Страница 161 из 181
– Ведь и вправду Царевна Душистых трав! – воскликнула Ли Вань и взяла стихотворение Баоюя.
– Лучше всех сочинила Таньчунь! – заявил Баоюй, когда Ли Вань кончила читать. Однако Ли Вань отдала предпочтение Баочай.
– Стихи сестры Баочай самые выразительные, – сказала она и стала торопить Дайюй.
– Разве все уже окончили? – спросила Дайюй.
– Все.
Дайюй взяла кисть, единым духом написала стихотворение и бросила на стол. Ли Вань принялась читать:
Едва Ли Вань закончила, как Баоюй не выдержал и стал громко выражать свое восхищение:
– И как только она сумела так придумать!
Ли Вань продолжала:
– Сколько глубокого чувства в этих строках! – закричали все. – Замечательно!
– Это стихотворение самое лучшее! – в один голос заявили все.
– Если говорить об утонченности и оригинальности, не возражаю, – сказала Ли Вань, – что же касается глубины мысли, оно несомненно уступает стихотворению Царевны Душистых трав.
– Суждение вполне справедливое, – согласилась Таньчунь. – Фее реки Сяосян присуждается второе место.
– Самое неудачное – это стихотворение Княжича, Наслаждающегося пурпуром, – заявила Ли Вань. – Вы согласны?
– Ты совершенно права, – подтвердил Баоюй. – Стихи мои никуда не годятся. А вот стихи Царевны Душистых трав и Феи реки Сяосян следовало бы еще раз обсудить.
– Не вмешивайся, будет так, как я решила, – оборвала его Ли Вань, – а если еще кто-нибудь об этом заведет разговор, оштрафуем.
Баоюю ничего не оставалось, как замолчать.
– Собираться будем второго и шестнадцатого числа каждого месяца, – продолжала Ли Вань. – Задавать темы и рифмы позвольте мне. Можно устраивать и дополнительные собрания, хоть каждый день, если на кого-нибудь вдруг снизойдет вдохновение, я возражать не стану. Но второго и шестнадцатого все должны непременно являться.
– А название какое будет у общества? – спохватившись, спросил Баоюй.
– Слишком простое – неоригинально, – заметила Таньчунь, – слишком вычурное тоже нехорошо. Лучше всего назвать его «Бегония». Ведь именно о ней наши первые стихи! Быть может, название несколько примитивно, зато соответствует действительности.
Никто не стал возражать. Поболтав еще немного, они выпили вина, полакомились фруктами и разошлись кто домой, кто к матушке Цзя и госпоже Ван. Но об этом мы рассказывать не будем.
А сейчас вернемся к Сижэнь. Она никак не могла догадаться, что за письмо получил Баоюй и куда ушел вместе с Цуймо. Вдобавок появились женщины с двумя горшками бегонии. Сижэнь еще больше изумилась, стала расспрашивать, откуда цветы, и ей рассказали.
Сижэнь велела оставить цветы, попросила подождать в передней, а сама пошла во внутренние покои. Там она отвесила шесть цяней серебра, взяла три сотни медных монет и, когда вернулась, вручила все женщинам, наказав:
– Серебро отдайте слугам, которые принесли цветы, а медные монеты возьмите себе на вино.
Те встали и, улыбаясь, поблагодарили Сижэнь, но деньги взяли лишь после настоятельных уговоров.
– Дежурят ли у ворот вместе с вами мальчишки? – спросила Сижэнь.
– Дежурят, их четверо, – ответила одна из женщин. – Это на случай, если кто-нибудь из них понадобится господам. Может быть, у вас будут какие-нибудь приказания, барышня? Скажите, мы передадим слугам.
– У меня? Приказания? – улыбнулась Сижэнь. – Тут второй господин Баоюй хотел послать подарки барышне Ши Сянъюнь. Так что вы пришли кстати. Передайте слугам, чтобы наняли коляску, и возвращайтесь за деньгами. Только сюда слуг не присылайте – незачем.
– Слушаемся! – почтительно ответили женщины и удалились.
Сижэнь вернулась в комнату и хотела сложить на блюдо подарки для Сянъюнь, но каково же было ее удивление, когда она увидела, что блюдо исчезло.
– Вы не знаете, куда подевалось агатовое блюдо? – спросила Сижэнь у служанок, занятых вышиваньем.
Служанки изумленно переглянулись.
– Кажется, на нем отнесли плоды личжи третьей барышне Таньчунь, – промолвила наконец после длительного молчания Цинвэнь, – не знаю только, где оно сейчас.
– Разве мало в доме всевозможных блюд, – недовольным тоном заметила Сижэнь, – зачем было брать именно это?!
– Я тоже так говорила, – сказала Цинвэнь, – но уж очень красиво выглядели на этом блюде сложенные горкой личжи. Третьей барышне, видимо, так понравилось, что она вместе с фруктами оставила у себя и блюдо. Поэтому нечего беспокоиться! Кстати, две вазы, которые взяли недавно, тоже еще не принесли! Они стояли вон там, наверху.
265
Встряхнулась седьмая из веток… – То есть весь куст, до самой высокой ветки, усыпан белыми цветами.
266
Сянцзянский полог – бамбуковый полог из области Сян (в нынешней провинции Хунань), которая славилась изделиями из бамбука.
267
Возьму тайком бутончик груши… – Здесь белая бегония сравнивается с расцветающими в разгар весны белыми цветами груши, но холодностью своею, по разумению поэта, бутон этот все же ближе к цветам мэйхуа, распускающимся еще при снеге.
268
Ты к западным ветрам склонилась… – то есть отрешилась от земных радостей.