На всех хватит!

Андрей Уланов

На всех хватит!

Посвящается Элли, для которой и было придумано

ОТ АВТОРА

Все началось с того, что я стоял за прилавком книжного магазина и пытался продать очередную «тоже фантастическую» книгу очередному покупателю. Покупатель оказался въедливым и, ткнув ногтем в очередную же полуодетую красотку на обложке, ехидно спросил: «Что, в этой книге и вправду есть э-э… связанная обнаженная девушка?»

Поскольку книгу я не читал, то дать утвердительный ответ не решился – ибо если просто обнаженные дамы в «тоже фантастике» присутствуют почти наверняка, то связывают их не всегда. А отсутствие на героине хотя бы в одном эпизоде веревок, цепей и прочих оков данный въедливый господин вполне может счесть поводом для обращения в Союз защиты прав потребителей.

Так что, сев за написание этой книги, я решил подстраховаться – в ней подобная девушка есть. Их даже две… так, на всякий случай.

ГЛАВА 1

Кристофер Ханко, охотник за эдельвейсами

Проснулся я из-за того, что какая-то сволочь полоснула по моим глазам эльфийским клинком.

Гады. А я ведь предупреждал, что будить меня опасно для здоровья. Ну ничего, вот еще минутку… еще пять минуток подремлю, а потом эти несчастные эльфы пожалеют, что родились. Разлепив наконец веки, я обнаружил, что никакого клинка нет, зато есть луч утреннего солнца, пробившийся сквозь опущенные занавески и не утративший при этом режущих способностей. А еще была головная боль.

Причем на редкость противная. Самым неприятным в ней было то, что я абсолютно не представлял, откуда она взялась.

Если бы дело происходило в походе, можно было бы предположить, что я проглотил за ужином кого-нибудь не того – хотя в этом случае логичнее было бы болеть животу – или развел неправильный костер. Но я лежал в мягкой и удобной кровати на втором этаже салуна «Одноглазый эльф», и хотя за Фредди, конечно, водилось множество грешков, но отравленных клиентов, насколько я помнил, пока не числилось.

Больше всего эта боль была похожа на очень гнусное похмелье. Но, во-первых, Фредди никогда не позволит себе выставить ослиную мочу, а, во-вторых, я вообще не пью. Так, пропущу иногда пару стаканчиков, но напиваться как орк – не вижу смысла. В жизни есть куда более приятные занятия.

В этот момент в правом виске раздалось особенно гулкое тупанье. Я застонал и повернулся на бок. Боль пропала. Это произошло так неожиданно, что я едва не свалился с кровати.

Ничего не понимаю. Я сел, осторожно потряс головой, попытался зевнуть – спать совершенно не хотелось – и попробовал прилечь обратно на подушку. Боль моментально вернулась с удвоенными силами.

Ага. Значит, на подушке она есть, а в других местах – нет. Интересно.

Я слез с кровати, завернулся в одеяло, вытащил из-под матраса свой «Тигр» и начал перетряхивать всю постель сверху донизу, не совсем, правда, представляя, что именно я ищу. Но нашел.

Находка моя представляла собой деревянный амулетик для наведения порчи – дрянная дешевка, какую можно купить у любого гоблинского шамана по полдайма[1] за дюжину.

Амулетик был приклеен к днищу кровати со стороны изголовья. Приклеен, впрочем, тоже некачественно – стоило мне до него дотронуться, как он тут же упал.

Я выудил деревяшку из-под кровати, сдул с нее пыль и задумался.

Самая жуткая вещь, которую может вызвать подобный амулетик, – приступ кариеса. Ну, в крайнем случае, цинги, если вы разделяете в еде пристрастия стервятника. И всех проблем – сходить к доктору и заговорить больной зуб.

Уверен, что никто из моих друзей – а их не так уж много – не имеет склонности к шуткам такого низкого пошиба. С другой стороны, враги – а их тоже не легион, хотя и больше, нежели мне хотелось бы, – вряд ли стали бы размениваться на мелкие пакости. Убить – другое дело, но никак не меньше.

Оставалось предположить, что эта дрянь досталась мне в наследство от предыдущего постояльца. А раз так – можно потребовать от Фредди урезать плату за постой. В конце концов, проверка комнаты «на вшивость» входит в счет.

Придя к этому утешительному выводу, я выпутался из одеяла, побрызгал на себя водой из умывальника, оделся. По привычке осмотрел комнату, хотя все ценное надежно покоилось в несгораемом шкафу в подвале салуна, и вышел.

Со времен моего последнего визита сюда в архитектуре второго этажа появилось одно новшество, на которое я вчера вечером в темноте не обратил внимания. На стене в конце коридора теперь находилось зеркало. Небольшое, овальное, в вычурной бронзовой рамке, оно бы куда лучше смотрелось в гостиной над декоративным мраморным камином.

Последний раз я любовался на свою заросшую трехнедельной бородой рожу в каком-то пещерном озерце. А в зеркала не смотрелся уже, пожалуй, больше года – они в городке были наперечет.

На этот раз из зеркала на меня взглянул вполне обычный молодой человек. Черные волосы, серые глаза – вообще-то они у меня карие, но одно весьма полезное заклинание в качестве побочного эффекта изменило их цвет, – бело-синий шейный платок с эльфийским орнаментом и темно-синяя суконная рубашка. Рубашка, как я подозревал, была украдена с какого-то армейского склада и неисповедимыми путями очутилась на полке лавки Полосатого Джо. К сожалению, в зеркале не было видно пояса с кобурой, из которой эффектно маячила рукоятка шестизарядного «Тигра» фирмы «Гномиш армз» и новомодные брюки с заклепками от Леви Страусса. А жаль. Я подмигнул своему отражению и спустился вниз.

Фредди – шесть футов и пять с четвертью дюймов его темно-зеленой пупырчатой шкуры – уже открыл двери салуна и занял свою позицию за стойкой. При виде меня он радостно осклабился.

Некоторые непонятливые новички при виде Фредди, особенно улыбающегося Фредди, отчего-то начинают удивляться – что делает тролль в салуне под названием «Одноглазый эльф», на что старожилы, вроде меня, вполне резонно отвечают, что горбатый тролль ничем не хуже одноглазого эльфа.

Кроме Фредди в салуне еще почти никого не было. Только за угловым столиком какая-то личность в гордом одиночестве пыталась загипнотизировать кружку. Судя по небольшому росточку и по манере прятаться в темноту, это был гном-переросток.

– Доброе тебе утро, – сказал я, подходя к стойке.

– Как всегда? – осведомился тролль.

– Ага, – кивнул я и выложил на стойку амулетик.

Фредди запустил свою лапищу под стойку и добыл поднос, на котором явно не без помощи колдовства обнаружились яичница с ветчиной, кусок пирога и большая кружка кофе. Запахи были потрясающие.

– Извини, – пробасил Фредди, ставя поднос на стойку и сгребая амулетик свободной лапой. – Не заметил.

Раздался тихий треск, и из сжатого кулака Фредди выскользнуло облачко зеленоватого дыма. Тролль разжал кулак и стряхнул на пол горсть трухи.

– Так можно и бородавку заработать, – сказал я.

– Тебя тут искали.

Кусок ветчины замер на полдороги к моему рту.

– Кто? Все же знают, что я не работаю.

Я только позавчера вернулся из одной весьма прибыльной и даже не очень рискованной экспедиции, итогом которой было то, что два профессора-ботаника из Европы стали обладателями трех ростков красного эдельвейса, который, по их мнению, растет только на могилах древних эльфийских королей, ну а я стал владельцем четырех сотен полновесных американских долларов. Человек я добрый и не стал, получив деньги, объяснять профам, что, во-первых, в Америке никогда не было эльфийских королей, а, во-вторых, красный эдельвейс растет на их могилах потому, что его там сажают. Вообще-то он растет в горах.

И теперь, до тех пор, пока этим четырем сотням не придет конец, я намеревался валяться в мягкой кровати, читать Жюля Верна и Ницше, три раза в день питаться у Фредди и каждый вечер принимать горячую ванну. А в перерывах между этими занятиями предаваться ничегонеделанию.

1

Дайм (dime) – монета в 10 центов. (Здесь и далее примеч. автора.)