Страница 18 из 27
— Боже, ты хоть представляешь, что делаешь со мной? Как же я мечтал об этом… мучился… мечтал… об этом… о тебе.
Эбби вслушивалась в эти бессвязные слова, тем временем покрывая поцелуями лицо, шею Сэма, и ее сердце едва не выскакивало из груди от наслаждения. Она вспомнила, как целовала родинку на подбородке в преддверии самого главного.
А Сэм помнит? Неужели забыл? А если помнит, то, что сейчас сделает?
— Боже мой, Эбби… не останавливайся… — взмолился Сэм. — Ради Бога… Только не сейчас… Если бы ты только знала… Коснись меня, Эбби… Пожалуйста, сними с меня рубашку… да… так… расстегни ее…
Оказалось, что у нее дрожат пальцы, и Эбби пришлось взяться за дело обеими руками. Однако она все равно не справилась с крошечными петлями и оторвала несколько пуговиц, хотя Сэм, казалось, не заметил ее неловкости. Эбби, как безумная, стала покрывать жаркими поцелуями его грудь.
Странно, но она узнала вкус и запах его кожи, особенно запах, которые ничуть не изменились за двадцать с лишним лет. Когда она прижалась щекой к его груди, ей Показалось, что она влажная, и лишь спустя несколько секунд до Эбби дошло, что это ее собственные слезы. Слезы… Ее слезы… Почему?
— Ох, Эбби… Что же мы натворили? Зачем нам надо было?..
Эбби вздрогнула. Она не хотела ни о чем говорить. Она не хотела вспоминать о прошлом, боясь испортить то, чем наслаждалась сейчас. Она не хотела ни анализировать то, что случилось… ни оживлять боль, в которой никому ни разу не призналась. Она слишком боялась, что если только… если всего один раз…
Эбби снова принялась целовать грудь Сэма, поначалу едва ли не со злостью, а потом все более жадно, словно, сколько бы ни целовала, все равно не могла насытиться. Неожиданно совсем рядом с ее губами оказался маленький сосок, и Эбби легонько прикусила его, попробовала на язык… и тут совсем осмелела.
Она чувствовала, как напряглось тело Сэма, с его губ слетел болезненный стон, и он так сильно прижал ее к себе, что ей на мгновение стало страшно, как бы он не переломал ей все кости.
— Если ты это не прекратишь прямо сейчас, я… — услышала она его прерывистый шепот. — Есть только один способ дать тебе увидеть, что ты делаешь со мной, и заодно излечить тебя.
Сэм подхватил ее на руки и направился к двери.
— Что ты делаешь?
— Несу тебя в постель, чтобы ты поняла, каково это, когда тебя мучают, когда с тобой играют как кошка с мышкой, и как это порой бывает опасно…
— Это не должно случиться, — слабо запротестовала она. — Мы словно парочка подростков. Мы даже не…
— Что «не»? — перебил Сэм, ногой открывая дверь в спальню и осторожно ставя Эбби на ноги, но продолжая крепко прижимать к себе, так что она чувствовала каждый дюйм его возбужденного тела. — У нас нет права на страсть? Мы не можем хотеть друг друга?.. Кто это говорит? Только не наши тела. Эбби… Не наши чувства… не наши инстинкты… Они говорят другое… Они говорят…
Он целовал ее нежно и медленно, потом настойчивее, словно уже не мог себя сдерживать, истосковавшись по ней. Словно она единственная женщина, которую он когда-либо желал… Словно он единственный мужчиной, которого она когда-либо желала.
Эбби не помнила, как они разделись, зато сразу ощутила невыносимое наслаждение от близости, поняв, что Сэм совершенно не изменился, разве стал еще лучше, да и она тоже не изменилась, разве что еще сильнее хотела его.
Сэм уложил Эбби на кровать и лег рядом, бесстыдно демонстрируя свое возбуждение… Со страхом и восхищенным изумлением смотрела она на неоспоримое доказательство его мужской силы и своей непобедимой власти над ним, осознавая, как легко ей сделать Сэма сильным, но еще легче — слабым. Достаточно одного слова, взгляда, жеста…
— Я хочу тебя… — со стоном призналась Эбби, глядя в такие нежные, такие знакомые, такие любимые глаза.
И это были последние ее связные слова, перед тем как мир померк в ослепительной вспышке неуправляемой накопившейся за двадцать с лишним лет страсти.
Эбби проснулась среди ночи в объятиях Сэма:
Это не сон, неожиданно поняла она, и это случилось не двадцать с лишним лет назад. Сегодня… Сегодня.
Итак, я совершила то, за что никогда не смогу себя простить. Более того, я не сопротивлялась и даже вспомнить стыдно, что вытворяла. Эбби попыталась высвободиться, но Сэм, не просыпаясь, еще крепче прижал ее к себе.
Ей захотелось разбудить его, сказать, чтобы убирался к черту… Это необходимо сделать… Эбби зевнула, потом зевнула еще раз и не смогла побороть искушения вновь прижаться к Сэму.
А впрочем, что случилось — то случилось. Утром мы все обсудим и, несомненно, признаем свое поведение ошибочным… А потом постараемся обо всем забыть…
Наверное, страстная ночь в объятиях бывшего мужа — не самый разумный мой поступок, подумала Эбби и решила, что обстоятельства иногда выше здравого смысла. Тем не менее, она была уверена, что больше такого не повторится. Никто не застрахован от ошибок, но тиражировать их?
Он не любит меня, напомнила она себе. И я тоже не люблю его. А сегодняшняя ночь? Ночью я поддалась желанию, страсти, влечению до такой степени, что ничего не соображала.
Слишком поздно сожалеть о случившемся, устало подумала она. Вот Сэм проснется, и мы спокойно все обсудим… Завтра, как она подозревала, Сэм» подобно ей, не захочет даже вспоминать об этой ночи. Завтра… Эбби в третий раз зевнула, закрыла глаза и заснула.
В ту же минуту открыл глаза Сэм, который не спал, размышляя, правильно ли поступил или все испортил. Как Эбби посмотрит на меня утром? С ненавистью?.. Неужели у меня нет ни единого шанса? Неужели мне совсем не на что надеяться?
Нежно, ; очень нежно Сэм поцеловал спящую и устремил взгляд на родное лицо, все еще не веря, что события минувшего вечера и ночи не приснились ему.
— Мамочка… Мама, почему папина машина во дворе? Почему?.. Ой!
Покраснев от растерянности и стыда, Эбби села на кровати, прикрывая одеялом обнаженную грудь, когда Кэти ворвалась в спальню и с открытым ртом замерла на пороге, не сводя глаз с материнской постели.
— О! — еще раз воскликнула она, но теперь радостно улыбаясь и переводя счастливый взгляд с красного смущенного лица матери на куда более спокойное лицо отца и обратно. — О! Вот чудо!.. Надо сказать Стюарту. Ой, мамочка, я так счастлива! Когда вы успели? Надо же, такое важное решение, а никому ни слова!.. Умеют же некоторые хранить тайны! Ой, как здорово! Просто здорово!.. Здорово! Мамочка, я так счастлива! Ой…
Радостные слезы заструились по щекам Кэти, когда она бросилась к кровати и обняла сначала мать, потом отца. Затем она метнулась к двери, крича на бегу:
— Стюарт ждет внизу. Я попросила его заехать, потому что очень беспокоилась, как ты тут. Ты выглядела ужасно несчастной, мамочка. Если бы я знала, как все обстоит на самом деле! Только подождите, пока я ему скажу… Подождите, пока я всем сообщу…
— Кэти, — наконец-то обретя голос, попыталась удержать ее Эбби, но было уже поздно.
Из холла донесся счастливый голосок дочери, взахлеб сообщающей Стюарту о радостном событии.
— Стюарт тоже счастлив, — объявила Кэти, вновь появляясь в дверях. — Мы не останемся, потому что заехали всего на минутку. Думаю, вы не будете меня удерживать, — многозначительно добавила она. — Будьте счастливы и помните, самое главное — безопасный секс.
Безопасный секс. Эбби слышала смех Кэти, бежавшей вниз по лестнице. Сэм кашлянул и пустился в извинения:
— Прошу прощения… Я должен был подумать об этом вчера, но мне так давно не приходилось… что…
— Что? — с горечью переспросила Эбби. — Что ты был уверен, будто я приняла все необходимые меры предосторожности?
Она чувствовала, как в душе поднимается буря. Дурацкое стечение обстоятельств вызвало в ней ярость от осознания собственной беспомощности.
— К несчастью, я не приняла. Несмотря на все, что ты думаешь обо мне, и в отличие от твоей жизни, моя не была наполнена ничем таким, что вырабатывает привычку принимать меры предосторожности.