась навестить четвертую барышню Сичунь, а какой-то негодяй меня оскорбил, да еще пришлось натерпеться страху».
Вернувшись от Сичунь, Мяоюй никак не могла унять дрожь, сердце ее трепетало. Обычно она предавалась созерцанию в одиночестве и поэтому звать никого не стала.
Во время пятой стражи Мяоюй почувствовала сильный озноб, хотела позвать людей, но тут услышала за окном шорох. Вспомнив о грабителях, Мяоюй стала звать на помощь, но никто не откликнулся.
Вдруг голова у Мяоюй стала тяжелой, руки-ноги онемели, язык отнялся. В комнату вошел человек со сверкающим мечом в руке. Мяоюй не могла двинуться с места. Вот и настал ее смертный час. Сердце девушки бешено колотилось, но страха она не испытывала.