Страница 12 из 12
Прослушивание вначале – два-три дня на матричный диалог – должно быть «слепым» – без попытки следования глазами по тексту вместе со звуками или вслед за ними. Дело в том, что отображение звуков любого языка на письме является весьма условным (в разных языках в разной степени), и вас этот зазор между тем, что вы слышите, и тем, что вы видите, будет очень и очень сбивать с толку, сильно мешая слышать действительные звуки иностранного языка.
Если вы, мой оскорбленный собеседник, хотите возмутиться – а я подозреваю, что хотите! – и произнести гневную тираду о том, что во всех языках все должно быть так же, как и в русском – «как слышится, так и пишется», то я позволю себе несколько охладить ваш благородный пыл – русский язык в этом смысле ничем не отличается от других языков.
Зачастую – в нормальной речи практически всегда – мы говорим одно, а пишем совершенно другое. Небольшое количество примеров.
«Хорошо» – говорим «храшо», «хршо» или даже «ршо», «здравствуйте» – «драстути» или «драсть», «близко» – «блиска» или «блиск», «далеко» – «длько», «солнце» – «сонцэ», «легко» – «лихко», «странно» – «страна» или «стран», «язык» – «изык», «чувство» – «чуства», «дерево» – «дерьва», «сегодня» – «сёднь», «что ты говоришь?» – «чётгриш?» и бесчисленное количество других примеров, привести которые не хватит никакой даже самой толстой книги, поскольку это с той или иной степенью выраженности все слова – как взятые отдельно, так и в их разнообразных сочетаниях – в нашем языке.
Знали бы вы, как этим возмущаются иностранцы, изучающие русский язык! Вспоминается еще один старинный, но от этого не потерявший своей лингвистической остроты анекдот, где действие происходит на факультете русской филологии в одной из республик Кавказа. Профессор читает лекцию о русской орфографии:
«Ви русский язика слова «рол», «бол» и «сол» пишутся сы мягкий знак, а слова «шкатулька», «втулька» и «булька» – бэз мягкий знак! Эта нужна толка запаминат, а панат эта нэвазиможна!»
Вы улыбаетесь – вам это кажется забавным. Да, для нас это весьма забавно. Однако уверяю вас, что в этом нет совершенно ничего забавного для тех, кто изучает русский язык как иностранный – для них правила фонетики и орфографии русского языка – в отличие от их родного языка – представляются безумно сложными и нелогичными. Не забывайте об этом, мой снисходительный к лицам кавказской национальности собеседник, когда вы будете изучать иностранный язык (да и когда просто идете на рынок за петрушкой, тоже не забывайте).
Своим американским ученикам в ответ на их языковые протесты я обычно говорил (не без удовольствия, надо сказать!), что все эти сложности были специально придуманы КГБ и Политбюро и одобрено лично товарищем Сталиным, чтобы их хорошенько помучить. (Кстати, тот факт, что практически все учебники русского языка для иностранцев начинаются именно с безумно сложного для них слова «здравствуйте», заставляет задуматься о том, какого, собственно, эффекта хотели добиться этим уважаемые писатели учебников для бедных иностранцев, неблагоразумно горящих желанием овладеть русским языком, штудируя учебники, «заминированные» таким образом. Заставляет задуматься о том, так ли далек я был от истины в этой своей шутке, и не имел ли в самом деле места в Кремле следующий исторический и несправедливо обойденный вниманием историков разговор: «Гамарджёба, таварищ Бэрия, в Цэнтиральнам Камитэтэ и Палитбюро ест минэние, читобы висэ…», – следует долгое раскуривание погасшей трубки перед стоящим навытяжку побледневшим Берией, – «…висэ учэбиники рускага язика дла инастиранцэв начинат с такога харощега силова «зидираситивуйтэ». Как ви думаетэ, таварищ Бэрия, могут нащи чэкисти арганизават этат малэнький, но такой симищной щютка?» Товарищ Берия судорожно сглатывает, бледнеет еще больше, кивает и делает пометку в своем блокнотике.)
Но закончим наш фонетико-исторический экскурс в русский язык и вернемся к языку иностранному.
Итак, нашей первой задачей является многочасовое и многодневное прослушивание до полного – или почти полного – слышания-узнавания всех звуковых элементов диалога в их нормальной речевой динамике. Для такого рода серьезного прослушивания есть, конечно, и весьма серьезные чисто технические – и психофизиологические – препятствия – мы поговорим о преодолении этих препятствий ниже.
Вас, мой любезный собеседник, не должно пугать слово «многодневное». Многодневным прослушивание это будет только в начале изучения иностранного языка – затем этот процесс значительно ускоряется – по мере того как звуки и созвучия нового языка становятся для вас если не родными, то обыденно-привычными.
От слепого прослушивания вы переходите к прослушиванию этого же диалога с одновременным следованием глазами по тексту за дикторами. Вначале дикторы будут «убегать» от вас – это нормально, поскольку вы будете задерживаться, «цепляться» за отдельные слова, примеряя «одежду» – печатный образ слов, – на звуковую их составляющую.
Надо иметь в виду, что в разных языках несоответствие между словами в напечатанном виде и их действительным звучанием имеет разную степень выраженности.
В немецком, скажем, или испанском «зазор» между написанием и звучанием достаточно невелик – хотя и в этих языках он, конечно, есть! В английском языке он достигает совершенно фантастических размеров. Сами англичане по этому поводу шутят (о, этот неподражаемый английский юмор!), что в английском языке они пишут «Манчестер», а произносят – «Ливерпуль»!
Надо сказать, что шутка эта отстоит от истины весьма недалеко. В английском языке вас и в самом деле поначалу ужасают нагромождения букв, не имеющих к произношению этого конкретного слова ровным счетом никакого отношения, а также кажущаяся бесконечной череда исключений. Но это только поначалу – при правильном подходе научиться читать даже на английском языке можно весьма быстро.
Упорно слушая, а затем, слушая с одновременным следованием глазами по написанному, вы привыкаете и уже твердо ассоциируете видимую на бумаге словарную «одежду» со звуками, спрятанными за этой «одеждой». Потом вы замечаете, что вам хочется говорить, имитируя речь дикторов, – это выражается даже в непроизвольном движении ваших губ. Это означает, что вы готовы к говорению.
Начинайте начитку (без одновременного прослушивания, конечно), но не пытайтесь читать все сразу, одним, если можно так выразиться, куском, – читайте, начиная с отдельных слов и фраз. Не торопитесь глотать горячую, так сказать, кашу большими ложками – снимайте ее с тарелки аккуратно, небольшими порциями с краешка, где она уже не такая горячая. Не бойтесь периодически возвращаться к прослушиванию – иногда такие возвращения будут даже необходимы, так как сначала – после первого периода прослушивания – вам может казаться, что вы уже созрели для начитывания, но при попытках это сделать оказывается, что это не вполне так, и отдельные элементы диалога требуют дополнительного наслушивания. Возвращайтесь, если чувствуете такую необходимость, – это нормально.
Читать ни в коем случае нельзя шепотом либо вполголоса! Выработка произношения таким образом есть самообман и чистой воды иллюзия. Артикуляционная мышечная память не вырабатывается шепотом! Практически это то же самое, что научиться боксировать, представляя в уме, как вы наносите неотразимые удары по неотразимому же лицу Майка Тайсона, от которых он падает как подкошенный, выплевывает из своего рта недожеванные вражеские уши и начинает всхлипывать как ребенок у ваших ног – «Не бейте меня больше, дяденька!» – как говорится, мечтать не есть вредно!
Или попробуйте тихонько помурлыкать арию какого-нибудь Риголетто – не правда ли, вам кажется, что у вас получается очень даже неплохо – почти как у Шаляпина! Ну, а теперь исполните ту же самую арию, но уже в полный голос и, желательно, в присутствии большого числа ваших друзей и знакомых – какой, вы думаете, будет их реакция на эту вашу… эээ… песнь? Бурные аплодисменты? Крики «браво» из зала? Мне в это как-то слабо верится….
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте