Страница 9 из 13
Яна, одетая по случаю черемуховых холодов в дутую куртку и сапожки на каблуках, остановилась у светофора, ожидая, когда загорится зеленый. В конце тренировки Лариса Юрьевна сказала, что документы и представление в спорткомитет уже отправлены, и через месяц, как раз после выпускных экзаменов, должен прийти ответ.
Огромный черный джип с визгом затормозил возле Яны, тонированное стекло опустилось и здоровенные волосатые руки втянули ее в наполненный жеманным хохотом и запахами дешевых духов, смешанных с перегаром, салон…
Домой она вернулась через два дня, в синяках, со сломанной рукой и прокушенными едва не насквозь губами. Отец схватился за двустволку, мать, вся в слезах, бросилась звонить в милицию. Яна села на пол возле входной двери, сгребла разбитыми пальцами со сломанными ногтями с тумбочки карандаш и прямо на обоях записала три цифры и три буквы – номер черного «Юкона»…
Через два месяца она уже сдавала экзамены в Московскую Академию МВД. Тренер Лариса Юрьевна на коленях стояла перед перспективной ученицей, умоляя не делать глупостей. Но Яна только сильнее сжимала губы, тиская в кармане клочок обоев с тремя буквами и тремя цифрами. Улыбаться она снова научилась только на втором курсе…
К многоярусному гаражу на Напольном проезде «нива» подъехала, когда Громыко допивал вторую бутылку. Машина приткнулась возле железных ворот, ведущих на территорию. Яна, скинув куртку, осталась в одном топике, и сержант Закряжин с трудом отвел взгляд от смуглого пупка, вокруг которого вилась татуированная змейка.
Громыко, закряхтев, выволок из багажника блямкающий ящик. Яна уже стояла возле будки охранника, демонстрируя ему фокус-покус со служебным удостоверением. Красно-розовая бабочка помахала крылышками и канула в карман джинсов.
Охранник, жилистый и небритый, дернулся было к рации, лежащей перед ним на столике, но Громыко, одной рукой прижимая к себе ящик с пивом, другой зацепил черный трещащий пенальчик, перекинул Коваленковой:
– На обратном пути верну. И не дури! – обернувшись, майор крикнул сержанту: – Виталя! Пообщайся пока тут… попристальнее!
Железная дверь, про которую Янин информатор сообщил в записке, обнаружилась в самом конце третьего этажа. Пройдя мимо разномастно пучащих глаза-фары автомобилей, Громыко и Яна остановились возле внушительной воротины из некрашеного железа, щедро разрисованной угловатыми граффити.
– Ы? – вопросительно промычал майор. Яна кивнула.
Из-за двери доносились ритмичная музыка и подростковый ломающийся голос. Оперативники прислушались…
– Й-о-о-о!! – завопили в ответ несколько глоток.
– Жизнь нужно прожить так, чтобы потом не было мучительно… – хмыкнул Громыко. Яна принюхалась:
– У-них-днь-тор-рчка! Ну-пшли?
И, не дожидаясь ответа, врезала кроссовкой по железу.
Бум-м-м! – протяжный гул поплыл над рядами машин. Музыка за дверью стала тише, потом изнутри раздалось постукивание: там-там-там, там-та-та…
Яна подхватила ритм, выбив костяшками пальцев продолжение: та-та-та, та-та, там-там, та-та…
– Йо, челы, френды прикаманили! – радостно оповестил своих голос за дверью, и спустя секунду огромный железный лист с грохотом распахнулся.
– А дверь-то – без замка, – удивленно пробормотал Громыко, занося в комнатку, видимо изначально предназначавшуюся под мастерскую, свой ящик.
Сквозь пелену сизого и, судя по запаху, явно не сигаретного дыма, он разглядел здоровенный стол-верстак, сваренный из железных листов, сплошь изрисованные граффити стены, кучу сноубордов, сваленных в углу. На дальнем краю стола сиял всеми цветами радуги большой переносной музыкальный центр, стояло несколько початых бутылок пива и лежала немецкая каска с двумя белыми молниями СС на боку, доверху набитая окурками и мусором.
«Банда-Й» в количестве пяти человек восседала на старом диване, придвинутом к верстаку, и представляла собой весьма колоритную компанию, сплошь увешанную фенечками, завернутую в банданы, сильно татуированную и крепко укуренную. Шестой «чел» стоял возле двери, заторможенно скаля выбитые через один зубы.
– Ну здрассте, граждане… – сообщил несколько опешившим, а может по жизни не отличающимся быстрой реакцией руф-бордерам Громыко, взгромоздил на стол ящик с пивом и уселся на вертящийся стул без спинки, притулившийся сбоку от стола.
– Йо, челы, это нам виндом гарбаджу нагнало? – громко спросил толстомордый парень в непроглядно-черных очках, недоуменно крутя головой.
– Йо, Блинд, пойнтово! – хлопнул его по плечу здоровый руф-бордер в красной майке и, тряхнув копной африканских косичек, воззрился на Громыко мутноватыми глазками:
– Талкайте, черти, какая гнида про берлогу нашу расталила?
– За чертей ответишь? – спокойно спросил майор в ответ, выцепил из ящика бутылку, показательно, зубами отодрал пробку и выплюнул ее в угол:
– Ай-я-яй, ребятушки, как у вас тут… нездорово…
– Варан, а вот такое смейкаешь? – крепко сбитый бордер с голым торсом небрежно оперся рукой об угол стола и вдруг легко закинул себя вверх, крепко впечатав толстые рубчатые подошвы красных кед Bizo в серый бетонный потолок. Застыв в таком положении, он вывернул голову, победно оглядел Яну и майора и спрыгнул на пол.
– Й-о! Й-о! Й-о!! – завопила «Банда-Й», а красномаечник захохотал и прибавил громкость музыкального центра.
проревел аппарат. Бордеры заржали. Громыко хмыкнул, присосался к бутылке и подмигнул Яне – давай!
Улыбнувшись, девушка подошла к столу, грациозно потянулась и не спеша, извиваясь всем телом, сделала стойку на руках, опираясь о железную поверхность ладонями. Замерев, она похлопала в воздухе друг о друга подошвами кроссовок, словно бы поаплодировала сама себе, затем согнулась, как это делают в цирке исполнительницы номера «женщина-змея», и сделала «колечко». Громыко напрягся – ему показалось, что узенький топик сейчас задерется вверх и перед бордерами предстанет во всей красе аппетитный, хотя и небольшой, бюстик его оперативницы. Но чуда не произошло. Яна вдруг рывком перекинула тело, согнула ноги и оказалась сидящей на корточках прямо напротив замерших бордеров.
– Ну что, челы, а вот так слабо? – Яна говорила медленно, не глотая слова, из чего Громыко сделал вывод, что она несколько разозлилась.
– Йо-о-о! – нестройно протянули пораженные парни, потом Блинд спросил:
– Челы, а вы кто?
– А мы как раз гарбаджа и есть. Ты что, и впрямь блиндованный? – удивилась Яна и поводила ладошкой перед лицом бордера.
– Ему скинхеды айзы лазером сценическим выжгли… – сообщил Яне красномаечник и добавил чисто по-русски: – Суки, бля!
– Ребятушки, вы угощайтесь, – Громыко широким жестом обвел рукой с зажатой в ней бутылкой пивной ящик. После того как бордеры достали себе по пиву, майор спросил:
– А кто будет Джай?
– Ну я… – автор акробатического этюда приподнялся. – А чего надо?
– Джай, талкни нам про чела в блэковой клотесе, который файновый леттер полассил… – старательно выговаривая слова, попросила продвинутая Яна, присела на край стола и тоже открыла себе бутылку.