Страница 93 из 103
Умер Дмитрий Красный. Той же осенью сентября в 22 день преставился князь Дмитрий Юрьевич Красный. Было же нечто дивное в болезни его. Ибо прежде глухота ему была, и болячка в нем развивалась, и была болезнь тяжкая ему очень, что по много дней нисколько не мог принять во уста свои, ни же сна не бывало ему. После сего же восхотел причаститься; в день же воскресный месяца сентября в 18 день совершал литургию, и пришел священник со святыми дарами, а у него тогда кровь пустилась из обоих ноздрей словно ручейки текли, и много пошло ее, и нельзя было причастия дать ему, но стоял священник с причастием в сенях, ожидая. После сего же кровь начала надниматься. Отец же его духовный, Осия именем, священноинок заткнул бумажкою ноздри его. Князь же, встав, встретил божественное причастие в дверях горничных, и так причастился со страхом и с боязнию многою, и дору (антидор) взял, и просфору пречистой, и воду служебную, и возлег на постель свою. После сего же снова покушал ухи, мясной и рыбной, и вина чашку испил, и сказал своим: «Выйдите вон, дадите мне упокой, заснуть мне хочется». Они же возрадовались, приняв кровь ту за пот, и пошли есть к Дионисию Фомину и пили у него. И когда был уже вечер, вот один некто из оставшихся у князя прибежал скоро к отцу его духовному Осие, тут же был и дьякон княжий Дементий, и сказал к ним: «Пойдите скорее, князь отходит». И придя, застигли его уже в последнем издыхании, и так канон на исход души и молитву промолвили, и так отдал дух; в ту же ночь закутали его и покрыли. Многий же тогда крик и вопль был и плач неутешный. И потом немного испили меду, и легли в той же горнице многие у него, и поуснули. Один только дьякон его не испил тогда, но лег против князя на другой лавке, смотрел на них, а спать не восхотелось ему. И когда было около полуночи, сей снова посмотрел, князь же руками своими без причины скинул одеяло с головы своей и сказал великим гласом: «Петр же опознал его, что Господь». Дьякон же Дементий, видев сие, от страха оцепенел; а князь и снова то же слово сказал; дьякон же, мало придя в себе и окрепившись, начал возбуждать бывших тут. А князь первое слово повторил, потом же начал петь демественно: «Господа пойте и превозносите его вовеки», затем «Аллилуйя»; после сего же стих Богородичный 4 гласа песни: «Жилище свое живый в вышних», затем иные Богородичные; а пев, очи смежив, а тело его, как и у живого у него было видеть. Пред утреннею ж начал стихать; после утренней же отец его духовный Иосия принес к нему причастие запасное, а князь снова не глядел; он же двинул по устам ложкою, и князь взглянул и увидел его, причастие держащего, и сказал из глубины сердца: «Радуйся, утроба божественного воплощения». И так причастился божественных тайн. И потом в понедельник тот и во вторник говорил от писаний, и пел стихи, и людей узнавал, и говорил к ним, что хотел, но не по порядку. А к самому к нему кто что ни промолвит, он того не слышал. В среду же перестал говорить, а людей еще узнавал. В четверток же в самую обедню, когда начали читать святое Евангелие, тогда отдал дух окончательно месяца сентября в 22 день. И в тот час бояре послали за братом его старшим за князем Дмитрием Юрьевичем Шемякой на Углич, а его, нарядив, как по достоинству мертвым, понесли в церковь святого Леонтия. А церковь та без пения стояла, но совершали тогда в ней всю службу и поминовения, которые над мертвыми. В восьмой же день после преставления его пришел брат его князь Дмитрий Шемяка, и тогда отпели надгробную над ним, и положили его в колоду, и осмолили с полстями, повезли его на Москву на носилках; везя же, дважды с носилок сронили его. Привезли же его на Москву месяца октября в 14 день, после преставления ж его в 23 день, и внесли его в церковь архангела Михаила на площади, и отпели над ним погребальную, а он еще в колоде лежал. После отпетия ж рассекли его колоду, думали только кости обрести, и открыв, видели его всего целым, ничем же невредимым, также и ризы его погребальные, как и прежде положены на него, лице же его бело, как у спящего, не имея черноты, ни даже синевы. И так возблагодарили Бога, и положили его во гроб возле отца его князя Юрия Дмитриевича.
Той же зимой пришел Исидор, митрополит гречанин киевский и всея Руси, с восьмого собора из Рима от папы на Русь в Киев и начал зваться легатом от ребра апостольского.
Война на Новгород. Деман. Дань с новгородцев. Той же зимой ходил князь великий Василий Васильевич к Новгороду ратью. И пошел к нему из Новгорода владыка новгородский Евфимий, а с ним бояре и зажиточные люди, и наехали его в Деревах у града у Демáна, и били челом, и заключили с ним мир по старине, и дали ему восемь тысяч рублей новгородских. А псковичи, пособляя великому князю, много земли новгородской повоевали и пакости и бед много сотворили. В то же время воеводы новгородские с заволочанами в великого князя Василия Васильевича вотчине воевали и много зла сотворили.
Умер Юрий. Родился Юрий. Той же зимой преставился князь Юрий Васильевич старший, а другой князь Юрий Васильевич родился месяца января в 22 день. А ранее за год на тот же день месяца января в 22 день, на память святого апостола Тимофея, родился князь Иван Васильевич, а крестил его игумен Троице-Сергиева монастыря Зиновий.
Исидор в Москве. Проповедь о соединении. В ту же весну пришел Исидор на Русскую землю, шел к Москве и говорил так, что соединились мы на сем великом соборе восточной церкви с западными. И так восхотел соединить православие, великую державу Белорусскую великого князя Василия Васильевича с латинством, и не попустил ему Господь Бог. Ибо прежде в послании грамот своих звался легатом и от ребра апостольского престола латинского, и пред собою повелевал носить крыж (крест) латинский да три палицы серебряные в почесть фряжского права; в молитвах же и в службах божественной литургии вместо святых патриархов вселенских во первых поминали и величали Евгения, папу римского, которому за золото предал святую веру греческого православия. И пришел на Москву в неделю третью святого Великого поста, и в тот день молебны пел за великого князя и за все православное христианство, и божественную литургию служил, и впервые поминал Евгения, папу римского. По окончании же божественной службы повелел протодьякону своему, в стихаре со уларем (дьяконским орарем) войдя на амвон, читать громогласно грамоту восьмого суемысленного сего отреченного собора. В ней же писано было богомерзко и богоотступно, что были латинские прелести, разделяющие святую троицу, говорилось, что Дух Святой от Отца исходит, даже и от Сына, и опресночные мудрствия соединили, говоря что и в бесквасном и в квасном хлебе телу Иисус Христову сотворяться по достоинству будет. А об усопших так было писано: кто во истинной вере исповедания Божьего со смирением конец приняли и покаяния плод не успели принести по согрешениям своим, о котором им духовные отцы заповедали, и так все очищением мук очистятся после смерти. Но все же таковое собою, мудрствуя, соделали прелести ради истинной веры в православии, чтобы, прельстив, отлучить христианство от божественного закона. К тому же обо всех их бывших делах их и сам Евгений, папа римский, послал свое с ним письменное послание, к благоверному великому князю Василию Васильевичу грамоту, так написав:
Письмо папы к великому князю. Похвала Исидору. «Евгений епископ, раб рабам Божиим, превысокому князю Василию Васильевичу московскому и всея Руси великому царю спасение и апостольское благословение. Благодарим вседержителя Господа Бога, что ныне после многих трудов Духа Святого благодати помощию восточная церковь с нами едина есть, что ко спасению идет душ многих людей и к твоей славе и хвале пишется. И к сему единству и согласию многое поможение и поспешествование честнейшего брата нашего Исидора, митрополита твоего киевского, и всея Руси пастыря, и от римского престола посла, который за свое благое стадо о соединении крепчайший труд имел. И того ради потребно всем помогать ему во всех делах, а наиболее в сих делах, что отношение имеет к достоинству и чину церковному, врученному ему. А твое превысочайшество именем Господа Иисуса Христа со многим желанием просим, да сего митрополита Исидора, трудившегося об оправдании и о добре церковном по вышесказанному, да примешь его радостно и нас для, потому что то с желанием и со многим рачением к тебе о нем взываем, да будешь ему во всех вещах, что имеем видеть от него о церковной пошлине пристояние, всеми своими силами усердный помощник; что да будет хвала и слава тебе от людей, а от нас благословение, а от Бога вечное дарование. Дано во Флоренции в 1439-й, священства нашего в 9-й год».