Медальон

До захолустного трактира с многообещающим названием «Три осла» мы добрались только ближе к вечеру. Сломанное колесо и ночлег в негостеприимной деревеньке нанесли нашим денежным средствам довольно приличный урон, а потому мы проторчали на центральной площади целый день, развлекая народ всеми доступными нам способами. Население Триима, вплотную граничившее с эльфийскими землями, относилось ко всем остальным Высшим расам (кроме, собственно, эльфов) с изрядной долей снисходительного презрения, но не до такой степени, чтобы гнать нас в три шеи или игнорировать наше выступление. Денег мы собрали намного меньше, чем могли бы, но на сей раз нас, хотя бы, не стали выгонять из города, указав трактир, где мы сможем переночевать. Разумеется, местечко было не слишком престижное и не особо комфортное, но, после достопамятного постоялого двора в негостеприимной деревеньке, показалось нам почти райским. На сей раз хоть носить и греть воду нам самим не пришлось. Да и ужином хозяева нас не обидели. Простым, без особых изысков, но горячим, сытным и вкусным. А уж когда я вошла в комнату и увидела скромную постель, застеленную хоть и штопаным, но чистым бельем, я совсем расслабилась. Настолько, что решила на сон грядущий прогуляться до протекавшей недалеко от трактира речки. Подышать свежим воздухом.

— Привет, — раздался над моим ухом знакомый, хрипловато-рычащий голос.

Надо же, я еще и устроиться-то на берегу как следует не успела. Только расстелила плащ, присела, и на тебе! Шерман! Господи, как же я, оказывается, успела по нему соскучиться! Кажется, Мирлин была права. Шерман действительно добрался до Триима раньше нас. Во всяком случае, выглядел норлок вполне здоровым, отдохнувшим и пребывающем в хорошем расположении духа. Даже более чем. Я поймала знакомый пронзительно-синий взгляд и почувствовала, как по телу бегут мурашки. Судя по горящему в глазах норлока хищному и весьма откровенному огоньку, он готовил очередную попытку меня соблазнить. И я отнюдь не была уверена в том, что мне так уж хочется сопротивляться.

— Привет! — улыбнулась я норлоку, пытаясь справиться с собственной реакцией.

— Не боишься сидеть тут одна?

— А стоит бояться? — удивилась я. — Тут же рядом земли эльфов, они вроде как к разбойникам весьма отрицательно относятся.

— Это не мешает разбойникам существовать! — фыркнул Шерман. — Что ты здесь делаешь?

— Наслаждаюсь, — просто ответила я.

А что я еще могла ответить, вглядываясь в окружающую меня красоту? Закатные лучи солнца плясали алыми бликами в речной ряби, легкий ветерок ласково шелестел листвой, а где-то вдалеке вечерняя птица завела свою нежную песню. Здесь не было ни ухоженных клумб, ни подстриженных кустов. Это было царство беспорядка и буйства цвета, и в этом было что-то завораживающе дикое! Здесь пышно цвели самые разные полевые цветы — о названии многих из них я даже не имела представления. Лилии и вереск, примула и лаванда наполняли ночной воздух пьянящими ароматами.

— Мне кажется, для того, чтобы наслаждение было полным, кое-чего не хватает, — прошептал мне на ухо норлок.

— Чего же это, интересно? — вздрогнула от неожиданности я.

— Ну, вот этого, например, — Шерман взял мою руку и нежно поцеловал ладонь. — Или вот этого, — добрался он губами до ямочки на локтевом сгибе.

— Ты что, собрался меня соблазнить? — дрогнувшим голосом поинтересовалась я, пытаясь воззвать к собственному хладнокровию. Однако оно, похоже, ушло в долгосрочный отпуск. Зато мучившее меня столько дней желание проснулось безо всяких усилий с моих стороны и, не взирая ни на какие уговоры, уходить прочь отнюдь не собиралось.

Поцелуи Шермана были нежными, ласковыми, легкими как мотыльки и заставляли меня терять голову. И сколько бы я ни пыталась найти в себе силы сопротивляться, надавать себе внутренних пощечин и очнуться, ничего не помогало. Ни воспоминания об истинной сущности норлока, ни ехидные мысли о собственной глупости, ни даже убежденность, что паршивый гад имел уж слишком большой опыт в целовании женщин!

— Послушай, ну ты же не можешь соблазнить меня прямо здесь? — сделала я последнюю попытку прийти в себя.

— Я?! Могу, еще как могу, — произнес Шерман глубоким, хрипловатым голосом, от которого по всему моему телу бежали мурашки. — И не только могу, но и сделаю это, — решительно отрезал он, касаясь своими губами моих губ.

Нервы, и без того натянутые как струны, ожег адреналин. Сначала поцелуй был легким и безумно нежным, норлок как будто пробовал меня на вкус, но постепенно Шерман все больше и больше увлекался. Прижав меня к себе ближе, он позволил своим губам стать властными и требовательными. Ощущения были настолько острыми и захватывающими, что когда Шерман прервал наконец поцелуй, мне показалось, что я лечу в невесомости. Где-то в отдалении послышался стук копыт коней, рвущихся вперед в дикой и необузданной гонке. Странно… откуда здесь могут быть кони? Да нет, это не кони, это стучит сердце. Шерман прижал меня так близко, что я всей кожей ощущала этот стук. Сильный, мощный и удивительно громкий.

Наверное, у меня все еще была возможность уйти. Возмутиться, оттолкнуть Шермана и сбежать. Подумать, наконец, о том, что я не хочу отдавать свое сердце на растоптание наглому норлоку! Однако ни бежать, ни думать, ни сопротивляться не хотелось. Это было временное умопомрачение, внезапное наваждение, которому я поддалась безотчетно, не задумываясь о возможных последствиях. Да черт бы с ним! Могу я хотя бы раз в жизни позволить себе сделать глупость! Впрочем… кажется, у меня уже не было выбора… умелые руки уложили меня на плащ, помогли избавиться от одежды, ласково коснулись обнаженной кожи… Что же эта сволочь творит-то со мной, а? Я была не просто возбуждена, я буквально умирала от желания. Такой ненасытной жажды — дикой, жгучей и неодолимой — я не чувствовала никогда в жизни. Испытываемые эмоции были настолько сильными, что я просто потеряла связь с реальным миром. Забыв о времени, о приличиях и о том, где я вообще нахожусь. Была только неистовая страсть, накрывшая волной нас обоих, безумный шквал, уносивший тела в неведомое никуда. Острые ощущения наслаивались одно на другое и сплетались друг с другом в тугую спираль. Она сжималась, сжималась, сжималась до бесконечности, заставляя выпадать из реальности, заставляя терять свою сущность, заставляя… Тугой клубок лопнул, и хрустальные осколки, разлетевшиеся во все стороны от центра взрыва, вонзились в суставы, колени, локти, запястья и щиколотки. Перед моими зажмуренными глазами возник черный квадрат, из середины которого исходили, пульсируя, золотые спирали.

Я не знаю, сколько прошло времени прежде, чем ко мне начало возвращаться чувство реальности. Искрящийся момент упоения уступил место расслабленности. Я лежала, придавленная свинцовой тяжестью тела норлока и слушала удары его сердца, которое билось теперь в унисон с моим собственным. Шерман соскользнул с меня и привлек в кольцо своих рук. Я купалась в его тепле, вдыхала хмельной запах страсти и чувствовала себя до безобразия счастливой. Рядом с нами на белый песок набегали речные волны. Лизнув берег, они с недовольным всхлипом отступали назад. Над головой — темное, бездонное, звездное небо. Это сколько же мы времени тут провели? Вон, даже луна уже выглянула. Круглая, желтая, любопытная и насмешливая. Подглядывала, зараза? Ну и на здоровье. Хоть утопись теперь с зависти.

— Может, мы все-таки вернемся в трактир? — предложила я, лениво потянувшись.

— Только в мой номер! — тут же поставил условие Шерман.

Кто спорит?

Шерман не мог заснуть до самого утра. Казалось бы, безумная ночь, начавшаяся на речке и продолжившаяся в его номере, вытянувшая из него все силы и доведшая его практически до умопомрачения, должна была способствовать спокойному засыпанию, однако сна не было ни в одном глазу. Вчера, размышляя о Брин, норлок всерьез надеялся, что ему удастся пресытиться ей. Однако прошедшая ночь поставила на его надеждах жирный крест. Нет, конечно, может быть, когда-нибудь, Шерману это и удастся… вот только когда? Сколько времени должно пройти, чтобы он смог привыкнуть к шелковистой коже? К нежным губам? К сияющему золоту волос? Шерман горько хмыкнул. «Лучше подумал бы, сколько времени тебе понадобиться, чтобы привыкнуть к тому, как эта дикая кошка ведет себя в постели», — кисло подумал он. Шерман приподнялся на локтях и склонился над Брин, словно пытаясь убедить себя, что прошедшее не было сном. Да какой к гоблинам сон? Потративший на соблазнение Брин изрядное количество времени, Шерман ожидал встретить сдержанное и (возможно) даже холодное существо. Счаз-з-з!!! Брин просто потрясла его своей раскованностью, страстностью и абсолютным отсутствием комплексов! Для нее в постели не существовало ни рамок, ни запретов. Испытываемые ощущения настолько захватили Шермана, что он потерял над собой контроль. Первый раз в жизни, опытный и сдержанный норлок отпустил вожжи и отдался на волю страсти. Ощущения были феерическими.