Страница 3 из 15
Волна ударила в скалу, брызги хлестнули в лицо Длинному и собравшемуся возразить Вдовичу. Вдович закашлялся, Длинный отпил из кувшина, не предлагая остальным. Все они в Верхней деревне жмоты. Хотя, конечно, и Вдовичу с Заскокой никто не мешал запастись выпивкой на ночь. Не подумали.
– Оставил Хозяин коня у дерева, – продолжил Вдович, решив не спорить с напарниками, – и пошел к мосту.
– А мост, значит, опущенный был? – въедливо спросил Заскока. – В замке, на восходе солнца – и чтоб опущенный? Фигня. Ты помнишь, весной в город с обозом ходили? Так там ворота не открыли, пока солнце не взошло.
– Не к мосту, так к тому месту, куда мост, значит, опускается...
– Опускается... – передразнил Заскока, – К мостовой башне подошел, понял? Это так правильно называется, деревня...
Вдович прикинул, не врезать ли паразиту в рожу или, на худой конец, по ребрам, но сообразил, что драться на мокрой скале может выйти себе дороже, и решил проигнорировать явный наезд.
Выручил Длинный.
– Не хочешь, не слушай, – сказал он и похлопал Вдовича по плечу. – Валяй, ври дальше.
– Ври, – недовольным тоном огрызнулся Вдович. – Я рассказываю, как мне говорили...
– У них в Новой все такие невдалые, – снова засмеялся Заскока. – Мой брательник взял себе жену оттуда, дочку Одноногого. Так эта дура не то что работать – играть не умеет. Ни в бессвязные речи, ни в святого Куана. Только и знает, что моего братана за собой в холмы таскать. Я как-то подглядел, чем они там...
– А твой брат знает? – спросил вдруг Длинный. – Большой знает, что ты подглядываешь, как он со своей супругой в зверя о двух спинах играет?
Заскока закашлялся. Большой мог за такое и голову отвернуть, даже брату.
– Так что ты там говорил о Хозяине? – спросил Заскока очень заинтересованным тоном.
– То и говорю. Он вначале кулаком вынес двери в башне... этой... приворотной... примостовой... – Вдович даже застонал от своего бессилия вспомнить, как правильно называется эта треклятая башня.
– Мостовая башня, – подсказал Заскока, удержавшись от комментария.
– Ага. Вынес, значит, дверь, вошел, а потом крик там начался, лязг железа... Потом они все...
– Кто? – уточнил Длинный.
– Эти, стражники, повылетали наружу, кто живой еще, а кто уже... готовый. На крик из замка высунулись. А как увидели, что в башне только один, мосток верхний убирать не стали. А даже туда еще с десяток своих вояк послали, в башню. И когда Хозяин и тех – кого в ров, а кого просто вниз поскидывал, стали в него из луков и ар... арбалетов лупить. Так он все стрелы мечом отбил и в замок прямо-таки запрыгнул. – Вдович замолчал и высунул голову из-под капюшона.
Темнота, рев моря, удары воды о камни. И ледяной холод.
– Чего там? – насторожился Длинный.
– Показалось.
– А... Ну и что там дальше с бароном?
– Ничего. Потом уже к полудню Хозяин вышел к церкви, ударили в колокол, собрали всех из деревень. И он сказал... это... – Вдович задумался, вспоминая. – Всё, сказал, барона больше нету, теперь не нужно бояться человека с мечом. И что теперь он будет жить в замке, что костров больше жечь нельзя, ну и такое другое... Сказал еще, что просит о помощи, чтобы, значит, прибрали в замке. Наши пошли, чтобы, значит, посмотреть, как там оно. Батя мой пошел вот, так, говорит, после этого дня три есть не мог.
– Ага, ага, – поспешил подтвердить Заскока. – Моя мать там полы в зале мыла, в башне, на втором этаже. Кровищи, говорит, там было – страсть. Руки-ноги поотрубленные валялись, головы. Говорила, что три сотни зарыли потом за холмами.
– Да... – протянул Длинный.
Сам-то он Хозяина видел неоднократно и ничего страшного и особо удивительного в нем не разглядел. Если честно, то ничего такого. Человек и человек. Кузнец вон и повыше будет, и в плечах покруче. Да и сам Длинный, понятно, выше Хозяина почти на ладонь. Такой себе худощавый, на вид – лет тридцать. Только глаза... А так – увидишь такого и в жизни не поверишь, что он один положил три сотни тертых баронских дружинников. Длинный как-то видел, как на ярмарке рыбаки с побережья задрались с городскими лучниками – из-за проигрыша в кости. Рыбаков десятка полтора, а лучников то ли пятеро, то ли шестеро... Пока вмешалась городская стража – пятеро рыбаков померли.
Длинный стер воду с лица и посмотрел в сторону замка. Светилось окно на самой башне.
– А шторм вроде, того, стихает, – сказал Длинный.
– Похоже, – подтвердил Вдович.
Теперь можно было даже разговаривать, не особо надсаживая горло.
– Окно светится... – указал на замок пальцем Длинный.
Заскока и Вдович оглянулись. . – Ничего, – сказал Вдович, – с моря этого огня не видно.
– Я не о том, – мотнул головой Длинный. – Не спит. Я бы сейчас...
– То ты, – рассудительно сказал Заскока, – а то – он. Квод лицет, это... бови или йови...
Заскока иногда прислуживал нынешнему священнику, а тот позволял себе время от времени поупражняться в латыни, не брезгуя языческими высказываниями. Вот этим самым священник пользовался особенно часто.
– Че материшься? – поинтересовался Вдович. Тихим, нормальным голосом поинтересовался. Ветер совсем стих.
– Я не матерюсь. Это значит, чего положено... этому... Юпитеру, то ни в жизнь нельзя быку.
– Кому положено?
– Это значит, что Хозяину можно больше, чем тебе. Он вообще может неделю не спать. Когда он с обозом в город ездил вот весной, вспомни. Так ни разу и не уснул. Я вот иногда думаю... – Заскока понизил голос.
Разом как-то вдруг стало тихо. И в разрыве туч вдруг показалась полная луна. Как раз над замком. Словно кто-то здоровенный из-за облаков решил заглянуть вниз, в замок. Одним глазом.
– Я вот иногда думаю, – повторил Заскока, глядя на замок. – А может, он и не человек вовсе...
– Думает он, – проворчал Длинный. – Думает... Твою мать!
Длинный вскочил на ноги, больно ударив коленом Вдовича в плечо.
– Думает он, придурок! Смотреть надо! – Длинный ткнул пальцем в сторону моря. – Есть! Я первым увидел, первым!
За линией прибоя, саженях в ста от берега словно появилась новая скала, отороченная пеной. Только все трое дозорных твердо знали, что скала там если и есть, то подводная. А громада эта – корабль. Долгожданная находка, прибрежный улов, принадлежащий тому, кто нашел. Трем деревням.
– Побежали на берег, – рванулся было Длинный, но Вдович удержал его за плащ.
– Убьешься, придурок. В замок нужно, Хозяину сказать.
– Успеем, – махнул рукой Заскока. – Успеем. Пошли глянем, что там принесло.
– И ведь главное, – усмехнулся Длинный. – И ветер закончился, и волны стихают. Целеньким будет корабль. Целеньким...
Это здорово, подумали все трое, осторожно спускаясь к бухте. Целый корабль. И груз целый. А если команда и пассажиры живы, то и ладно. Все равно, по обычаю, корабль принадлежит Трем деревням.
Снизу, от моря, зубцы замковой башни четким узором виднелись на фоне луны. Заскоке показалось, что между зубцами кто-то стоит. Парень остановился было, но его подтолкнул Вдович.
Стоял Хозяин? Заскока снова оглянулся, но прибрежная скала уже закрыла от него замок.
Хозяина на башне не было. Он сидел у камина и задумчиво смотрел в огонь. На соседнем табурете, укрытом ковром, сидел сельский священник, кутаясь в медвежью шкуру. В зале было холодно. Несмотря на декабрь и бурю, одно из окон не было закрыто ставней.
Священник потер озябшие руки и искоса посмотрел на хозяина замка. И вправду заснул? Или притворяется? Священнику иногда казалось, что хозяин замка относится к нему как к шуту, подтрунивая время от времени и ставя в неловкое положение. Главное – за что? Ничего плохого за пять лет службы в этом приходе священник хозяину замка не сделал. И далее не пытался. И... А о том, что священник регулярно отправляет в город письма с подробным описанием таких вот встреч, так этого не знает никто. Кроме самого священника, камня за дальним кладбищем и того неизвестного гонца, который раз в месяц забирает из-под камня послания святого отца и оставляет ему там же письма с инструкциями.