Страница 12 из 27
– C кем им спать? – Сдохли! По двенадцать ёлок в день – вот и сдохли.
– А…
– …Мы матрёшки – вот такие крошки…
– Ничего… Ничего… Я сильный!.. Я выдержу!..
– Я сильный, мама. Я сильный и мы выдержим. Мы прорвёмся. – Это уже на мамин вопрос как жить будем. У Кости такой вопрос возник уже на похоронах отца. И он всю следующую неделю в школу не ходил – искал работу.
И он нашёл эту работу! Он нашёл её! И даже из школы уходить не надо было.
Три вечера в неделю за целых шестьдесят рублей. Мы выживем. Мы обязательно выживем. С тех пор Костя никогда не ходил на танцы, чтобы развлечься, только, чтобы работать. Он ненавидел громкую музыку вместе с запахом пота и похоти. Может поэтому в свои сорок с хвостиком – холостяк.
– Я пришёл сюда пешком с бородою и мешком. Раздаю подарки детям с прибауткой и смешком… – Ну и леплю я! Ну и пошлятину гоню!..
– Нашу речку, словно в сказке, за ночь вымостил мороз…
– А кто, внучки, мне скажет сколько углов останется у стола, если один отпилить?
– …Стой на месте! Дружно вместе делаем вот так…
– Нет, внучки, мы сегодня не будем стрелять из хлопушек дедушке в лицо.
У дедушки борода загорится.
– Трусишка зайка серенький…
– Так, ребята, едем в гриме. Иначе не успеть.
– Костя! Мне переодеться надо.
– Не волнуйся. Помрёшь – тебя переоденут.
– Товарищ! Вы ещё должны раздать детям подарки.
– Ничего я не должен. (Вот крыса, мать её!..) Но только ради вас… Переоденься пока, раз тебе повезло.
– Родительский комитет решил, что Женя Дурилов за плохое поведение не получит подарка. Тем более, что его родители отказались вносить деньги…
– Что она мелет, эта барракуда?
– …раздаю подарки детям с прибауткой и смешком… А ну-ка подойди ко мне Женя!
Шёпотом и на ухо:
– Быстро – твой адрес. Быстро. Господи, какой он худющий! В Новый год Дедушка Мороз не может оставить без подарка никого. Вот тебе, Женя.
– Я буду звонить в филармонию. То, что вы позволили себе, подрывает авторитет педагога.
– Это кто тут педагог? Ты, что ли? Да ты сука конкретная, а не педагог.
– Я, как коммунист…
– Пошла ты к ебени матери вместе со своей партией…
– Зайка серенький сидит и ушами шевелит…
– По машинам! Спокойно. Только спокойно. Прогреть как следует…
Ремень пристегни – поеду быстро, а дорога скользкая. Что это у тебя с рукой, Толик?
– Ремнями растёр. Аккордеон дали тяжёлый, как моя жизнь.
– Тось! В бардачке возьми бинты и пластырь. Там же кожаная перчатка. Отрежь пальцы. Завтра я тебе другую бандуру принесу. Вчера мог сказать. А то – калечится, блин.
– …катится, катится голубой вагон…
– Сколько до Нового года? Ещё три дня? А я думал – завтра.
– …и бесплатно покажет кино…
– Товарищ сержант! Да. Я превысил. Да. Но там же дети, товарищ сержант.
В совхоз «Путь Ильича». Спасибо, товарищ сержант. С наступающим!..
– …а глаза-то папины!..
– Что там у тебя с этой мымрой произошло?
– Дрессировала, стерва, мальчонку. А он из малоимущих видно – на утренник в спортивном костюме пришёл. У них ведь, у нынешних учителей, как? Не естественный отбор, а искуственный. Кто послушен – тот и хорош. А малышня – они, как куры, тех, кто послабей, заклёвывают. Им только покажи жертву – и фас кричать не надо. Понятно, что пацан отбивался, как мог.
– Костя! Ты бы женился на мне, что ли?
– Нашу речку, словно в сказке…
– Куда мне жениться – сама посуди. Старый я уже. Женилка отсохла.
– …мы матрёшки – вот такие…
– Не прикидывайся. Женись сначала, а потом прикидывайся. А то вид делаешь такой, будто и не влюблялся никогда…
– Как не влюблялся? Влюблялся, конечно.
– …Мы танцуем Буги-вуги, поворачиваясь в круге…
– Эта Наташка Смирнова – видная девчонка была. Созрела на хороших харчах раньше времени. А я, дурачина, всё сказки ей сочинял. Пятый класс – ума с горошину. Папашка у неё был известный венеролог. Три рубля до получки у соседей не клянчил.
– Няня, ты и Костику конфету дай, а то они бедные…
– Тут вот и скончалась любовь в одно мгновение. Классовой ненавистью заместилась.
– …по ней звонят колокола…
– И вот она нарядная…
– Маяковского любил цитировать. «Я жирных с детства привык ненавидеть, себя за гроши продавая»… – Потом прошло. Всё проходит.
– Станем, дети, станем в круг…
– С сельскими детками и работа другая. Тут бойко – нагленькие ещё не появились.
– Бусы повесили, стали в хоровод…
– А откуда они вообще появились? Из стишков на табуретке. Точно. Из стишков.
– …и морозец знатный. По дороге столбовой едет парень… тра-та-та… ямщичок возвратный…
– Ты смотри-ка! Такой клоп, а какой стих длинный выучил. Старайся, Костик, учись. Вырастешь – тебя по имени отчеству называть будут. В галстуке ходить будешь. На, вот, тебе конфетку… – Как тут не стараться?
– Вышел Ванька на крыльцо почесать своё яйцо. Сунул руку – нет яйца. Гопцы-дрынцы-гоп-ца-ца!
– Что ж там за яйцо, Костинька?
– Варёное, наверно. С Пасхи осталось. А он не съел – сэкономил…
– Ха-ха-ха!..
– …Поздравляю вас с наступающим тысяча девятьсот… Каким годом?
– Восемьдесят пятым!..
– Молодцы!
– Как? восемьдесят пятым? А я думал – семьдесят… С головой что-то…
– …И вот она нарядная…
– Ха-ха-ха…
– …Вот тут некоторые говорят – Театр! Искусство Мельпомэны!.. – …Уморил!..
– …семьдесят пятый… семьдесят пятый… – Костя, вы свободны завтра вечером?
– Для Вас, Зинаида Михайловна, я всегда свободен.
– Поедете со мной на концерт в санаторий. Почитаете стихи. У вас есть свой репертуар?
– Как не быть?
– С оплатой сделаем так – Вы зайдите в филармонию. Они в курсе. Там Вас оформят.
– Да… Репертуар – это я несколько смело задвинул… Ну, в конце концов сколько там стишков понадобится? Десяток от силы…
– Заполните анкету…
– Слушай, парень, ты трепачом оформляешься? Давай со мной покатайся, а то моя Наташка вчера никак сюиту выговорить не могла – то суюта, то сиита, то саюта – заплакала и ушла… Я понимаю – бывает, что и клинит…
– …Медленно минуты убегают вдаль…
– Спасибо от всей души! Нам всё как– то с Морозами не везло. В прошлом году прислали какого-то – так он, бедолага, как заорал вместе с детьми: – Ёлочка гори! – и блевать прямо под ёлку. И без того еле на ногах стоял, а тут ещё и кричать взялся.
– Ничего… бывает…
– …мне в сугробе горе, а ребятам смех…
– Слушай, Михайлов, проведи нам дискотеку в самый Новый год.
По полторы сотни на нос плачу…
– Эк, у Тоськи глаз загорелся. Словно фара на паровозе.
– Только условие – после часа нас – домой.
– Сам отвезу – какие вопросы!
– Открываю календарь, начинается январь…
– Ниночка, в Вашем хозяйстве гитары не найдётся? Костик нам романсы попоёт…
– Начинается звук и, покорна щемящему звуку, холодеет душа…
– Господи! Вот написать однажды такую строчку – и помирать можно!
– …выпьем с горя, где же кружка?..
– Она, похоже, этот «репертуар» для начальной школы…
– Всё, ребята, сейчас на комбинате три выхода – и по хатам.
– Костя, куда тебе спешить? Тебя же не ждёт никто.
– Как это никто? Меня Арноля ждёт. Котяра мой. Пришлось даже соседке ключи оставить, чтобы покормила… – А теперь, дорогие друзья, от дущи поблагодарим наших артистов, окунувших нас в прекрасный мир Поэзии…
– Как приятно, Костя, сознавать, что именно ты донёс до человека сокровенное поэтическое слово.
– Не знаю, Зинаида Михайловна, не знаю… Я почему-то чувствую себя маленькой облезлой обезьянкой на плече у шарманщика. Старой и больной обезьянкой…
– Костя! Ну, как так можно! Не смейте так говорить!..
– Я и не говорю… Моя обезьянка не говорит по-русски…
– …Ёлка плакала сначала от домашнего тепла…
– Вы знаете, Костя, Ваш кот меня чуть не съел!