Страница 14 из 73
Да… Выбор, мать его! Ничуть не лучше, чем у нас на острове.
– Долго ждать не буду! – Видно, Кабанов не был уверен, что наши противники знают, сколько длится минута.
Так и хочется сказать: над морем повисло напряженное молчание.
Ложь. По-прежнему звучат короткие команды, матерятся за работой матросы, плещутся волны, хлопают паруса…
Галион рыскает из стороны в сторону, и нам в свою очередь приходится прилагать немало усилий, чтобы удержаться за его кормой, не выскочить невзначай под огонь его бортовых орудий.
Оглядываюсь на своих спутников. Командор невозмутим. Лицо Гранье дышит азартом. Кузьмин у руля спокоен и деловит. Так же деловиты Сорокин и Ширяев. Один Валера ощутимо волнуется, хотя и пытается держать себя в руках.
Сам я тоже напряженно жду. Неужели придется карабкаться на чужую палубу с саблей в руке, пытаться кого-то зарубить, парировать чужие удары? Я же не воин. Вдохновения в бою не испытываю. Придется или нет?
– Сдаемся! – доносится крик с галиона.
– К абордажу! Пленных не трогать, но быть начеку! – рявкает Кабанов.
Сорокин и Ширяев торопливо несутся на палубу. Туда, где готовятся к возможной схватке флибустьеры.
– Может, лучше высадить призовую команду на шлюпках? – предлагает Гранье. – Еще всадят нам всем бортом!
– Не всадят! – отмахивается Кабанов. – Для боя они уже непригодны.
Вернее всего, Сергей впал в азарт и теперь хочет во что бы то ни стало взять на абордаж своего первенца. Нагло, забывая про возможный риск.
Бригантина стремительно скользит к галиону. Летят абордажные крючья. Командор первым перепрыгивает на чужую палубу.
Испанцы стоят понуро, явно не знают: правильный ли выбор сделали? Может, было бы лучше бороться до конца?
И как только они совсем недавно ухитрились завоевать полмира? Такое впечатление, что сейчас их бьют в Архипелаге все, кому не лень.
Я тоже деловито перебираюсь на палубу галиона. На такой большой парусной посудине бывать пока не доводилось.
Впрочем, что значит большой? В нашем старом мире иной буксир наверняка будет покрупнее. Разве что в сравнении с нашей бригантиной…
Капитан, расфранченный идальго с закрученными кверху усами, стоит впереди, положив руку на шпагу. То ли хочет отдать победителю, то ли все-таки собирается помахать ею.
Командор кланяется в лучших традициях века, дожидается ответного «реверанса» и коротко осведомляется:
– Груз?
Английским идальго не владеет, и беседа идет через Калинина. Тем временем флибустьеры разоружают испанцев. Деловито, без злобы.
– Посматривайте за английским фрегатом, – тихо говорит Командор по-русски.
Предупреждает весьма кстати: с фрегата явно заметили, что наши корабли сошлись, и теперь направились сюда. Хорошо хоть, что дело это достаточно долгое, и время у нас еще есть.
– По рюмочке вина? – Интересно, испанец старается сохранить хорошую мину при плохой игре или дожидается прибытия союзника?
– Благодарю, но я на работе, – с непередаваемой иронией отказывается Кабанов.
Галион – корабль многоцелевой. Это вам не пришедшие ему на смену линкоры, использовавшиеся лишь в качестве ударной силы флота. Почти вся торговля с Вест-Индией, вернее, не столько торговля, сколько вывоз из колоний всего ценного, идет через короля и его приближенных. А они используют вместо специальных грузовых судов боевые корабли. Оно и безопаснее, учитывая количество пиратов на испанских коммуникациях. «Наш» галион попутно перевозит пользующийся огромным спросом в Европе табак, но есть и серебро, и золото.
– У вас очень меткие канониры, – делает комплимент идальго. – Так точно попасть…
– Богатая практика, – слегка пожимает плечами Командор.
О том, что мы использовали нехарактерные для данного времени снаряды, он, по понятным причинам, предпочитает умалчивать.
– Табак грузить? – подскакивает Билли.
В Европу мы пока не собираемся, здесь же зелье стоит немного. Но все ж добыча…
– Сколько успеем, – кивает Кабанов.
Проблема в том, что нас очень мало. Считая с теми, кто нанялся после Гранье, не наберется и восьми десятков. На галионе людей в семь-восемь раз больше. Часть нашей команды во главе с Ярцевым остается на бригантине, большинство стережет запертых в кубрики пленных, и для погрузочных (вернее, отгрузочных) работ остается совсем немного.
Можно было бы использовать хозяев, да уж больно их много. Вдруг придут в себя да затопчут нас и не заметят?
Очевидно, Командор думает так же.
– Юра, не стой как незваный гость. Присоединяйся, – говорит он мне.
Да! Давненько я не работал грузчиком. С другой стороны, чем больше унесем, тем больше будет доля каждого. Как там в старом армейском анекдоте? «Кто больше унесет: конь или прапорщик?» Ответ: «Если на склад, то конь».
И вот наша компания из полутора десятков прапорщиков старательно обеспечивает себе безбедную старость.
Если бы это было возможно с одной попытки!
Не успеваем. Табака еще много, но Кабанов предупреждает:
– Все! Уходим!
В последний раз перебираюсь со своим грузом на родную палубу. Кое-как перевожу дыхание и лезу на квартердек. Оттуда вижу, как Кабанов галантно раскланивается с испанским капитаном и на прощание говорит:
– Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, еще увидимся!
После чего следом за Аркашей перепрыгивает к нам:
– Отваливаем!
Это тоже искусство. Но и мы уже не новички. Паруса хлопают, ловя ветер, и борт галиона потихоньку уплывает назад.
– С почином, господа! – по-русски говорит Кабанов.
Фраза обращена к нам. Остальным уже приходилось пиратствовать, но для нас это внове.
Тем временем с противоположной стороны галиона показывается британский фрегат. Он идет на всех парусах полным ходом, и до него от силы пара кабельтовых. Отчетливо видна фигура крылатой женщины под бушпритом.
Мы провозились слишком долго и теперь с легкостью можем сами превратиться в добычу.
Сердце у меня начинает тревожно биться. Очень уж знакомая картина, даже флаг развевается тот же.
Что-то еще кроме флага привлекает мое внимание. Приглядываюсь и вижу раскачивающегося на рее повешенного.
Кто был этот бедолага? Попавшийся в плен флибустьер или провинившийся невзначай матрос? Со своими англичане не церемонятся и подвешивают по любому случаю из-за малейшего пустяка. Официальный список пустяков такой, что перед ним меркнет даже перечень государственных тайн в приснопамятные советские годы.
– Догонит – будет наш. Нет – его счастье, – на скверном французском говорит Командор.
Люди дружно смеются в ответ, словно взять фрегат – раз плюнуть, да только возиться неохота.
Дух бывалых моряков высок. Удачное дело породило уверенность в своих силах, на Командора же теперь смотрят, как на бога.
Фрегат становится ближе. Мы только набираем скорость, он же сделал это давно.
Командор смотрит внимательно, прикидывая, то ли принимать бой, то ли все-таки удастся уйти.
Насколько я понимаю, от боя его удерживают лишь неизбежные потери. Все-таки не галион, маневренность у англичанина должна быть неплохая.
Так мы и идем, в каких-нибудь восьмидесяти метрax друг от друга. Носовых орудий на фрегате нет, сделать нам он ничего не может, но оттуда несколько человек открывают огонь из ружей.
Попасть на качке из мушкета! Оптимисты!
Они и не попадают.
– Стрелки! – презрительно фыркает Кабанов, берясь за фузею.
Он тщательно целится. Выстрел – и один из англичан падает.
Наши ревут от восторга.
Фрегат начинает понемногу отставать. Его капитан решается на последний шанс и кладет свой корабль вправо, чтобы достать нас бортовым залпом.
Мы немедленно поворачиваем в ту же сторону. Наша бригантина намного маневреннее, и при этом нам удается выиграть дополнительное расстояние.
– Такой корабль нам не нужен, – делает вывод Командор. – Пусть катится своей дорогой!
Катиться своей дорогой фрегат не желает, предпочитает нашей. Он упорно следует за нами, хотя отстает все больше и больше. К вечеру англичанин превращается в парус на горизонте.