Страница 55 из 80
И тогда он предложил сделать это днем. На него посмотрели как на сумасшедшего. Но, выслушав доводы Бакланова, подполковник Смирнов оценил правильность отчаянного замысла.
Оставалось выбрать день и время.
– В воскресенье, – предложил Левшенков, – когда за Малым лагерем на поляне идут боксерские состязания. Тогда и людей там много и шуму больше чем достаточно.
И вот сегодня, в послеобеденное время, Бакланов пойдет к люку. Успешно ли пройдут испытания? Удастся ли незаметно опуститься в люк? Как далеко будет слышен звук выстрела? Все эти вопросы волновали Бакланова. Он уже давно вымыл руки и лежал в блоке на своем месте, накрывшись одеялом. Но сон к нему не шел. Да разве заснешь, когда сердце тревожно колотится, а мысли одна за другой проносятся в мозгу? Степан отвернулся к стенке и натянул одеяло на голову.
В то самое время, когда Степан Бакланов ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, в седьмом блоке встретились подполковник Смирнов и Николай Кюнг, возглавлявший отдел безопасности подпольной организации. Они обсуждали весьма важный вопрос: как организовать охрану места проведения испытания оружия и обеспечить должную безопасность.
– Все будет сделано, товарищ подполковник, – в голосе Кюнга звучала твердость и решительность, – я тоже приму участие в охране.
– Я надеюсь на тебя, Николай, – Смирнов пожал ему руку, – а то у Степана горячности много. Видимо, в детстве был сорвиголовой. Отчаянный и рискованный!
Подполковник Смирнов ошибся, он не знал биографии Бакланова. В детстве, да и в юношеские годы Степан не был ни отчаянным, ни сорвиголовой. Сын курского крестьянина, он рано познал лишения. Родился Степан в декабре 1920 года в семье Михаила Бакланова, который, как и большинство малоземельных крестьян, стремился «выйти в люди», стать «хозяином». Но жизнь никак с ним не соглашалась и все время ставила палки в колеса. Судьба не улыбалась ему. После раздела между братьями небольшого хозяйства Михаилу Бакланову досталась главная ценность – лошадь! Однако на худой, замученной коняге он далеко не уехал. В семье не было ни коровы, ни овец. Бился отец Степана смертным боем с проклятой нищетой, но одолеть ее не смог. Хозяйство расстраивалось. И когда в селе организовывалось первое коллективное хозяйство, середняк Михаил Бакланов всей семьей вступил в артель. Односельчане избрали Бакланова первым председателем.
Что Степан помнит о своем детстве? Родился и вырос он в большом русском селе, что в пяти километрах от города Старый Оскол. Село носило странное название – Каплино. Расположено оно на берегу реки, которая своими старицами, превратившимися в заводи и затоны, и была виновницей раздела села на небольшие островки, на «капли». Отсюда и пошло название.
Село было большое – более семисот дворов. Дома ютились на островках, на «каплях». И каждая «капля» имела свое название: Чесноковка, Киселевка, Монастырь, Нахаловка, Выгон, Собачевка, Казенка и другие.
Небольшой, приземистый дом Баклановых располагался в красивом месте на берегу реки, возле небольшой поймы, образующей луг. В дни весенних паводков, когда воды реки Оскол поднимались и затапливали все вокруг, дом оказывался отрезанным от всего мира. Без лодки не обойтись. Пускаться в плаванье приходилось прямо от сеней дома. Каждый год весенние паводки приносили много хлопот: спешно убирали остатки кормов для скота, складывали в безопасное место продукты питания, помогали тем, чьи дома стояли ниже и вода затопляла их по окна. Но зато сколько радости и веселья доставляла река летом! Купание, рыбная ловля, катание на лодках. А зимой, когда после ледостава Оскол одевался в твердый голубой панцирь льда! Мчится на самодельных коньках ватага орущих, смеющихся, раскрасневшихся на морозе ребят, летят снежки, повизгивают девчонки… Замечательно! Восемнадцать лет прожил Степан Бакланов в селе, на берегу реки, и навсегда полюбил это место. Где бы он ни был, где бы ни жил, если поблизости не оказывалось реки, он тосковал по ней, и все ему казалось, что этому месту чего-то не хватает.
Примерно с шестилетнего возраста Степану, как старшему сыну, пришлось оставаться дома за хозяина, особенно летом, когда мать и отец от зари до зари работали а поле, а Степан, выполняя обязанности няньки, присматривал за младшими. Потом и его начали приучать к нелегкому труду крестьянина: он боронил, пас лошадей, полол, возил хлеб на ток. И сколько было радости в сердце мальчика, когда взрослые, скупые на слова, гладили его по голове!..
Осенью 1928 года сверстники Степана пошли в школу. Очень хотелось учиться и ему, Степану. Чем он хуже других? Но его не пустили родители: надо малолетних нянчить.
В один из дней сверстники, соседские ребятишки, направляясь в школу, позвали и Степана:
– Степ, айда с нами в класс. А потом вместе домой пойдем.
На вопрос учительницы, что это за мальчик, ребята ответили шуткой:
– Анисья Ивановна, это новый ученик!
Степан сидел, весь съежившись: сейчас его выгонят. Но учительница не выгнала. Она расспросила его, чей он, как зовут, потом погладила ласково по голове.
– Так тебе очень хочется учиться?
– Очень-преочень, – вздохнул Степан.
– Ну ладно, – ответила учительница, – приходи и завтра. Посмотрим, что из тебя выйдет.
С какой радостью летел Бакланов домой! Ему хотелось прыгать и кричать всем встречным: «Смотрите на меня, какой большой я! Я уже школьник!»
Дома это известие никого не обрадовало.
– А кто будет за меньшими глядеть? – мать осуждающе смотрела на сияющего сына.
Отец оказался более покладистым. Он сделал заключение:
– Походи до морозов.
Но месяца через полтора учительница встретилась с отцом по пути в город и сказала:
– Сын-то ваш один из лучших в классе. Ему обязательно учиться надо!
Отец, видимо, был польщен такой характеристикой и дал согласие оставить сына в школе. Так Степан Бакланов был «утвержден» в учениках. Учился он прилежно, с большой охотой.
Школа занимала бывшую усадьбу помещика Коркалова, имела хороший земельный участок, фруктовый сад, огород. Все работы на пришкольном участке, в саду и в огороде выполнялись самими учащимися. Уроки труда, сельского хозяйства – так тогда называли специальные предметы в школе – вырабатывали не только практические навыки, но воспитывали правильное отношение к физическому труду. С каким детским задором и старательностью стремился каждый ученик обработать отделенную ему грядку, прополоть свой участок капусты, полить рассаду! А с какой любовью и вниманием знакомились в школьном саду с правилами посадки фруктовых деревьев, методами прививок, обработкой почвы и многими другими «секретами» сельскохозяйственной науки! При школе имелась и своя столярная мастерская. В зимнее время ученики пилили, строгали, клеили, сбивали…
И конечно же был свой спортивный городок. Школьники построили его сами. Кольца и подвесной канат, лестница и турник, футбольное поле и ямы для прыжков, сектора для метания и волейбольная площадка. Пусть спортгородок не имел должного оборудования и многие спортивные снаряды были сделаны самими ребятами, но зато какие жаркие состязания разгорались на этих самодельных турниках и футбольном поле! Степан Бакланов был одним из вожаков школьных физкультурников. Ни одно состязание не проходило без его участия. Но наибольших успехов он добивался зимой, в конькобежных соревнованиях. Уж тут никто не мог с ним соперничать. Степан утверждал, что и летом он смог бы опережать сверстников, особенно в плавании. Но летом ему приходилось ходить на заработки. Дело в том, что каждое лето Бакланов шел работать в чунную мастерскую, в которой плели лапти из веревок. К новому учебному году он зарабатывал себе на книги, учебники, а также на рубаху и штаны.
После успешного окончания семилетки перед пятнадцатилетним подростком встал вопрос: что же делать? В селе других учебных заведений не было. В ближайшем городе, в Старом Осколе, имелось педагогическое училище. Степан день и ночь мечтал об учебе. Но как сказать об этом отцу? Семья увеличилась еще на два человека. Теперь она состояла из отца, матери, старшего сына Степана и еще четырех мал мала меньше. А работал только один отец. Приходилось трудновато, еле-еле концы с концами сводили. Но отец уже уверовал в способности сына и торжественно объявил свое твердое решение: