Страница 153 из 181
Разбогател Фу Ши недавно и слыл выскочкой. Благодаря достоинствам Цюфан он надеялся породниться с какой-нибудь знатной семьей и до сих пор все тянул со сватовством сестры, хотя ей уже минуло двадцать три года. В знатных и богатых семьях Фу Ши считали малосостоятельным, зато чересчур гордым и заносчивым. Фу Ши лелеял мечту когда-нибудь породниться с семьей Цзя и поддерживал с ней близкие отношения.
Вот и сейчас он прислал во дворец Жунго двух женщин из своего дома, причем самых глупых. Они вошли, справились о здоровье Баоюя и не могли больше произнести ни слова.
При посторонних Юйчуань неловко было шутить с Баоюем, и, держа в руках чашку с супом, она внимательно слушала, что он говорит. Вдруг Баоюй протянул руку, чтобы взять у Юйчуань чашку, Юйчуань не заметила, чашка опрокинулась, и горячий суп вылился прямо на руки Баоюю. Юйчуань перепугалась, закричала и вскочила с места.
Подоспели служанки и забрали чашку.
– Ты не обварила руки? – взволнованно спросил Баоюй.
Юйчуань, а за ней и остальные служанки рассмеялись.
– Ты сам ошпарился, а у меня спрашиваешь! – воскликнула Юйчуань.
Только сейчас Баоюй почувствовал боль. Служанки принялись вытирать ему руки.
Баоюй не стал больше есть, вымыл руки и принялся за чай. Женщины посидели немного и стали прощаться; Цинвэнь проводила их до мостика.
По пути женщины судачили.
– Недаром говорят, что Баоюй красив, но глуп, – заметила одна. – Он как плод, на который можно смотреть, но нельзя есть! Ошпарил себе руки, а спрашивает у других, не больно ли.
– Я слышала, когда приходила сюда в прошлый раз, что все в доме его считают странным, – ответила другая. – Как-то он промок до нитки, а кричал другим: «Скорее прячьтесь!» Ну не смешно ли? Еще говорят, что он ни с того ни с сего то смеется, то плачет. Увидит ласточку или рыбку, разговаривает с ними, как с людьми; посмотрит на луну и звезды – начинает вздыхать или что-нибудь бормочет себе под нос. К тому же слабовольный, все эти девчонки вертят им как хотят. Понравится ему какая-нибудь безделица, он дорожит ею, как сокровищем, а что не по душе – бьет и ломает, пусть даже эта вещь стоит тысячу или десять тысяч лянов серебра.
Продолжая беседовать, женщины миновали ворота и вышли из сада.
Как только гостьи ушли, Сижэнь вернулась вместе с Инъэр и спросила Баоюя, какие сетки надо сплести.
– Я совсем забыл о тебе, – оправдывался Баоюй, обращаясь к Инъэр, – заговорился. Мне очень хочется, чтобы ты сплела мне несколько шелковых сеток. Затем и побеспокоил тебя.
– Для чего они вам? – спросила Инъэр.
– Это неважно, – с улыбкой ответил Баоюй. – Для самых разных вещей!
– Для самых разных вещей?! – всплеснула руками Инъэр. – Это я и за десять лет не сделаю!
– Ты уж постарайся, милая, для меня, – стал просить Баоюй. – Дел у тебя сейчас никаких нет!
– Но нельзя же плести все сразу, – вступилась Сижэнь за Инъэр. – Скажите, какие именно вам нужны в первую очередь! Для веера, для четок или для платка?
– Для платка, – решил Баоюй.
– А какого он цвета? – спросила Инъэр.
– Ярко-красного.
– Тогда сетка должна быть черная или темно-синяя. Чтобы платок выделялся на ее фоне. Получится очень красиво.
– А с каким цветом лучше всего сочетается цвет сосновых побегов? – спросил Баоюй.
– С цветом румяного персика.
– Вот и прекрасно! Все должно быть красиво и просто!
– Впрочем, сетка цвета зеленого лука или желтой ивы выглядела бы намного изящнее, – заметила Инъэр.
– Что ж! – согласился Баоюй. – Пусть тогда одна сетка будет цвета зеленого лука, а другая – цвета румяного персика.
– А узор какой?
– Разве узоры не все одинаковые? – удивился Баоюй.
– Конечно, нет, – ответила Инъэр. – Можно сделать узор в виде курительных свечей, слоновьих глаз, в виде цепи из квадратиков или кружочков, в виде сливовых цветов или листьев ивы.
– С каким узором ты сплела сетку для своей барышни? – спросил Баоюй.
– С букетиком цветов сливы.
– Очень хорошо! Такую же и для меня сделай, – сказал Баоюй и попросил Сижэнь принести нитки.
– Подан обед для девушек! – послышался голос за окном.
– Пойдите поешьте, – велел Баоюй служанкам.
– Как же мы оставим гостью? – возразила Сижэнь.
– Ладно тебе, – произнесла Инъэр, разбирая нитки. – Идите и ешьте!
Сижэнь вышла, оставив двух девочек-служанок на случай, если Баоюю что-нибудь понадобится.
Баоюй следил за тем, как Инъэр плетет сетку, и вел с ней разговор.
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать, – ответила девушка.
– Как твоя фамилия?
– Хуан[*] .
– Фамилия прекрасно сочетается с именем, – засмеялся Баоюй. – Ты в самом деле настоящая желтая иволга!
– Прежде меня называли Цзиньин – Золотая иволга, – улыбнулась Инъэр, – но потом барышня, а за ней и остальные стали звать меня Инъэр.
– Барышня Баочай, наверное, тебя любит? – полюбопытствовал Баоюй. – Уверен, что, когда она выйдет замуж, непременно возьмет тебя с собой.
Инъэр рассмеялась, прикрыв рукой рот.
– Я уже говорил сестре Сижэнь, что завидую тому, кому посчастливится взять в дом твою барышню и тебя, – продолжал Баоюй.
– Вы еще не знаете, какие редкие достоинства у моей барышни, – сказала Инъэр. – О красоте я не говорю, не это главное.
Баоюй как зачарованный слушал нежный, певучий голос Инъэр, но когда та заговорила о Баочай, не вытерпел и спросил:
– Какие же необыкновенные достоинства у твоей барышни? Расскажи!
– Ладно, – согласилась Инъэр, – только барышне не говорите.
– Само собой! – пообещал Баоюй.
– Что это вы тут притихли? – неожиданно донеслось из-за двери, и на пороге появилась сама Баочай. Баоюй заволновался, предложил ей сесть.
– И охота тебе такой чепухой заниматься, – сказала Баочай, глядя на почти готовую сетку в руках Инъэр. – Лучше бы пояс сплела и украсила яшмой.
Баоюй рассмеялся и захлопал в ладоши:
– Сестра Баочай права, я почему-то не подумал о поясе. Вот только не знаю, какой выбрать цвет.
– Цвет воронова крыла, пожалуй, не подойдет, – промолвила Баочай, – ярко-красный тоже, желтый слишком резкий, синий чересчур мрачный. Лучше всего переплести золотистую нитку с черной.
*
Хуан в переводе означает «желтый», Инъэр – «иволга». – Прим. перев.