Побег из Шапито

Мало кто заметил, что выступление Амели оказалось единственным, во время которого бритоголовые не только молчали и вели себя пристойно, но и подались вперёд, выкатив глаза и отвесив челюсти. Не нужно быть предсказателем, чтобы понять: девушка необычайно понравилась трём не самым обаятельным тамбовчанам.

Но этого Эм Си, Петер, Гуру Кен и Вонючка Сэм не видели. Они сидели в своих клетках и отдыхали. Не самое плохое выступление, хотя Петер до сих пор не находил себе места и бормотал что-то о хамах и невежах.

Глава 2

– Эй, ты на кого, в натуре, шипишь, змей цирковой?! – раздался возглас.

Загремел реквизит, посыпались какие-то деревяшки, тазы для еды и мешки с сухим кормом.

– Что есть стрястись? – испуганно спросил Петер.

– Эм Си, посмотри, – прошептал Вонючка Сэм, напряжённо помахивая роскошным хвостом.

Шимпанзе прошёл в угол клетки, ближайший к проходу. Вытянул шею и увидел возле занавеса трёх людей, поднявших шум. Это были очень похожие друг на друга молодые самцы в спортивных костюмах. Коротко остриженные головы покоились на мощных шеях атлетов, лбы были ниже, чем у самого шимпанзе. В руке у самого крупного блестел какой-то брелок на цепочке.

– Пришли местные, хамы известные, – тихо прокомментировал Ман-Кей.

– Я так и знал! Знакомая ситуация, – вздохнул Гуру Кен. – Жаль, меня никогда не выпускают, а то бы я им навешал.

– Этим вряд ли, – сказал Эм Си, продолжая подглядывать.

Перед визитёрами сидел растерянный директор. В тазу. Обнимая мешок с едой.

Во фраке и белой рубашке нехуденький директор походил на пингвина.

– Я вам ещё раз говорю, – сказал он дрожащим голосом. – Прекрасная Амели устала и не может с вами познакомиться и уж тем более ехать в ресторан. Я милицию вызову!

Главный громила хмыкнул:

– У меня братан в милиции работает, так что можешь не утруждаться – надо будет, я его сам вызову.

«Спортсмены» заржали.

– Уходите, пожалуйста… – пролепетал циркач.

– Значит, так, пингвин лопоухий… – Главный наклонился к директору. – Уважения у твоего шалмана к нашему славному городу никакого. Концерт отстойный, ты типа быкуешь, не даёшь поклонникам пообщаться с кумиром. И кстати, разбил свою палатку на нашей территории, от неё воняет зоопарком, а не платишь. В общем, кругом кидалово. Приехали, значит, и носы задрали. Элита, блин…

Притихшие звери ловили каждое слово обиженного тамбовчанина, благо он говорил громко и с расстановкой.

– Короче, ночью мы вернёмся с братвой, человек пятнадцать, и сожжём твой балаган. Ну, если он куда-то исчезнет до нашего появления, мы, конечно, расстроимся, но несильно. Главное, чтобы вас тут не было. Усёк?

Директор сидел, вжав голову в плечи, и молчал.

– Ладно, пойдём, пацаны, – сказал главный. – Если наш пингвинообразный друг не окончательный удод, то сделает правильные выводы.

И троица зашагала к выходу мимо клеток Эм Си, Петера, Вонючки Сэма и Гуру Кена.

– Ух ты! – противно взвизгнул один из визитёров. – Петух! Я ещё, когда представление было, его заприметил. Наваристый бульон получится. А, Граф?

Петер оцепенел, раскрыв клюв.

Главный по кличке Граф остановился. Посмотрел на петуха.

– Не суетись, Жила. Ночью заберём, – и крикнул директору: – Эй, пингвин! Если не смоетесь, то сварим петушка, вон из того кенгура сделаем сумку, макаку-предсказателя заберём фотографироваться. – Бандит указал на Эм Си.

– Это шимпанзе, – пробурчал директор.

– Одна фигня, и не перебивай. Енота вашего на чучело пустим.

– Это скунс.

– Я же сказал, что он нарывается. – Главный развёл руками.

– Граф, можно я пну его в печень? – подал голос угрюмый громила, предпочитавший отмалчиваться.

– Ладно, Костыль, не надо. Ночью ещё развлечёмся. Тогда и накостыляешь.

Когда стихли шаги тамбовских «спортсменов», директор с пыхтением поднялся и пошёл им вослед.

– Нет, – бормотал он, – я этого так не оставлю… Срочно в милицию… Чтобы наш цирк выгоняли какие-то рэкетиры?! Только через мой труп…

– Но не через мой же! – завопил Вонючка Сэм, кандидат на чучелизацию.

– А меня-то, меня почему на сумки пустят? – недоумевал кенгуру.

Ман-Кей проговорил печально:

– Ты же сам, как готовая сумка для того недоумка, а наш тупой хозяин не понял, на кого пасть раззявил. Они же нас ночью сожгут! Йо, это no good.

Петер всё ещё пребывал в томительном оцепенении. Воображение рисовало ему кастрюлю с кипящим бульоном.

Шимпанзе вцепился в прутья всеми четырьмя лапами. Скунс сказал:

– А ты легко отделался. Тебя фотографировать будут.

– Не подкалывай, ты же знаешь, что я не люблю позировать, а лаешь! – Эм Си сморщился. – Я же нефотогеничный…

– Хватит ныть! – оборвал причитания коллеги Гуру Кен. – Мы будем драться. Я лично набью морды этим гангстерам.

– Мы пропали, – скорбно вымолвил Вонючка Сэм. – Имена все сплошь криминальные: Граф, Жила и Костыль. Кровь стынет! Пропали мы, точно.

– Вовсе нет! – веско отчеканил Гуру.

– Если нет, то что делать? – возопил Эм Си Ман-Кей.

Кенгуру покачал головой:

– Иногда ты чертовски напоминаешь мне людей. Такой же глупый. Кто мне рассказывал, что сможет, когда захочет, открыть свою клетку?

И верно, Ман-Кей как-то проговорился, дескать, у него есть запасной ключик от дверцы! Удалось украсть у дрессировщика. А ведь только шимпанзе запирали на замок – он умел открывать засов.

Эм Си сунул лапу в карман пиджака.

– Вот он… Осторожно… Далее несложно! – Ловкие пальцы Ман-Кея выудили ключик и аккуратно попробовали вставить в замок.

– Не урони, – ляпнул Вонючка Сэм.

– Не каркай! – сказал Гуру.

– Скунсы не каркают, – огрызнулся Сэм.

– Дзинь! – Ключ запрыгал перед клеткой Эм Си.

Упал.

Слишком далеко, чтобы Ман-Кей мог до него дотянуться.

Шимпанзе посмотрел на Вонючку самым злым взглядом в мире. Скунс сжался в комок.

Кенгуру с досады врезал по прутьям своей клетки. Засов звякнул и… отлетел.

Дверца медленно открылась.

– Да, – протянул Гуру Кен. – Не зря я всю жизнь тренировал прямой правый…

Он вышел, подвинул ключ к Эм Си. Тот отпер замок и тоже обрёл свободу.

– Есть идея, – заговорщицки проговорил кенгуру. – Для того чтобы нам сопутствовала удача и не мешали всякие паникёры, бежим без Вонючки Сэма.

– Знаешь, я хотел предложить то же самое, – заулыбался шимпанзе.

Скунс так и сел:

– Эй, ребята! Мы же друзья! И потом, с моим супероружием…

– Смотри-ка, купился! – рассмеялся Кен. – Конечно, мы тебя не бросим.

Ман-Кей освободил Сэма, затем Петера. Гамбургский тенор чуть-чуть оклемался, но был в подавленном состоянии.

– Что теперь? – буркнул скунс, всё ещё дуясь на «миленький» розыгрыш.

– Бежать надо, йо! – заявил Эм Си.

– Вот именно, – активно, как на разминке перед боем, закивал кенгуру. – Эти ребята – сущие хищники. Придут и спалят, как обещали. Сэмми, хочешь быть чучелом?

– Нет, – ответил скунс, тревожно нажёвывая. Первый шок прошёл, и зверёк вспомнил о цивилизованном методе борьбы с насилием. – Парни, директор заявит в местную полицию. Закон и порядок восторжествуют! Доблестный шериф…

– Ты не в Чикаго, Парфюмер, здесь никто не примет мер, – затараторил Ман-Кей. – Ты в России, брат, и будешь не рад узнать, каков тут закон. Бежим, бежим, come on!

Глаза Гуру Кена блеснули в полумраке.

– И потом, вспомни нашего директора. Он же на ровном месте проблемы умеет заполучить. Прямой, как лом, и одновременно трусливый, как заяц. А с местной публикой надо жёстче. Слышал, как гангстеры на него насели, когда почувствовали слабину? Если их будет полтора десятка, наш руководитель попросту сдуется. Некому нас защитить, некому.

– Ну, если тут всё настолько дико, тогда я с вами.

– Тогда вперёд! Труба зовёт! – Ман-Кей захлопал в ладоши.

– А как же остальные? – Кенгуру ужаснулся при мысли о том, что они сбегут, оставив коллег. – Это же предательство!