Жажда смерти

Лоренс Блок

Жажда смерти

Поначалу коп не присматривался к застывшему на середине моста автомобилю. Машины частенько останавливались там, особенно ночью, когда транспортный поток ослабевал и остановка не вызывала шквала сердитых гудков водителей, едущих следом. Мост грациозной параболой изгибался над широкой рекой, делившей город надвое, и с самой высокой точки моста открывался великолепный вид: старые дома, сгрудившиеся слева от реки, водяные мельницы, построенные на правом берегу, бездонное небо, парящие над водой чайки. Второй такой обзорной площадки не было. Подростки мост не жаловали: слишком людно. Они отдавали предпочтение автостоянкам, автомобильным кинотеатрам да пустынной дороге вдоль северного берега, туристы часто наведывались на мост, любовались панорамой и ехали дальше.

У самоубийц мост тоже пользовался популярностью. Коп вспомнил об этом не сразу, лишь когда увидел темную фигуру, отделившуюся от автомобиля. Человек поднялся на узкую пешеходную дорожку, проложенную у самого ограждения, взялся за поручень. Что-то мрачное почудилось копу в этой одинокой фигуре, замершей на мосту, в тумане, поднимающемся с реки, в серой мгле ночи, подсвеченной фонарями. Коп выругался, гадая, успеет ли он прийти вовремя.

И зашагал к мужчине, стоявшему на пешеходной дорожке, наклонившемуся над ограждением. Он не стал кричать или свистеть, зная, что резкий звук может побудить потенциального самоубийцу к решительным действиям. В какой-то момент увидел, как напряглись руки, сжимающие поручень, как мужчина поднялся на цыпочки. Вот тут он едва не закричал и не пустился бегом, но мужчина опустился на всю ступню, руки ослабили хватку, разжались, он достал сигарету и закурил. Теперь уж коп знал, что время у него есть. Они всегда выкуривали последнюю сигарету, прежде чем переваливались через ограждение.

Когда их разделяло меньше десяти ярдов, мужчина внезапно повернулся, вздрогнул от удивления, кивнул, словно смирившись с неизбежным. Высокий, лет тридцати пяти, с длинным узким лицом, глубоко посаженными глазами, прячущимися под черными кустистыми бровями.

- Чудная ночь,- начал разговор коп.

- Да.

- Решили посмотреть на город.

- Верно.

- Я вас увидел, вот и и решил подойти, поговорить. Одиноко здесь в столь поздний час,- коп похлопал себя по карманам в поисках курева.- Не найдется сигареты? Мои закончились.

Мужчина дал ему сигарету. С фильтром. Обычно коп курил сигареты без фильтра, но тут ничего говорить не стал. Не тот случай. Поблагодарил мужчину, прикурил от его зажигалки и встал рядом, положив руки на поручень, чуть наклонившись над водой, обозревая реку и город.

- Красиво тут.

- Вы так считаете?

- Конечно. Душа обретает покой.

- Не могу с вами согласиться. Я вот думал об одном из способов покончить с этим миром. И обрести покой не для души, а для тела.

- Мне представляется, что при любых обстоятельствах не следует сводить счеты с жизнью,- заметил коп.- В конце концов все образуется, так или иначе. Иногда бывает очень тяжко, но надо помнить, что это не навсегда, черная полоса не бесконечна и наверняка сменится белой.

- Вы действительно в это верите?

- Естественно.

- При всем том, с чем вам приходится сталкиваться по службе?

- Да,- кивнул коп.- Мир наш жестокий, но едва ли кто об этом не знает. Да только лучшего нет. И уж наверняка вы не найдете такового на дне реки.

Мужчина долго молчал, потом бросил окурок в реку. Он и коп проводили взглядом маленькую искорку, до них донеслось тихое шипение: окурок упал в воду.

- И никаких брызг,- вздохнул мужчина.

- Никаких,- согласился коп.

- От таких, как мы, полетели бы,- мужчина помолчал, повернулся к копу.Меня зовут Эдвард Райт,- представился и коп.- Не думаю, чтобы я на это решился. Во всяком случае, сегодня.

- Нет смысла рисковать, не так ли?

- Похоже, что нет.

- А вот вы рискнули. Приехали сюда, встали на краю, все обдумали. Если человек стоит здесь слишком долго, он начинает нервничать и прыгает вниз. Он этого не хочет, начинает жалеть о случившемся еще уже в полете, но поздно. Он переступил черту и обратного хода для него нет. Нельзя слишком уж искушать судьбу, она отыграется на тебе.

- Полагаю, вы правы.

- У вас что-то случилось?

- Да нет... во всяком случае, ничего особенного.

- Вы были у врача?

- Не один раз.

- Они могут помочь, знаете ли.

- Они говорят то же самое.

- Может, чашечку кофе?

Мужчина открыл рот, хотел что-то сказать, передумал. Закурил, выдохнул струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее.

- Теперь я в порядке.

- Вы уверены?

- Да. Поеду домой, отосплюсь. Не могу выспаться с тех пор, как моя жена...

- Продолжайте,- кивнул коп.

- Она умерла. Я так ее любил, а она умерла.

Коп положил руку на плечо мужчины.

- Вы это переживете, мистер Райт. Постарайтесь не сдаться, и ничего больше. Вы выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется, что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но...

- Я знаю.

- Так как насчет кофе?

- Нет, я лучше поеду домой. Извините, что доставил столько хлопот. Я постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке.

Коп наблюдал за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему отвести мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина даже не пытался совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом. Однако, если отводить в участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места для настоящих преступников.

Он зашагал к берегу. Войдя в свою будочку, решил все-таки отметить это происшествие. Достал ручку, маленький блокнот, записал: "Эдвард Райт". И добавил, чтобы потом вспомнить, что означают эти имя и фамилия: "Кустистые брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста".

Психоаналитик погладил остренькую бородку и посмотрел на лежащего на кушетке пациента. Важность бороды и кушетки состояла в том, о чем он неоднократно говорил жене, что они являлись непременными атрибутами профессии, а не индивидуума, тем самым помогая пациенту открыть все шлюзы свободному потоку сознания. Бородку жена его ненавидела и подозревала, что он использует кушетку для своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна, его пухленькая светловолосая секретарь, несколько раз занимали кушетку вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания.