Страница 7 из 20
Принцип максимального упрощения своей деятельности реализуется Минфином не только в части сбора доходов бюджета, но и в планировании расходов. По предложению этого министерства правительство отказалось от таких слишком сложных для него инструментов экономической политики, как бюджет развития и федеральные целевые программы. В обоснование такой позиции министр финансов сослался на то, что государство, мол, тратит деньги менее эффективно, чем частный сектор, из чего следует, что политика экономического роста должна заключаться в сокращении государственных расходов. При такой «логике» западные страны до сих пор бы не имели ни космической связи, ни атомной энергетики, ни биотехнологий, безнадежно отстав от «социалистического лагеря».
При острейшей нехватке средств на модернизацию устаревшего производственного потенциала, восстановление изношенной инфраструктуры, сохранение и активизацию научно-технического потенциала (не говоря уже о чудовищном недофинансировании социальных обязательств правительства, которое только по бюджету этого года превышает 460 млрд. руб.) правительство изымает около половины бюджетных денег из хозяйственного оборота, направляя их на платежи по внешнему долгу и просто накапливая на счетах Центрального банка.
Цена такой политики огромна – массовая эмиграция недовольных нищенским существованием ученых и специалистов, разрушение научно-технического потенциала страны, упущенные возможности экономического роста, свертывание социальных гарантий, отключения городов от света и тепла, миллионы преждевременно ушедших из жизни людей. Она должна расцениваться как преступление против народа. Но у нас ее проводники продолжают руководить государственными финансами и хвалиться количеством денег, изымаемых из экономики, рапортуя о растущем бюджетном профиците как о величайшем достижении государственной политики. Недавно один из советников Президента даже порекомендовал наращивать платежи по внешнему долгу как метод поддержания стабильности и роста экономики. По его мнению, чем больше капитала изымается из производственной сферы и уходит из России, тем лучше для экономики. Абсурдность такой «логики» и чудовищный ущерб от реализации подобного рода рецептов не нуждаются в доказательствах.
Формирующие экономическую политику придворные экономисты, рассуждая об избытке денег в российской экономике, напоминают французскую королеву Марию-Антуанетту, которая в ответ на предупреждение о грозящей революции вследствие чудовищного обеднения крестьян, не имевших средств даже для того, чтобы купить хлеб, посоветовала им есть пирожные – по мнению королевы, они были в избытке. Как известно, правление ее августейшего супруга закончилось революцией, вынесшей правящей чете смертный приговор.
К какому же исходу приведут российское руководство рекомендации его советников? Оценим последствия лишь некоторых из них, реализованных за последний год.
Под давлением нынешнего министра финансов правительство отказалось от использования бюджета развития, лишив себя важнейшего инструмента стимулирования инвестиционной активности в перспективных направлениях экономического роста. В частности, неразрешимой оказалась задача кредитования производства и лизинга российских самолетов нового поколения, которую неоднократно ставил перед правительством Президент. Платой за упрямое нежелание или беспомощность правительства в работе с инструментами инвестиционной политики станет фактическая ликвидация одной из самых перспективных отраслей российской промышленности, обладающей огромным потенциалом экономического роста и обеспечивающей работой более миллиона высококвалифицированных специалистов.
Оценим последствия еще одного рекламируемого правительством «достижения» – профицита бюджета. В прошлом году профицит федерального бюджета составил 160 млрд. руб. Эти деньги, собранные в виде налогов, главным образом, с производственной сферы и населения, были тем самым изъяты из экономики, сократив, соответственно, конечный спрос и сузив возможности экономического роста. К этому следует добавить 164 млрд. руб. прироста средств на счетах органов государственного управления в Центральном банке – это сумма начисленных, но не израсходованных государственных средств. Кроме того, 17 млрд. руб. средств коммерческих банков было связано на депозитных счетах Банка России и еще 60 млрд. руб. – в фонде обязательных резервов Центрального банка. И, наконец, свыше 90 млрд. руб. было связано в государственных обязательствах. Таким образом, Минфином и Центральным банком в 2000 г. было изъято из внутриэкономического оборота 490 млрд. руб. 160 млрд. руб. из них было направлено на погашение и обслуживание внешнего долга, остальные, за вычетом 60 млрд. руб. обязательных резервов, сформировали тот самый «денежный навес», который советуют правительству отправить туда же.
Указанная сумма в 270 млрд. руб. составляет четверть от инвестиций, вложенных в основной капитал российских предприятий в прошлом году. Иначе говоря, объем инвестиций в развитие экономики мог бы быть увеличен как минимум на четверть, если бы правительство и Центральный банк направили эти средства на финансирование капитальных вложений. А если бы их использовали для стимулирования инвестиционной активности в экономике в целом посредством Бюджета развития, банка развития и других институтов развития, то объем инвестиций в экономике увеличился бы в 1,5-2 раза. При этом можно было бы определить наиболее перспективные для инвестирования направления российской экономики, организовать при помощи государственных гарантий из Бюджета развития привлечение частных инвестиций в осуществление приоритетных проектов, реализовать федеральные инвестиционные программы, ориентированные на расшивку «узких мест» в модернизации российской экономики.
Центральному банку – вместо того чтобы связывать свободные деньги коммерческих банков на своих депозитных счетах, сдерживая тем самым рост экономики – следовало бы сформировать механизмы рефинансирования производственной деятельности, наладить хотя бы кредитование коммерческих банков под залог векселей производственных предприятий. Это кардинально изменило бы в лучшую сторону финансовое положение производственной сферы, способствовало бы изживанию бартера и взаимозачетов, открыло бы предприятиям доступ к кредитам, процентные ставки по которым стали бы сопоставимыми с рентабельностью производственной деятельности. Все это дало бы мощный импульс росту инвестиций и производства, вывело бы, наконец, российскую экономику на траекторию быстрого подъема.
Еще один вопрос – легитимность профицита бюджета в ситуации, когда объем недофинансирования установленных законом обязательств государства превышает 460 млрд. руб. К этой величине следует добавить накопленную задолженность бюджета по выплате детских пособий, составлявшую на конец прошлого года 25 млрд. руб., задолженность по заработной плате около 4 млрд. руб., а также задолженность бюджетных организаций по коммунальным услугам, составляющую около 150 млрд.руб. Следствием последней стал острейший кризис жилищно-коммунального хозяйства, приведший в ряде регионов страны к вымораживанию целых поселений, систематическому отключению электроэнергии и человеческим жертвам. Поразительно, что вопреки продекларированной в Послании Президента Федеральному Собранию задаче остановить вырождение нации, Минфин, имея 160 млрд. руб. профицита, недофинансировал расходы на выплату детских пособий на 90%! Причем полное финансирование расходов по этой статье в прошлом году потребовало бы от него всего лишь 500 млн. руб., или 0,3% от профицита бюджета. У Минфина не нашлось денег также на погашение задолженности по оборонному заказу в 50 млрд. руб. На 18% недофинансированы расходы на культуру, на 12% – на науку, на 13% – на строительство.
Еще более абсурдная ситуация складывается в текущем году. При устойчивом превышении фактических доходов над запланированными, достигшем в апреле 11%, Минфин недофинансировал установленные законом о бюджете и собственной бюджетной росписью расходы: от 50% в январе до 20% в апреле. Всего же за первые четыре месяца Минфин связал таким образом более 100 млрд. руб., которые были недоплачены армии, правоохранительным органам, сельскому хозяйству, социальной сфере. Вместо того чтобы служить важным инструментом социально-экономического развития, бюджетная политика превратилась в мощный тормоз роста экономики и уровня жизни.