Страница 8 из 24
А Белка разбудила меня около часу дня нежным поцелуем и словами:
– Я уже помылась. Хочешь меня?
– Хочу, – ответил я честно. – Только сначала расскажи.
– Ты будешь ревновать и злиться.
– Нет, – пообещал я.
А вот рассказывать она как раз и не умела. То есть глупо стеснялась, как девушка-гимназистка. Мешало ложно понимаемое чувство вины. Я совершенно не злился. Ревновал – да, но ровно в той степени, в какой это было необходимо как острая пикантная приправа к нежным чувствам и страсти. Я еще раз открывал для себя совершенно новую Белку и наслаждался этим. Сам процесс вытягивания из нее подробностей возбуждал сильнее всяких стриптизов и эротического массажа. Хотя подробности и оказались несколько скучноватыми. Парень-мулат с литыми мускулами и фантастической подвижностью всего тела демонстрировал в сексе абсолютный примитив: не человек, а какой-то отбойный молоток. По разряду «предварительная игра» предлагался дилетантский набор наскоро заученных ласк, не доставлявших радости самому умельцу, а половой акт выполнялся как чисто спортивное упражнение, при этом от перемены поз загадочным образом абсолютно не менялись ощущения. В общем, Белка толком и не поняла, удалось ли ей добраться до финиша.
– Как это может быть? – не поверил я.
– Очень просто. У меня и раньше бывало иногда, не знаю, от чего это зависит, такой скучный, бледный финал, когда мучаешься, мучаешься, а потом вдруг становится приятно, ну и ты сразу расслабляешься и думаешь, ладно, хватит на сегодня. Короче, этот парень – как самая дешевая конфетка в шикарнейшей упаковке. Я поняла – на них надо смотреть, а трахаться – только с тобой.
И это было так трогательно сказано, что больше я уже ни о чем не хотел слушать. Мы были одни в доме, Бригитта осталась в городе, а Рюшик, как я уже объяснял, жил у бабушки с дедушкой в Ланси.
И не было в целом свете ни Грейва, ни Эльфа, ни ИКСа, ни ЧГУ, ни их дурацкой точки сингулярности.
Только мы вдвоем с Белкой. Только мы