Страница 6 из 18
По сравнению с сельвой на открытой местности было не так душно. Дул слабый ветерок, создавая иллюзию свежести. Дышать стало намного легче, настроение в коллективе заметно улучшилось, несмотря на то, что лучи полуденного солнца теперь нещадно палили прямо в темечко. Чтобы избежать солнечного удара, пришлось извлечь из рюкзаков панамы.
Недалеко от лесной опушки устроили привал. Поблаженствовав с полчаса в тени раскидистого куста и немного перекусив, наша команда вновь двинулась в путь. Нам предстояло до темноты подняться по северному склону к вершине горы, преодолев расстояние в семь километров, а затем спуститься по южному откосу к ее подножию. По заверениям начальника экспедиции – задача вполне выполнимая даже для шестилетнего ребенка. Остальные участники похода его оптимизма вовсе не разделяли, но открыто своих сомнений никто не высказал…
Радужный прогноз Матео сбылся лишь на пятьдесят процентов. То, что было под силу шестилетнему ребенку, оказалось для нас невыполнимой задачей. На покрытую лесом вершину горы мы попали к трем часам. Несмотря на то, что дорога, по которой мы поднимались, была довольно пологой, идти по щебенке и булыжникам – удовольствие, скажу вам, не из приятных – требовалась предельная внимательность и осторожность, чтобы камень, на который ступила твоя нога, не вывернулся из-под ступни и не покатился вниз вместе с тобой. После трехчасового подъема все настолько выбились из сил, что ни о каком спуске без продолжительного отдыха не могло быть и речи, к тому же вскоре должен был начаться дождь, а через пару часов после него наступит ночь. Из этих соображений решили заночевать на вершине горы, чтобы приступить к спуску завтра с утра со свежими силами.
Ровно в назначенный срок – в половине четвертого – небо на глазах затянуло плотным слоем облаков, сначала сверкнуло на западе, а через минуту между небом и землей встала стена дождя, и ветвистые молнии, сопровождаемые могучими ударами грома, заплясали вокруг места нашей стоянки. Фарлаф, как обычно, возвел над нашими головами невидимый купол – защиту от воды и случайных электрических разрядов.
С километровой высоты перед нами открывался великолепный вид на бескрайний зеленый океан. До этого момента никому из нас не доводилось видеть столь масштабную картину разгула природных стихий, поскольку тропический ливень всегда заставал нашу компанию под пологом леса. Сегодня нам посчастливилось своими глазами оценить по достоинству то, что мало кто из ныне живущих на Земле разумных существ мог наблюдать воочию.
Порывистый ветер раскачивал стволы древесных гигантов, гнул толстенные ветви. Создавалось впечатление, что внизу самый настоящий океан, и его зеленые валы с шумом разбиваются о камень одинокого утеса, на вершине которого в данный момент находимся мы. Время от времени между свинцовой поверхностью неба и изумрудной зеленью «океана» проскакивал ослепительный электрический разряд причудливой зигзагообразной формы. Там, где молния касалась кроны какого-нибудь многовекового патриарха, мгновенно вспыхивало пламя, однако проливной дождь не оставлял огню ни малейшего шанса распространиться на соседние деревья и быстро гасил очаг пожара.
– Смотри, смотри, Коршун! – Брюс что есть мочи заорал мне прямо в ухо и в запале вскочил на ноги. – Вот садануло, так садануло!
– Чего раскричался?! – возмутился я на беспардонное поведение гнома. – Будто у меня своих глаз нет. Сядь и не мельтеши – пейзаж загораживаешь!
Немного успокоившись, ветеран снова присел рядышком.
– Хорошо все-таки, что мы взяли с собой Фарлафа, – компаньон окинул доброжелательным взглядом фигуру мага. – Если бы не он, были бы уже все мокрыми, хоть выжимай, или того хуже – молния в нас угодила бы…
– Не каркай! – оборвал подданного Его Величество. – И вообще лучше помолчи – в книгах пишут, что кричать во время грозы опасно для жизни.
– Это почему же опасно? – едва не одними губами прошептал испуганный Брюс.
– Молнии на крик слетаются – вот почему, – ухмыляясь в свою седеющую бороду, так же шепотом ответил король и, театрально закатив глаза, продолжал: – Скольких горлопанов поубивало – не сосчитать.
– Да полно вам его разыгрывать! – вмешалась в разговор Патриция. – Не верь, Брюсик, – Его Величество шутить изволят, издеваются над доверчивым гномом.
Услышав «Брюсик», ветеран поморщился, но на сей раз промолчал – похоже, устал одергивать упрямую девицу, чтобы та не применяла к его имени ласкательно-уменьшительные формы.
– Если не знаешь, нечего корчить из себя крутую всезнайку! – тут уж не выдержал я. – Может быть, тебе доводилось слышать о великом певце Монтеэле?..
– Ты имеешь в виду того, с восемью октавами? – проявила эрудицию Пат.
– Абсолютно точно – с уникальным диапазоном голоса в восемь октав. Так вот, во время его последнего в жизни спектакля случилась сильная гроза, разряд ударил в здание оперного театра и, как назло, угодил прямо в певца. Не в одного из тысячи зрителей, не в кого-то из оркестрантов, не в кого-либо из коллег по сцене, а точно в Монтеэля, именно в момент, когда тот исполнял заключительную арию спектакля. Никакие громоотводы и защитная магия не смогли уберечь исполнителя. Сгорел эльф на работе в самом прямом смысле.
– Даже магия не помогла? – переспросил вконец испуганный Брюс.
– Ни магия, ни громоотводы, – еще раз подтвердил я.
– И когда же это случилось? – гнома всего передернуло, будто от озноба.
– Лет двести назад.
– И откуда ты все знаешь, Коршун?
– Тот, кто любит оперу, должен хоть чуть-чуть интересоваться историей этого древнего искусства. Впрочем, тебе, Брюс, не понять – ты ведь всего один разок посетил оперный театр, и, как ты сам мне рассказывал, тебе там ужасно не понравилось.
– А чего там хорошего?! – ветеран в задиристой форме вернулся к нашему давнему разговору. – «Пи, пи, пи», да «ля, ля, ля», то девка в мужском костюме, то мужик в бабской юбке – сразу и не разберешь, кто есть кто.
– Ничего ты не понимаешь! – с жаром набросилась на упрямого гнома Патриция, не забывая при этом о своей телекамере, посредством которой она собиралась передать многомиллионной аудитории своих будущих телезрителей всю красоту и прелесть разгула дикой стихии. – Сходи на «Пламя дракона», тебе обязательно понравится. Это одна из самых моих любимых оперных постановок.
– Пат, тебе нравится эта опера?! – удивился я. – Мне, как ни странно, она также очень нравится. Я даже занес некоторые фрагменты в память будильника…
– А у меня и в будильнике, и на мобильном телефоне все рингтоны взяты оттуда, – похвасталась журналистка.
Забыв о грозе и оставив в покое темного Брюса, мы с Патрицией проболтали до самого окончания тропического ливня о любимой нами обоими опере. У девчонки оказался неплохой слух и приличный голос – она даже спела арию Этель и при этом сфальшивила всего два раза, не дотянув фа второй октавы, что для непрофессионала не является великим преступлением. Ее старания были вознаграждены бурными и продолжительными аплодисментами, а Злыдень в знак одобрения несколько раз гавкнул. Лишь Брюс принципиально проигнорировал выступление новоявленной примы, хотя (я был уверен на все сто) манера исполнения, красота и экспрессия музыкального произведения затронули потаенные фибры его заскорузлой души. Однако гном есть гном и остается им при любых обстоятельствах – если не захочет в чем-то признаться, хоть пытай – будет до конца стоять на своем.
После того как молнии отсверкали, громы отгремели, а рука начальника управления Небесной Канцелярией намертво закрутила водяные краны, мы подождали с полчасика, пока просохнет почва под ногами, и тронулись дальше в поисках подходящего места для стоянки. Через полкилометра наткнулись на небольшую речушку, берущую свое начало в темной чаще джунглей. На берегу, покрытом сочной изумрудной травкой, в сотне метров от края леса, и было решено разбить лагерь. Затем по заведенной традиции каждый из нас приступил к исполнению своих хозяйственных обязанностей.