На всю жизнь?..

Гнев и желание сошлись в ней, создав реальную угрозу полной потери самоконтроля. Нет, она не должна позволять ему этого. Нельзя допустить, чтобы он увидел, как легко ему возбудить в ней жажду наслаждения. Она умудрилась освободить одну руку и, сжав ее в кулак, изо всей силы ударила его в грудь. Но он уже добрался жадным ртом до ее груди. Прикосновение его губ к ее телу возбудило в ней какой-то языческий восторг. Ее пальцы ослабли, дыхание стало прерывистым. Как много ночей в те годы, что они провели врозь, она вспоминала его ласки… Нет, не совсем такие, как сейчас. Прежде он всегда был очень нежен с ней, а теперь… Теперь в его движениях появилась пылкая неистовость, породившая у нее новые, не менее прекрасные ощущения, и тело, помимо ее воли, отозвалось на его прикосновения, соски ее набухли и отвердели во влажном тепле его рта.

— Ничего не изменилось, Джейми, — прошептал он ей на ухо. — Я все так же хочу тебя, а ты хочешь меня.

Она хотела отрицать это, но забылась под горячей атакой его поцелуя. Весьма смутно осознавала она его намерения, а он приподнял ее, пододвинул к себе, и вот Джейми уже лежит перед ним. Он расстегнул пуговицы своей рубашки, и она почувствовала дрожь, пронзившую его, когда он прильнул к ней своей жаркой грудью. Стоило ей почувствовать признаки его возбуждения, как внизу живота что-то отозвалось нестерпимо томной болью и все ее тело ответило на зов его страсти. А он гладил ее по спине, все теснее прижимая к себе, дыхание его стало сбивчивым и тяжелым.

Завершив поцелуй, он хрипло прошептал:

— Я хочу тебя, Джейми. Скажи, что и ты хочешь меня.

Горечь прошлого была совершенно забыта, ее тело радостно и пылко отзывалось на его ласки, и все в ней преисполнилось страстного желания.

— Джейк…

Его имя изошло из ее гортани долгим стоном капитуляции и призывной мольбы, губы жарко раскрылись, прикасаясь к нему. Думать она могла лишь о том блаженстве, которое настанет, когда он полностью овладеет ею. И вдруг — просто невероятно! — он отстранился, приподнял ее, усадил, после чего вкрадчиво проговорил:

— Ну вот, теперь скажи мне, что ты не хочешь за меня замуж.

Джейми покраснела, почувствовав себя страшно униженной.

— Ты хочешь меня, Джейми, и я хочу тебя, — продолжал он, видя, что она молчит. — Я мог взять тебя прямо здесь, в машине, и ты даже не попыталась бы меня остановить.

— Да, я испытываю к тебе сильное влечение, но это не значит, что я пойду за тебя замуж, — наконец смогла выговорить она, ненавидя его за тот смех, которым он вдруг разразился.

Успокоившись, он сказал:

— Да, но видишь ли, я ведь тип старомодный. Единственный путь, которым ты можешь получить мое тело, — это путь легальный.

Давно ли он догадался, насколько ей трудно сопротивляться ему? Этот вопрос измучил Джейми. Но тогда он должен знать и другое, что больше она не позволит ему прикасаться к ней и ласкать ее так, как она позволила сейчас. Особенно ее терзало то, что он столь бессердечно решил заменить ею Аманду, поскольку ему немедленно требуется жена.

— Ты не должен так поступать со мной, Джейк.

Слова резко сорвались с губ, горечь несчастья осталась в сердце. Брак… брак с Джейком. После всех этих лет она вернулась к тому же. Описав, как говорится, полный круг. Но самым мерзким, более ужасным, чем все, что он говорил и делал, были ее собственные чувства. Она, признавая, что побеждена, хотела выйти за него замуж, вернее какая-то часть ее хотела этого.

— Я не с тобой так поступаю, — сухо сказал он. — Я это делаю для Марка. Попытайся хоть раз в жизни подумать о ком-то, кроме себя. Мой отец очень больной человек, и ничто не доставит ему большего удовольствия, чем сообщение о нашей свадьбе, ведь именно этого он всегда хотел.

Джейми стрельнула в него ядовитым взглядом.

— Не сомневаюсь, когда ты первый раз делал мне предложение, у тебя и тогда не было иных причин, кроме этой.

Веки его опустились, будто он хотел утаить от нее мысли, губы сурово поджались.

— Джейми, у нас нет времени на споры, раздоры и грустные воспоминания о прошлом. Радуйся настоящему, и все будет хорошо.

— Мы не можем пожениться, — прошептала она.

— Нет, можем, и мы поженимся.

Его слова прозвучали в ее ушах звоном цепей, которыми он оковывает ее против воли.

Но точно ли — против воли? Разве она не хочет сдаться и стать женой Джейка? Двусмысленность ее собственных чувств ужасала ее. Она посмотрела на кольцо, сверкающее на пальце, и попыталась незаметно его снять. Оно не снималось. Слишком плотно сидело на пальце. Паника охватила ее. Она слышала, как Джейк клацнул запором ремня безопасности, и поняла, что он готов ехать дальше.

— Это не отвечает твоим чувствам! — отчаянно выкрикнула она.

— Нет, отвечает.

— Никто не поверит, что мы любим друг друга. Моя мать…

Он посмотрел на нее взглядом, значения которого она не могла понять. Глаза его сумрачно мерцали во тьме.

— Твоя мать не слепая, Джейми.

— Что ты хочешь этим сказать?

Она неуверенно взглянула на него, осознавая, что сражается не только с ним, но и с собой. Так легко было бы убедить себя, что выбора у нее нет, позволить ему взять ее в жены, а затем провести остаток жизни, тоскуя по его любви. Невыносимо любить того, кто тебя не любит. Каждый раз, когда он прикасается к ней, она вынуждена сражаться против собственных разрушительных чувств. Ее пробил пот; искушение протянуть руку и взять то, что тебе предложено, было столь велико, что от стараний преодолеть это искушение она страдала физически.

— Подумай сама и поймешь, — сказал он рассеянно, поскольку все его внимание теперь было отдано дороге.

Джейми лихорадочно пыталась разгадать, что он имел в виду, говоря о ее матери. Уж не намекал ли на то, что мать знала об увлечении дочери сводным братом? Все может быть. Подростки не очень-то хорошо умеют скрывать свои чувства, и, конечно — особенно в первые дни их любовных отношений, — она во многом изменилась, оставила повадки сорванца, намеренно повсюду попадалась на пути Джейка, даже одеваться старалась так, чтобы он видел, что она не маленькая сводная сестренка, а желанная женщина. Кстати, тогда это сработало, но за годы, прошедшие после ее бегства из дому, она пришла к пониманию, что он никогда не испытывал к ней никаких чувств, кроме физического влечения. Нет, он не любил ее, просто видел в ней податливый материал для создания заботливой, обожающей его женушки и возможность сохранить в целости наследство, ожидаемое от Марка.

Вдруг ей подумалось, что лучше бы на полном ходу выпрыгнуть из машины, чем принимать нелепые условия, которые он ей навязывает. Он, безусловно, умный и хитрый, она с горечью признавала это, но ему не удастся заставить ее насильно вступить с ним в брак, даже если она и позволит ему сейчас разыграть для домашних этот спектакль с помолвкой. Постепенно она успокоилась. Да, он захватил ее врасплох, но она найдет способ выбраться из его западни. Помолвки, в конце концов, не так уж редко расстраиваются. Успокоив себя подобными рассуждениями, она поудобнее устроилась на сиденье, поправила свитер и решительно выбросила из памяти все неприятные мысли и воспоминания.

— Мы почти уже приехали, минут пять езды, не больше.

Голос Джейка звучал почти ласково, но ее это обмануть не могло. Какие мысли таятся в этом коварном уме?

Даже в темноте она узнавала знакомые с детства места по обе стороны сельской дороги, и, когда Джейк затормозил, чтобы въехать в ворота родительского дома, сердце ее сжалось.

Марк купил это поместье тогда же, когда и фабрику, и это был единственный дом, который знала Джейми. После смерти отца она была слишком мала, чтобы помнить, где они с матерью жили до того, как поселиться здесь. Дом, построенный в викторианском стиле, был скорее солидный и комфортабельный, чем элегантный. Они ехали вдоль фасада, и она увидела в нескольких окнах свет.

— Я поставлю машину за домом, — сказал Джейк. — Надеюсь, вечером ехать никуда не придется.