Страница 16 из 19
– Гэл, пойди догони его. Еще не хватало, чтобы с ним что-нибудь случилось.
Я кивнул и поплелся следом за расстроенным ангелочком. Тот сидел на поваленном дереве на опушке леса, уткнувшись лбом в колени.
– Энджи, ты… не расстраивайся. Хозяин, он… конечно, бывает… но он беспокоится о тебе…
Ангелок поднял голову. В темноте мои человеческие глаза видели совсем плохо, но я все же разглядел, что он не плачет. Вот и хорошо. Не терплю ангельских слез, так жалобно рыдают, что провалиться куда-нибудь хочется с тоски.
– Я же все понимаю, Гэл, – сказал Энджи грустно. – Он демон. Убийство, разрушение – это его стихия. Но так тяжело постоянно чувствовать эту ненависть, злобу. Мне больно. Понимаешь, физически больно от его ярости..: Ты этого не поймешь.
– Нет, почему же, понимаю.
– Но не чувствуешь. Конечно, люди – они… слабые, беспомощные, они многое делают неправильно, но их надо жалеть, а не презирать. Они же не виноваты! Им нужно помочь… А! – он махнул рукой и все-таки всхлипнул. – Кому я это объясняю! Ты просто не можешь этого понять! Не должен понимать по своей природе. Если людей можно чему-то научить, то демоны… Это ужасно! Я… я не знаю, что делать.
И он снова ткнулся лбом в колени.
– Энджи, послушай… Хозяин, конечно, бешеный, но ему сейчас тоже нелегко. Власть потерял, дома лишился, один остался…
– Не один, – пробормотал Энджи невнятно.
– Я, правда, не могу понять этого… про людей. Не могу я их жалеть, не знаю такого чувства. А разрушение… надо же кому-то разрушать, чтобы вы, ангелы, потом строить могли.
Энджи вскинул голову и неожиданно улыбнулся.
– А ты философ, Гэл. Это ты хорошо сказал про разрушение. Я запомню.
– Да ладно, – произнес я довольно. – Скажешь тоже, «философ». Пойдем лучше назад, здесь холодно.
Энджи отрицательно помотал головой и снова нахохлился.
– Нет, Гэл. Я побуду здесь, а ты иди. Не бойся, со мной ничего не случится. Я… я не хочу его видеть сейчас.
Пришлось возвращаться одному. Буллфер сидел у самого огня и прикладывал теплую золу к копыту на левой ноге. Оно действительно было разбито. Наверное, повредил, буйствуя в конюшне.
– Ну что? – спросил он, не поднимая глаз, когда я присел рядом.
– Ничего. Обиделся.
Буллфер шумно вздохнул и поморщился от боли.
– Хозяин, вам бы подлечиться.
– Не могу. Эта стерва так меня приложила, что до сих пор чувствую себя разбитым корытом.
– Хотите, Энджи позову, он здорово умеет лечить.
– Не надо! – прорычал Буллфер сквозь зубы и так посмотрел на меня, что у меня пропало всякое желание настаивать на ангельском лечении.
– У тебя не осталось целебной грязи? – спросил он минуту спустя поспокойнее.
– Нет, – ответил я с сожалением. – Не догадался взять с собой.
– Ну конечно, – проворчал Булф. – Как же, догадаешься ты!
Он поднялся, сделал несколько шагов, заметно хромая, и с гримасой боли опустился на прежнее место.
– Ладно. Терпимо… Иди к нему.
– Хозяин, может, все-таки…
– Я сказал, иди.
Гордые все какие! Один с демоном общаться не может! Другой помощь от ангела принимать не желает! Надоели оба!
Так я всю ночь и бродил от одного края поля к другому. Как придурок!
Утро было отвратительным. Во-первых, никто не выспался. У Буллфера всю ночь болело копыто, ангелок страдал из-за несовершенного устройства мира, я молча злился. Потом пошел дождь. Промокший, замерзший ангел выглядел довольно жалко. Буллфер был мрачен и хромал все сильнее. Смена образов далась ему с трудом, и теперь «жеребец» шел, опустив голову с намокшей гривой, болезненно поджимая больную ногу, и даже шерсть его не отливала прежней яркой медью. Теперь на нем никто не ехал. Мы с ангелом плелись рядом, увязая в грязи. Кусая губы от жалости. Энджи посматривал на Буллфера, потом переводил взгляд на меня и тяжело вздыхал. Я молчал. А что тут скажешь?! Мирить их у меня не было ни желания, ни сил.
Так мы прошли еще с полмили, и в конце концов ангелок не выдержал.
– Стойте! – крикнул он.
Опустился прямо в грязь у ног Буллфера и осторожно прикоснулся к его больной ноге, теплый свет полился из его ладоней на разбитое копыто. «Жеребец» оглянулся на него, Энджи тоже поднял голову, несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом ангелок улыбнулся, а хозяин глубоко вздохнул. Что, помирились?! Буллфер поставил ногу на землю и слегка топнул, потом тряхнул головой и издал звук, очень похожий на лошадиное ржание. Энджи рассмеялся.
– Поехали, Гэл, – сказал он весело. – Буллфер говорит, что в полдень мы будем у Виктории.
Глава седьмая,
в которой мы приезжаем, но…
Он не ошибся. Каменные стены форта появились из-за серой пелены дождя около полудня.
Буллфер шел, весело потряхивая мокрой гривой, разбрызгивал дорожную грязь и с удовольствием подставлял бока потокам воды, льющимся с неба. Конечно, хорошо ему, копыто вылечили, и вообще лошади купаться любят. А каково нам, «смертным»? Ни тебе тепла, ни комфорта, опять же кольчуга к телу липнет. Ангелочек уже несколько часов не подавал признаков жизни, забившись под мой плащ, и руки его были совсем холодными.
Жеребец остановился возле высоких ворот, окованных железом. Я слез с него, с трудом разгибая негнущиеся конечности, и постучал тяжелым стальным кольцом, подвешенным вместо дверного колокольчика. Маленькое окошечко в двери приоткрылось, и в нем появилась заспанная недовольная физиономия охранника.
– Чего надо? – спросил он равнодушно.
– К леди Виктории, – ответил я внушительно.
– Не принимает, – безучастный охранник зевнул прямо мне в лицо. – Завтра приходи.
Он хотел захлопнуть окошечко, но неожиданно оказалось, что не может этого сделать, потому что его шею сжимает моя рука, а прямо перед его носом блестит кончик обнаженного клинка.
– Ты у меня сейчас отправишься работать привратником прямо в рай! Давай открывай!
Мирного демона тоже можно завести, если мотать сутки по дождю, воровать его лошадь и доставать глупыми разговорами. Привратник вытаращил глаза.
– Вы меня лучше отпустите, благородный господин! А то ведь я могу и охрану позвать.
– Я тебе позову!
Продолжая держать его, я полез в карман, достал перстень Виктории и сунул под нос стражнику.
– Открывай!
Он узнал герб хозяйки и облегченно загремел ключами.
– Что же вы сразу не сказали, господин! Проезжайте, конечно, только леди нет дома. Они с визитом еще утром уехали. А вы сами кто будете?
– Родственник я ей, – сказал я хмуро. – Дальний.
– А мальчик?
– А мальчик поручен моим заботам… Ну, долго мы еще будем здесь торчать?!
– Проезжайте! Проезжайте, господа!
Ворота приоткрылись, и мы ступили на мощенный каменными плитами широкий двор.
– Мальчик-то у вас совсем замерз, – заметил охранник, рассматривая бледного, дрожащего Энджи, которого я стащил со спины Буллфера.
– Мы долго ехали. – Я бросил поводья «жеребца» подбежавшему мальчишке-слуге и повел Энджи в замок.
Леди Виктория жила совсем неплохо. Я уже однажды был в этом замке. Тепло, уютно, просторно, по человеческим меркам, конечно. Неплохо было бы задержаться здесь на месяц-другой. Отдохнуть, подлечить Буллфера и… А собственно, что? Неужели я тоже начинаю верить в это его грядущее неведомое совершенство?! Великие перемены все еще ждут нас? Интересно, ангелок о чем-нибудь догадывается?
Нас проводили на хозяйскую половину, каждого в свою комнату. Энджи переодели, уложили в постель с грелками и напоили горячим молоком. Он с трудом пробормотал что-то благодарное и мгновенно уснул. Кажется, ангелок обладал способностью засыпать где угодно и когда угодно, свалив заботы о своей безопасности на кого-нибудь другого. Полезное качество.
Устроив Энджи, я занялся собой. Прежде всего, содрал мокрую одежду, осточертевшую кольчугу и забрался в бочку с горячей водой. В человеческом теле мыться было гораздо удобнее, и я даже получил некоторое удовольствие от этого процесса. Потом переоделся, поужинал и завалился спать. А золотой перстень для сохранности надел на палец…