Страница 13 из 14
– Дорогой отель, сразу видно, – заметила Катя. – И вроде бы так бдительно охраняется…
Наконец их пропустили. Правда, машину попросили оставить на стоянке. «Жигульки» выглядели уж слишком того… дохло.
В холле главного корпуса у стойки рецепции их встретил дежурный менеджер – молодой, в строгом деловом костюме. Он ценил свое и чужое время и поэтому был весьма краток и вежливо сух.
Пока Марьяна обсуждала с ним чисто деловые, процессуальные вопросы (в «Парусе» были осведомлены, что по факту гибели их постояльца ведется следствие), Катя разглядывала холл – богато, если не сказать помпезно. Прекрасные ковры, хрусталь, бронза. Но пусто. Межсезонье, короткое затишье в преддверии летнего отпускного бума.
– Если можно, сначала я хотела бы еще раз осмотреть двести второй номер. А потом побеседовать с горничной Мизиной и охранником Лосевым, – донесся до Кати голос Марьяны.
– Пожалуйста, мы сразу заявили, что открыты для следствия. Это происшествие, этот несчастный случай для нас такая неожиданность, такая неприятность… Ничего подобного не было за все пять лет существования отеля, – менеджер развел руками. – Это какое-то роковое стечение обстоятельств… Мизина на своем рабочем месте, на этаже. Я вас лично провожу. Одну минуту, только возьму ключ от двести второго.
Поднялись на стеклянном лифте на второй этаж.
– Сюда, прошу, – пригласил менеджер. – Вы будете опять составлять протокол?
– Нет, я просто еще раз осмотрю номер, – сказала Марьяна и улыбнулась Кате. Она явно давала ей возможность самой увидеть то место, где все и произошло.
У лифта начинался просторный светлый холл с мягкой мебелью, в обе стороны от холла шли коридоры, куда выходили двери номеров. Катя обратила внимание: в коридорах тоже были постелены мягкие ковры. Они скрадывали шум шагов. В «Парусе» покой клиентов ценился на вес золота.
Менеджер подвел их к двери с номером «202», приложил к замку ключ-магнит, открыл. Сумрак, прохлада.
– Номер убран и, как видите, незаселен.
Ключ перекочевал в специальное «гнездо» на стене, включилось электричество. Вспыхнул верхний свет. Катя увидела большое помещение, состоящее из холла и двух смежных комнат – спальни и гостиной. Номер был декорирован в спокойных оливковых тонах. Мебель была из ореха. Портьеры задернуты. Широкая двуспальная кровать застелена золотистым покрывалом. В гостиной все основное место занимали кресла, диван и большой плазменный телевизор.
– Я забыла спросить насчет отпечатков пальцев, – шепнула Катя на ухо Марьяне.
– Экспертиза в пути, – так же шепотом ответила Марьяна. – Повально у персонала пальцы мы не катали. Сама понимаешь – не тот уровень.
– Значит, от экспертизы толку не будет?
– Меня пока интересуют отпечатки только на той бутылке.
– Может быть, я мешаю, мне подождать в коридоре? – спросил менеджер.
– Нет, благодарю вас, тут мы все уже осмотрели, – Марьяна повернула к выходу. – Где я могу побеседовать с горничной Мизиной?
– Она ждет в кастелянской. Там вам никто не будет мешать. Когда закончите, на лифте спуститесь на рецепцию, я вызову с пульта охраны Лосева. Прошу за мной, – менеджер повел их по коридору. – Сюда, пожалуйста.
В кастелянскую он вошел первый и без стука:
– Вероника, это к вам из милиции.
– Ко мне? Опять? Зачем?
Голос был тонким, встревоженным до крайности. Принадлежал голос загорелой блондинке в форменном бело-синем платье коридорной горничной. Вероника Мизина внешность имела яркую, спортивную, а вот голоском говорила детским, как Чебурашка в мультфильме. В «Парус» персонал отбирали именно по внешности – особенно горничных, официанток, аниматоров-затейниц. Был даже устроен своеобразный конкурс-отбор, и Вероника Мизина легко прошла этот отбор.
– Я следователь Киселева, веду дело по поводу гибели вашего клиента Владлена Ермолаевича Авдюкова, – сказала Марьяна. – Помните меня, Вероника? Я выезжала сюда в ту ночь, мы с вами еще беседовали…
– Да, да, я все помню. – Мизина взглянула на менеджера, словно спрашивая, как себя вести. Менеджер кивнул, давая понять – веди себя умно, держи ухо востро.
– Я подумала, что будет лучше не посылать вам повестку, не дергать в отдел милиции, а выяснить все здесь, на месте. – Голос Марьяны журчал как ручеек.
Катя сравнила – насколько все же иначе Марьяна общается с горничной Мизиной, чем до этого с подследственным Мамонтовым и его приятелем-противником Буркиным. К горничной она лояльна и доброжелательна – пока. Но надолго ли?
– Я вас оставлю, – сказал менеджер. И с достоинством удалился.
– Что же мы стоим, присаживайтесь, пожалуйста, – Мизина указала на стул и маленький диванчик у окна. – Только я не понимаю, чем я еще могу вам помочь. Я все сказала в прошлый раз. Мне нечего больше добавить.
– В ту ночь здесь был такой сумбур. Вы были сильно напуганы. Авдюкова только что забрали врачи. К тому же час был поздний, глухой. В таких обстоятельствах трудно сосредоточиться. Я сама, знаете ли, была спросонья – меня из дома подняли, с постели. – Марьяна оглядела кастелянскую. – Так что давайте вернемся еще раз к тому, что здесь было, что вы видели, слышали, хорошо?
– Хорошо, я не против, только…
– Может быть, что-то тогда ускользнуло от вас в горячке – какая-то деталь, странность, а сейчас вы ее припомните, – включилась в беседу и Катя, поудобнее устраиваясь на диванчике у окна.
Вид из окна открывался на озеро и поля для гольфа. Справа метрах в пятидесяти от угла корпуса высился металлический забор. В нем Катя разглядела небольшие ворота.
– В котором часу в тот день началась ваша смена? – спросила Марьяна, доставая из объемистой сумки, с которой не расставалась, папку с бланками протоколов допросов свидетелей. Заполнила «шапку» – имя, отчество, фамилия, год рождения. Катя подумала: «это вам не розыск – пришел, увидел и… ушел. Это следствие, контора, которая все пишет и пишет, невольно заражая все вокруг себя процессуальным графоманством».
– Как обычно – в пять часов. Мы работаем по графику – дневное дежурство, ночное дежурство и потом двое суток выходных, – ответила Мизина.
– Этот клиент из двести второго номера – Авдюков, он ведь не впервые здесь у вас отдыхал, так? – Марьяна не отрывалась от протокола.
– Да, он приезжал сюда, в «Парус», несколько раз – осенью, потом зимой – на старый Новый год, потом еще в марте дважды на уик-энд, – Мизина закивала.
– Он предварительно заказывал номер?
– Да, и всегда этот самый – двести второй. Люкс, с видом на озеро.
– А не припомните – в те, прежние приезды он отдыхал один или с кем-то?
– Он всегда приезжал не один, – ответила Вероника.
– В компании?
– С ним были женщины, молодые. Насколько я припоминаю – каждый раз новая.
– На вас он какое впечатление производил, Вероника? – спросила Катя.
Мизина пожала плечами:
– Солидный мужчина. С деньгами. Отдыхать любит со вкусом, на траты не скупится. Выглядит на свой возраст, на полтинник. Ну что еще? Нам, персоналу, не хамит, не качает права – я, мол, такой-разэтакий, стелитесь все тут передо мной, как трава. Всегда ухожен – видно, жена о нем заботится, смотрит. Да, машина еще у него дорогая, внедорожник – мне ребята из охраны говорили.
– Он в тот вечер был нетрезв, ведь так? – спросила Марьяна.
– Выпил в баре. Они, клиенты, сюда в основном и приезжают – пить, в бане париться. Летом по озеру на катерах гонять, купаться. Сейчас пока холодно купаться, так что делать-то еще остается? – Мизина усмехнулась.
– С ним и в этот раз была спутница?
– Да, была. Девица – такая вся из себя. Куртка на ней была спортивная, кожаная – я такие в апрельском номере «Вог» видела в разделе «покупка месяца». Из Третьяковского проезда, по всему видно, куртышечка.
– А вы видели ее здесь с Авдюковым раньше – спутницу, не куртку? – поинтересовалась Катя.
– Нет, я же сказала – до этого с ним другие приезжали, и каждый раз разные.
– Что ж, он такой бабник был неуемный?