Страница 2 из 3
* * *
Третий конверт поступил через неделю после второго. И потом аналогичные конверты приходили по четвергам еще четыре недели подряд. Вложенные в них письма отличались только в мелочах. Оставалась прежней сумма: тысяча долларов. Оставался прежним способ передачи денег: через ячейку камеры хранения на станции "Таймссквер". Изменялось лишь название отеля, на регистрационной стойке которого следовало оставить конверт для мистера Джордана.
В эти четыре недели Майрон Хеттингер три раза в точности выполнял полученные инструкции. Трижды ходил в банк, оттуда - на станцию подземки, потом в указанный отель, после чего возвращался на работу. Всякий раз пропускал ленч, а в результате вечером его мучила изжога и ему приходилось лечиться содой.
Процедура становилась рутинной.
В принципе Майрон Хеттингер не имел ничего против рутины. Рутина означала некий установившийся порядок событий или действий, а Майрон Хеттингер установившийся порядок уважал. В своей личной расчетной книге он завел для мистера Джордана отдельную страницу, куда каждый четверг и записывал потраченную тысячу долларов. На то было две причины. Вопервых и прежде всего, Майрон Хеттингер не мог допустить неучтенных расходов. Свои бухгалтерские книги он содержал в идеальном порядке, и дебит у него всегда сходился с кредитом. Вовторых, в глубине души он надеялся, что найдет способ списать расходы на мистера Джордана с подоходного налога.
Если же оставить в стороне четверговые прогулки, жизнь Майрона Хеттингера ничуть не изменилась. Заказы клиентов выполнялись точно и в срок с отменным качеством, два вечера в неделю он проводил с Шейлой Бикс, пять с супругой.
Жене он, естественно, о шантажисте не рассказал. На такое не решился бы и круглый идиот. Впрочем, не рассказал и Шейле Бикс. Майрон Хеттингер всегда исходил из того, что личные дела ни с кем нельзя обсуждать. Он знал, что его шантажируют, мистер Джордан знал, двое - уже много. Майрон Хеттингер не собирался расширять круг посвященных.
Когда от мистера Джордана поступило шестое письмо с требованием денег, седьмое, если учесть первое, с фотографией, майрон Хеттингер запер дверь кабинета, сжег письмо и в глубоком раздумье откинулся на спинку кресла. И просидел целый час. Ничего не трогал на столе. Ничего выводил загогулинки в блокноте.
Он думал.
С установившимся порядком следовало покончить. Он мог смириться с тем, что раз в неделю будет страдать от изжоги. Что это не устраивало, так это еженедельное расставание с одной тысячью долларов. Огромными деньгами по меркам Майрона Хеттингера. И для того, чтобы подсчитать, что за год с такими вот еженедельными выплатами набегало пятьдесят две тысячи долларов, не требовался диплом аудитора. Задача состояла в том, чтобы поставить крест на этих расходах.
Решить ее Майрон Хеттингер мог двумя способами. Или позволить шантажисту послать эту отвратительную фотографию миссис Хеттингер, или заставить его прекратить шантаж. Первый способ, как указывалось выше, грозил пренеприятными последствиями. Второй... но как его реализовать?
Майрон Хеттингер мог, разумеется, отправить шантажисту письмо и воззвать к его совести. Но в глубине души понимал, что проку от этого не будет. Действительно, какая у шантажиста совесть?
Что еще?
Ну, он мог убить мистера Джордана.
По всему выходило, что это единственная возможность остановить шантажиста. Да только как это сделать? Трудно, знаете ли, убить человека, не зная, кто он и где его искать. Майрон Хеттингер не мог болтаться в холле указанного в письме отеля, ожидая, пока мистер Джордан придет за конвертом с ключом: шантажист, зная его в лицо, не будет показываться ему на глаза. По той же самой причине не имело смысла тереться около камеры хранения.
Так как же всетаки убить человека, не зная его и не встречаясь с ним?
Майрон Хеттингер вновь подумал о письме, в котором собирался воззвать к совести шантажиста. И тут его осенило. Он широко улыбнулся. Так улыбаются люди, нашедшие выход их чрезвычайно сложной ситуации.
* * *
В тот день Майрон Хеттингер вышел в кабинета в полдень. В банк не пошел, зато заглянул в магазин химических реактивов, галантерейную лавку и несколько аптек. В каждом месте он делал лишь одну покупку. Нет нужды перечислять, что именно и где он приобрел. Покупал он компоненты взрывного устройства, учить читателей делать бомбы - не по нашей части.
Бомбу он сделал в кабинке общественного туалета. Корпусом послужила коробка изпод сигар, точно в такие он укладывал по тысячи долларов десятками и двадцатками. Разумеется, бомбу Майрон Хеттингер сделал самую простую. Основным компонентом послужил нитроглицерин, химическое вещество, которое взрывается при малейшем толчке. Майрон Хеттингер позаботился о том, чтобы взрыв обязательно произошел при снятии с коробки крышки. Коробка, конечно же, взорвалась бы и в том случае, если б ее не открыли, а уронили.
Готовую бомбу Майрон Хеттингер положил в бумажный пакет и отнес в ячейку камеры хранения станции "Таймссквер". Ключ от ячейки положил в конверт, адресованный мистеру Джордану, запечатал его и отнес на регистрационную стойку отеля "Блекмор". Вернулся в свой кабинет. На двадцать минут позже обычного.
Во второй половине дня с работой у него не заладилось. Он скрупулезно записал все расходы на приобретение компонентов бомбы, на ту самую страницу, что отвел мистеру Джордану, улыбнулся при мысли о том, что утром сможет подвести черту и закрыть этот счет. Но потрудиться на благо клиентов ему не удалось. Он сидел и восторгался найденным решением.
Бомба не могла его подвести. Нитроглицерина Майрон Хеттингер не пожалел. Его количества вполне хватало для того, чтобы разнести в клочья не только мистера Джордана, но все, что находилось в радиусе двадцати ярдов от эпицентра взрыва. Шантажист спастись не мог. Конечно, могли погибнуть не только мистер Джордан, но и другие люди. Такая вероятность существовала. Если, к примеру, у шантажиста хватит ума вскрыть коробку изпод сигар в подземке. Или он ее выронит. Но Майрон Хоттингер предполагал, что мистер Джордан, скорее всего, откроет коробку изпод сигар в уединении собственной квартиры, так что от взрыва пострадает разве что мебель.