Командор

Это была незабываемая ночь. Слегка покачивающаяся, словно пьяная, палуба, манящая к горизонту лунная дорожка, пахнущий морем теплый воздух… Бескрайние просторы, а в самом центре – небольшая бригантина и на ней семь десятков человек, выброшенных судьбой из своего времени. Никогда до этой ночи мы не ощущали так остро чувства единения каждого с каждым. Мы были современниками в забытых веках и земляками на чужбине. Прошлое положение не играло никакой роли. Мы стали равными, как первые христиане, но не в вере – в судьбе.

Запрет Кабанова связывал нас, и выпивки было немного. Да оно и правильно. Корабль – не место для загула. Но были тосты, и мы пили за Сергея, за его ребят, за моряков, за всех нас, за наши свершения и за грядущие успехи… Но усталость взяла свое, и мало-помалу веселье пошло на убыль. Кое-кто направился в кубрики, а большинство легло прямо на палубе, и лишь вахтенные остались охранять их сон.

Я тоже отстоял свои часы по время второй вахты. Два часа сна не принесли бодрости, скорее наоборот, спать захотелось больше прежнего. Делать на вахте было нечего, и мы убивали время вялыми разговорами. Пили кофе, курили трофейные трубки, а потом растолкали сменщиков и с наслаждением улеглись на их места.

Утро выдалось великолепное. Теплое солнце, теплое море, легкий ветерок – не утро, а мечта моряка, что на каравелле, что на круизном лайнере. Парили чайки, из камбуза тянуло запахом кофе, и единственное, что мешало радоваться жизни, – всеобщее недосыпание. Похоже, оно неотступно будет преследовать нас в этом веке. По крайней мере, я последний раз по-человечески спал еще на «Некрасове» перед злополучным штормом. Да и не я один. Многие были не прочь проспать хоть до полудня, но пора было задуматься о собственной судьбе.

Сразу после завтрака по предложению Кабанова все собрались на своего рода вече. Назвать происходящее собранием или совещанием было трудно. Просто собрались люди, застигнутые общей бедой и решающие, как из нее выбраться.

– Главный вопрос – куда плыть? – начал Кабанов. – Мы ни разу не говорили на эту тему по простой причине: у нас на это элементарно не было времени. Теперь же ситуация несколько изменилась. Непосредственная угроза пока миновала, у нас есть корабль, и наступило время решать, что мы будем делать дальше? Оставаться у острова бессмысленно. Не исключено, что три ушедших пиратских корабля вернутся. Поэтому чем раньше мы отсюда уберемся, тем лучше. Относительно недалеко находятся другие острова Карибского бассейна, самые известные – Куба, Гаити, Ямайка, Барбадос… Все они сейчас чьи-то колонии: испанские, французские, английские. Южнее нас находится Латинская Америка, точнее – территория будущей Венесуэлы. На севере – Флорида, однако Соединенных Штатов еще не существует. Европа очень далеко – за Атлантическим океаном. Карты у нас нет, поэтому плыть придется почти наугад, ориентируясь по звездами. Итак, решайте: куда?

Ответом стала тишина. Сергей был прав: люди еще не задумывались о будущем, поэтому сказать сейчас ничего не могли. Я и сам не знал, чего же я хочу в этом времени? Или, вернее, что я могу? Ведь желание должно исходить из реальных возможностей, а какие у меня здесь возможности прожить более-менее нормальную жизнь?

– Думаю, нам надо возвращаться в Европу, – заявил Лудицкий. – Там все-таки цивилизация, культура, то есть то, без чего мы не представляем нормальной жизни.

– Маленькая справочка, – не удержался я. – По сравнению со здешними колониями порядка там действительно больше, но государственный строй практически всех европейских государств – абсолютная монархия со всеми вытекающими последствиями. Например, с многочисленными привилегиями дворянства и бесправием остальных слоев населения. Кажется, дворян среди нас нет? Кроме того, в Европе постоянно идут войны. Конечно, до войн нашего века им далеко, но отдать какой-нибудь побежденный город на разграбление – дело самое обычное. Я не отговариваю, просто предупреждаю тех, кто забыл или просто плохо знал историю. А в России сейчас времена Петра Первого, Северная война еще не начиналась, и единственный русский порт – это Архангельск.

– И еще, – добавил Валера. – Переход через Атлантический океан требует определенных навыков команды, то есть нас с вами. Колумбу, чтобы пересечь океан, понадобилось три месяца. Теоретически, доплыть можно и быстрее, но это, блин, лишь теория. Следовательно, нужен запас продовольствия и воды. И обязательно нужна умелая команда. А вчера вы уже убедились, насколько это тяжелый труд.

– А что предлагаете вы? – выкрикнул кто-то из задних рядов.

Люди смотрели на нашу маленькую группку с надеждой, словно мы уже спланировали все дальнейшее на много ходов вперед. Типичная психология толпы: ждать от лидера умения поставить вопрос и тут же преподнести готовый ответ.

– Пока мы не предлагаем ничего, – честно признался Кабанов. – Как я уже сказал, мы тоже над этим еще не думали. Да и вопрос настолько важный, что решить его возможно только сообща. Учтите: от принятого решения будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь, да и жизнь наших детей в придачу.

– Предлагаю вынести на обсуждение еще один вопрос: о власти, – заявил Лудицкий. – Я не хочу и не собираюсь отрицать заслуг моего телохранителя и его людей, но, как он признал сам, от наших решений зависит вся наша дальнейшая судьба. Согласен, в трудных условиях некоторые элементы диктатуры были необходимы, но теперь это уже позади. Не пора ли нам вернуться к выбираемому совету? Можно восстановить прежний, можно выбрать новый, но главное – чтобы нами руководили люди, умеющие заглядывать вперед, а уже в их подчинении находились исполнители, ответственные за выполнение конкретных дел.

– Правильно, – громко объявил я. – Люди, которые ОТВЕЧАЮТ за дела, будут находиться в подчинении у тех, кто СМОТРИТ вдаль, ничем другим не занимаясь и ни за что не отвечая!

Послышался дружный смех. Все успели по достоинству оценить дела Кабанова, и вряд ли многие предпочли им СЛОВА бывшего депутата будущей Думы. Что касается меня, то, как бы я ни относился к любой власти, я не мог не признать, что в обстоятельствах чрезвычайных обойтись без нее просто невозможно. Не знаю, буду ли я поддерживать Серегу и впредь, но сейчас мне было намного спокойнее с ним, чем с профессиональным пустобрехом.

– Поступило предложение избрать новое руководство, – спокойно сказал Кабанов. – Как вы его мыслите, Петр Ильич? Только учтите, что людей сейчас намного меньше, чем было несколько дней тому назад.

– Я думаю, что должен быть председатель и два члена совета, – серьезно сообщило Лудицкий. – Им должны подчиняться ответственный за военное дело, ответственный за припасы и капитан корабля. И, конечно же, нам нужен секретарь. Если не ошибаюсь, на данный момент у нас нет даже списка уцелевших людей, а это не лезет ни в какие ворота. Но главные вопросы мы будем решать сообща.

– Ни к чему все это, – высказал свое мнение Сорокин. – У нас есть один руководитель, если хотите, командор – Кабанов. Так зачем же нам другой?

Десантники ответили на это одобрительным гулом, как и многие из пассажиров. Но некоторые хранили молчание, и Кабанов заметил:

– Что ж, раз вопрос поднят, то надо его решить. Выберем третейского судью, пусть он и проведет голосование.

– Давайте это сделаю я… – Ох, язык мой – враг мой! – Человек я достаточно посторонний для любых возможных партий, но занимаю постоянную должность, так сказать, в соответствии с квалификацией. Возражения будут?

Возражений не было. Да и с какой стати? Сосчитать голоса – много ума не надо. Какая разница, кто это сделает?

Преамбула не заняла много времени. Из-за отсутствия бумаги и для упрощения церемонии голосовать решили открыто. Кандидатур на высшую должность было названо четыре. В первую очередь, естественно, Кабанова. Десантники стояли за своего командира горой и никого другого знать не желали. А вот у пассажиров мнения разошлись. Грумов и еще несколько человек из более пожилых предложили Лудицкого. Кто-то из молодых выкрикнул Рдецкого. Под занавес Ардылов объявил, что испокон веку в море есть только один начальник – капитан корабля, и потому власть должна принадлежать Ярцеву.