Ключ к счастью

— И что же у меня? Сейчас я, конечно, стал поувереннее в жизни, даже приобрел некоторую независимость. Но вообще в моей жизни были и неприятности и беды. Например, меня отвергла моя первая любовь. И хочешь знать почему? Она сказала, что уж очень я эмоционально зависимый. Тогда это было похоже на правду.

— Ты, наверное, очень любил ее, да?

— Да, — согласился Ральф, — я думаю, что так тогда и было на самом деле. Но кое-чему меня эта история все-таки научила. Потому что я пережил нечто большее, чем крах первой юношеской любви.

Какой же она была, эта девочка, первая, совсем юная возлюбленная Ральфа Уорбертона? И, размышляя об этом, Элис занялась приготовлением — открывала шкафы, выбирала серебро, тарелки, скатерть, салфетки, бокалы. Неужели есть на свете хоть одна женщина, способная отвергнуть Ральфа? Как нехорошо поддаваться ревности! Да и что было у нее с Ральфом? Считай, что ничего — ну, поцеловались пару раз. А как хочется, чтобы в этом заключалось что-то особенное… Еще сутки назад Роджер считался ее женихом, а теперь Элис даже мысленно не могла поставить его рядом с собой. Вот так!

Ральф подал Элис тяжелый хрустальный бокал, наполненный красным вином.

— Знаешь, — сказала она, — мне этого вина наверняка хватит на весь вечер!

Минут пятнадцать назад они отужинали. Ральф подвинул к огню удобный мягкий диван, Элис свернулась на нем как кошка в ожидании, пока хозяин дома возвратится из кухни, куда он понес грязную посуду.

Такого Рождества Элис за всю свою жизнь не могла припомнить. Еда была удивительно вкусна разговор шел на редкость легко и приятно. Ральф поразил ее веселостью и остроумием, и девушка от души смеялась его шуткам.

А этот придурок Роджер за все восемь месяцев-целых восемь месяцев!-ни разу не заставил ее даже улыбнуться. Элис отхлебнула из бокала. Вино было богатейшего красного цвета, мягкое, вкусное, и после хорошего ужина пить его— одно наслаждение. Но вскоре вино ударило Элис в голову, даже на миг почудилось, что потемнело в глазах. Повисло молчание. Казалось, эта странная тишина жила своей собственной жизнью, торопила, подталкивала к каким-то шагам.

— Мне, наверное, совсем не надо было бы вить, — прошептала Элис. Тем не менее взяла бокал и еще раз из него отхлебнула.

Ральф подошел к ней,

Да, похоже, тебе и правда хватит пить.

Он, осторожно разжав пальцы, взял бокал, отставил его в сторону. Затем обнял несопротивляющееся тело, и Элис почувствовала теплые мягкие губы на своих губах его теплые мягкие губы.

— Не надо, — бормотала она, обнимая Paльфа, — не надо, прошу тебя!

А пальцы ее уже мягко погрузились в его густые черные волосы, глаза светились желание а тело в его объятиях буквально таяло.

— Милая, наше время пришло, это наш с т бой праздник, — шептал Ральф, и они вновь приникали друг к другу.

— Постой, не торопись, — бормотала Элис— ты ведь уже меня поцеловал, когда поздравлял с Рождеством. Помнишь, мы вышли из церкви.

Он на секунду оторвался от ее губ и внимательно взглянул ей в глаза.

— Да нет, дорогая, это было не только поздравление с Рождеством, у меня на уме кое-что другое.

И, прошептав это, Ральф погладил ее по спине, еще крепче прижав к своему мускулистому телу. Другая его рука скользнула ей под волосы на затылок, он осторожно привлек ее лицо к своей груди.

Никогда прежде Элис не испытывала ни к кому таких чувств-ни к первому возлюбленному, ни тем более к Роджеру…

— Что же у тебя на уме? — прошептала она,

— А ты не догадываешься? Понимаешь, я как только тебя увидел, так ни о чем больше не мог думать. Неужели ты не заметила до сих пор?

Ничего себе! Если я не путаю, ты был на меня безумно зол.

— Наверное, больше всего меня бесил я сам, тело, которое отреагировало на тебя моментально. Между прочим, сейчас происходит то же самое Элис прикрыла глаза. Неужели их взаимность была такой полной? С самых первых секунд? Все что случилось дальше, случилось очень быстро. Еще минуту назад Элис находилась под опьянением тепла и уюта этого дома, красного вина, огня в камине, а сейчас ничто уже не туманило ее ум. Сердце стучало в ушах, гулко звенела в теле кровь. С ними обоими происходило что-то особенное.

— Если ты велишь мне остановиться-будь по-твоему, я это сделаю, — прошептал он, продолжая сухими губами ласкать ее шею.

Элис издала нежный горловой воркующий звук, который выдал ее желания с головой. Тело ее напрягалось и выгибалось в его руках.

— Нет, дорогой, нет, не останавливайся, прошу тебя…

— Хорошо. Я и не хочу останавливаться, ты веришь мне? Единственное, чего я хочу, — это быть с тобой, Элис. Ты средоточие моих желаний. Милая, если бы ты знала, как я тебя хочу…

— Мне никто никогда так не говорил…

— Как же ты не чувствуешь, что происходит со мной? Ни одну женщину я не хотел так, как тебя! Я очень долго не был ни с кем, ни с одной ч не загорался так, как с тобой, ни одна не встревожила моих мыслей так, как ты!-Ральф уже почти кричал.

Несмотря на исходивший от него жар э знобило в его объятиях. Нет, не от холода! Сейчас она ощущала лишь нараставшее желание. Теперь все было иначе, чем вначале, да и он сам был иным. Пришло великое небывалое время чувств, когда самое невероятное становится возможным'

Ральф нежно провел языком по ее губам обняв его за плечи, Элис приникла к нему, подалась навстречу его ласке. Ральф Уорбертон в этот миг стал для нее олицетворением и частью невероятного сказочного мира с огнями, нежный и острым запахом хвои, чудом их встречи. На краю сознания еще шевелился страх, нежелание возвращаться в реальный мир, такой не похожий на замкнутый оазис их счастья. Возвращаться придется все равно, но сейчас…

Ральф стонал от удовольствия, впивался в ее губы, а Элис дала себе волю. Она отрешилась от всего-от своих тяжелых мыслей, ожиданий и опасений. Их губы встречались сначала с осторожной нежностью, а потом-с силой и страстью, и для нее это было ново. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Она теряла голову и от тяжести его тела, жарко и близко припавшего к ее хрупкой фигурке, и от жестких волос, в которые она запустила пальцы. А его руки, скользящие по ее талии и ниже, по бедрам!.. Какое это блаженство-чувствовать, как он напрягся, возбудился, и одновременно улавливать в себе мощный отклик на его возбуждение.

Они оба словно налились расплавленным огнем. Ральф подхватил ее, приподнял, вплотную прижал к себе, коснулся груда, бедра ее раздвинулись, они неумолимо приближались к самому чувственному моменту.

— Вот они, твои скромные сексуальные потребности, — насмешливо шептал Ральф ей на ухо —До чего же ты обольстительная женщина, удивляюсь, как ты до сих пор этого не знала?! что ты делаешь со мной? Я сейчас умру… если бы ты знала, что со мной творится! А что со мной делалось, когда я пришел тогда к тебе

Стоял у тебя в прихожей, а ты, передо мной, я этом чертовом костюме… а твоя грудь…

Его рука скользнула к ее груди-он тихо застонал. Ласково и осторожно он погладил ее нежную кожу, дотронулся до соска.

— Давай снимем все это, — шепнул Ральф, и Элис молча подчинилась, ощущая, как он расстегивает на ней одежду.

Их глаза встретились, и она увидела его расширенные зрачки. Ральф склонился и снова поцеловал Элис в потемневшие губы. Оторвавшись от нее на секунду, он произнес шепотом, полным страсти:

— Я хочу тебя, хочу видеть тебя всю и касаться тебя. Хочу, чтобы ты была моей!

Руки его бережно и нежно раздевали ее, губы то шептали нежные слова, то покрывали шею, губы и грудь Элис страстными поцелуями. У нее замирало сердце, еще немного-и они увидят Друг друга обнаженными!.. Дыхание ее перехватало, но не от стыда, а от блаженного предчувствия этой прекрасной картины. Что же с ней такое делается-с ней, у которой мысль о мужской наготе всегда вызывала исключительно неприязни и неловкости?! Ей всегда казалось, что голый мужчина выглядит просто непристойно. Что же изменилось сейчас, отчего все тело переполнилось сладкой болью и желанием поскорее увидеть Ральфа нагим?