Поход Командора

Вечером наступила агония. Владимирцева выгибало дугой, изо рта шла пена… Лучше не вспоминать. А до этого был таким крепким парнем!

Был…

Наступившее утро было безрадостно. Я вообще не люблю утро. Вечер будоражит мысли, дает надежду на лучшее, а на исходе ночи наступает жестокое отрезвление.

Кто следующий из нас?

И почему за свободу моих женщин должны погибать другие люди? Сколько моих орлов полегло в морской схватке с испанцами? Да и при обороне города?

Смерть застала их в бою. Или чуть позже от раны, несовместимой с жизнью. А тут из-за такого пустяка! Царапины…

Не знаю, сколько мы просидели над телом товарища. Время куда-то исчезло, как исчез окружающий мир.

Нет, я многих потерял в жизни. Но сколько можно?!

Наверное, в этот момент я был готов повернуть назад. В нынешнем состоянии я был не способен думать ни о чем, кроме одного – ребят становится все меньше. Мои женщины отошли куда-то в тень, превратились в небылицу, а явью оставалось лишь лежавшее перед нами мертвое тело.

Наверное, мог бы. Если бы два традиционных направления хоть чем-то отличались одно от другого. Находясь в центре джунглей, нет смысла думать об опушке.

Последняя мысль несколько отрезвила. Смерть могла с одинаковым успехом ждать в любой стороне. Гораздо важнее смерти был неоплаченный долг.

Ох, задолжал мне Ягуар, задолжал! Даже не знаю, хватит ли его жизни, чтобы расплатиться. Скорее всего – нет. За мучения девочек, за погибших соратников, за одинокую могилу с православным крестом, навеки затерянную в дебрях непроходимых джунглей…

Нестройный залп спугнул живность. Мы постояли еще немного, а затем тронулись в дальнейший путь.

Джунгли старались не пропустить нас и тут же смыкались позади, отрезая обратную дорогу. Связи не было. Видно, мы слишком далеко отдалились от кораблей.

Не страшно. Все равно никто нам не поможет. Перекинуть сюда подмогу нельзя даже с помощью вертолетов. Ведь и этим неприхотливым машинам требуется хоть какое-то место для посадки. Да и нет у нас никаких вертолетов.

Стократно хуже, чем отсутствие техники, было другое. В здешнем климате этот дьявольский лес слишком быстро заживлял нанесенные раны. Настолько хорошо, что даже местные следопыты потеряли след.

Двигаться в джунглях наугад…

Ягуар наверняка стремился выйти к реке. До ближайшей водной артерии оставалось немного. Во всяком случае, другого выхода у нашего противника не было. Спуститься по течению до устья, где, по словам индейцев, есть небольшой поселок, завладеть любым кораблем и попытаться исчезнуть в морских просторах раньше, чем подойдет «Лань».

Третья и последняя попытка. Или-или.

Как я не предусмотрел такой очевидный вариант?

Все, сказал я себе на этом месте. Хватит заниматься самоистязанием. Ягуар не рассчитывал многоходовую комбинацию. Напротив, громоздил ошибку на ошибке. Был бы умен, попытался бы уйти на север, пока я прочесывал море вдоль берега. Один корабль вполне может затеряться в мешанине островов. Наш же противник в панике убегал без оглядки. В итоге потерял бригантину еще более бездарно, чем перед этим фрегат. Вот и бросился в джунгли, лишь бы избежать встречи со мной.

Я тоже хорош. Решил, будто сумею догнать похитителей за несколько дней. Если шанс и был, мы не сумели им своевременно воспользоваться.

На одной из ближайших полян часа через два после возобновления движения я устроил небольшой привал. Пока люди давали отдых ногам, сам я собрал проводников. Это их лес. Пусть решают, как нам лучше выследить Ягуара.

– Аркаша, переведи. Тому, кто нападет на след британцев, мы подарим новый топор. Нет, каждому по топору, если к вечеру сумеют повести нас за Ягуаром.

Топор был для лесных племен величайшей ценностью. Каменный век – и вдруг заполучить стальное лезвие на рукоятке! Это же все равно как для нас пулемет.

Индейцы выслушали перевод Калинина на испанский. Старший из проводников, суровый мужчина несколько старше меня, гордо ответил на том же языке:

– Он говорит: топоров не надо. В погибшем селении жила его родная сестра с мужем и детьми. Он поклялся духам предков отомстить бледнолицым за гибель родственников.

Остальные индейцы встретили речь начальника крайне неодобрительно. Правда, возражали они на своем языке, которого никто из нас не понимал.

И не надо. Без пояснений ясно – люди недовольны решением главаря. Гордость хороша, только зачем отказываться от награды?

– Одно другому не мешает, – в том же духе высказываюсь я. – От подарка отказываться нельзя. Мы тоже мстим Ягуару.

Верх взял реализм. Да и о чем спорить, когда получаешь плату за то, что был готов делать бесплатно?

Случайность или нет, однако следы отыскались относительно скоро. Относительно в том смысле, что могли бы попасться пораньше. Но ведь позже тоже могли!

Разовые тропки в джунглях действительно зарастают быстро. Легендарные звериные тропы – это дорожки, вытаптываемые из года в год. Лес умеет скрывать многое. Человек относится к делу гораздо легкомысленнее.

На одной поляне разведчики обнаружили свежие следы костров. Дальше попался клок вырванной ветками одежды. Затем – кое-какие выброшенные мелочи. Порою каждый грамм нам кажется тяжелей килограммов. Смотря сколько идти.

Нам тоже доставалось порядочно, но с обретением цели идти стало веселее…

36

Лудицкий. От судьбы не уйдешь

– Вы обещали отпустить всех, как только придем на место.

В голосе старика звучали нотки подобострастия.

Может, он и был горд. Только это было давно. В те давние годы, когда участвовал в мятеже против прежних хозяев. И тогда, когда сумел найти для себя новое племя.

Может, он бы оставался гордым, если бы речь шла только о нем. Однако, кроме старика, пираты увели с собой три десятка человек. Несколько мужчин, а в основном женщин и детей. Все дети были старше десяти лет. Помладше все равно не выдержали бы тяжести перехода и были убиты еще в поселении. Как были убиты многие взрослые.

Женщины еще в поселении были подвергнуты насилию, однако в пути их уже не трогали. Дорога через джунгли отнимала столько сил, что на любовные утехи их просто не оставалось.

Однако сейчас у реки все могло повториться. Старик понимал это и потому был готов на любые унижения, лишь бы увести прочь жалкие остатки племени. Он-то прекрасно знал нравы белых людей и их отношение к чужой жизни.

– Ты считаешь, мы пришли? – хмуро спросил проводника Коршун.

Для него конечным пунктом был тот, где можно считать себя в безопасности от Командора и лорда. От лорда он был здесь укрыт, но Санглиер наверняка шел по следу.

Впрочем, старик уже выполнил свою часть работы.

Проводник считал точно так же.

– Дальше дорогой послужит река, – заметил он, глазами показывая на протекающие мимо воды.

Указать на них рукой он не решился. Предводитель пиратов был крут и мог истолковать как оскорбление любой жест.

– Хорошо. Иди к своим. После обеда вы будете свободны. Не можем же мы отпустить вас, даже не накормив?

Коршун демонстративно отвернулся, давая понять, что разговор закончен и вопрос решен.

Старик был готов покинуть лагерь без кормежки. Даже без каких-либо припасов. Лес не даст умереть с голоду. Но спорить с главарем старик благоразумно не стал. Ни к чему раздражать хищника, пока в его власти жизнь женщин и детей.

Зато он был вознагражден возможностью побыть с детьми. По дороге его не подпускали к заложникам, и только издалека удавалось увидеть родных людей.

– Ты в самом деле отпустишь их? – спросил Анри.

Все три уцелевших офицера стояли рядом с Коршуном. Они как раз решали текущие проблемы, когда проводник отвлек их от дел.

Крису было все равно. Если он и думал о чем-либо, так это была одна из пленниц.

Или уже две? С разрешением от бремени вторая тоже стала доступна мужскому вниманию. Если не прямо сейчас, так в перспективе, как только немного наберется сил.