Магма

Огромная приемная, в которой он побывал день назад, пустовала. Впереди в зале звучал Шопен, прислуга на подносах подавала напитки и бутерброды с икрой, люди в смокингах, костюмах, дорогих вечерних платьях разговаривали, смеялись, пили шампанское. Но здесь, в приемной, никого не было. Справа от Кузнецова, рядом со скульптурой Венеры, лицо которой выражало полное отсутствие стыдливости за собственную наготу, находилась небольшая дверь. Женя подскочил к ней и легонько толкнул. Дверь оказалась открыта. Кузнецов проскользнул внутрь и захлопнул дверь за собой. Он очутился в начале длинной галереи, с одной стороны которой располагались огромные окна, открывающие вид на парк усадьбы, с другой – ряд дверей. С арочного потолка свешивались светильники, испускающие много света и призванные создать у хозяина настроение солнечного летнего дня. Женя робко ступил на ковровую дорожку. Если его обнаружат здесь, то спрятаться будет негде. Он сделал несколько шагов и миновал первую дверь. Сквозь окна за чередой кустарника были видны ворота и охранники, пропускающие новый лимузин. Женя сделал еще несколько шагов. Теперь он находился в середине коридора. Честно говоря, он не знал, что ему делать.

Из-за последней по коридору двери раздались цокающие шаги. Женя обмер.

Дверь стала открываться.

Женя не мог тронуться с места.

Дверь отворилась, и ему навстречу вышел человек. Цокот лакированных ботинок утонул в мягком ворсе коридорной дорожки. Заметив Кузнецова, человек нахмурился и с выражением озабоченности на лице решительно направился к нему. Женя представил, как он выглядит со стороны – мешковатый костюм, сбившийся набок галстук, разорванные сзади брюки. Его смело можно брать за шкирку и сдавать в полицию как грабителя.

Человек остановился в двух шагах от Евгения и резко что-то спросил по-французски. Женя почувствовал, как по спине пробежал холодок, а колени задрожали. Он испуганно смотрел в ответ на незнакомца, все французские слова вылетели из его головы. Правда, осталось только одно. Его он и произнес:

– Ви.

Незнакомец секунду изучал его лицо, а потом вдруг расхохотался.

– Et voila le blaguer![2] – угомонившись, произнес он и захохотал снова.

– Que ce que se passe?[3] – раздался звонкий женский голос из двери, откуда вышел мужчина. Из-за спины человека появилась прелестная мадам в переливающемся блестками вечернем платье и положила свою ручку на согнутый локоть мужчины. Мама родная! Почему он принял этого человека за охранника? Это одна из пар, которых там за стеной целый зал.

– Quel homme sympathique![4] – игриво произнесла она. Ее кавалер перестал смеяться и, дернув мадам за собой, решительно зашагал по галерее к выходу. По пути мадам все время оглядывалась, Жене пришлось обернуться к ней лицом, чтобы она не увидела его разорванные сзади штаны. Они покинули галерею, дверь за ними захлопнулась. Женя устало выдохнул и пощупал сердце. Оно бешено колотилось.

Он заглянул в дверь, из которой вышла пара. Там находилась комната с двумя диванами, журнальным столиком и множеством скульптурных бюстов, расставленных вдоль стен. То ли комната для отдыха, то ли для курения. Женя двинулся дальше.

«Что ты хочешь сделать?» – спрашивал он себя. И не знал, что ответить.

Комната, располагавшаяся прямо за этой, оказалась заперта. Галерея закончилась, Женя повернул ручку последней двери. Дверь открылась. Женя оказался в огромной библиотеке.

Кроме того что площадь помещения была велика, книжные стеллажи достигали шести-семи метров в высоту. Женя не увидел ни одной свободной полки, книги занимали все стеллажи, а стеллажи закрывали все стены. Посередине библиотеки находился громоздкий черный стол с настольным светильником зеленого цвета. Пол был выложен мозаикой. Библиотека была пуста. Женя прошел в дверь и закрыл ее за собой.

Он приблизился к стеллажам и стал рассматривать корешки книг. Раньше он знал латынь, отец-археолог заставлял его учить древний язык, но со временем Женя частично забыл ее. Правда, имена авторов он прочитать смог. Аристотель, Плутарх. Корешки были ветхими, и казалось, что они рассыплются от прикосновения. Женя перешел к другому стеллажу. Та же латынь. Сочинение архиепископа Мадридского Перстия о завоеваниях государственных, 1586 год. Трактат Иосифа Миланского о землях восточных, 1617 год. Сборник указов Папы Льва Десятого. Книги были разбиты по временным периодам. Античный мир, Средние века. Последние разбиты на Европу и Азию. Бисбрук серьезно увлекался книгами, или его предки на протяжении многих лет собирали эти фолианты. Если он так же серьезно относится к древним вещам, то не мог не отличить настоящее «солнце» от поддельного. Женя был почти уверен: если обнаружит музей Бисбрука, то найдет и «солнце».

Что-то зашуршало, Кузнецов оглянулся на дверь. Она по-прежнему оставалась закрытой. К тому же шуршание раздавалось совсем с другой стороны, где не было ничего, кроме книжных полок. Хотя нет, кое-что он обнаружил. Мозаичный пол рядом со стеллажами опускался, образуя ступени. Он вновь оглянулся на дверь и понял, что добежать до нее не успеет. Недолго думая, Кузнецов нырнул под черный стол.

Шуршание прекратилось, и Женя услышал шаги. Казалось, что шаги доносились из-под земли Похоже, два человека поднимались по лестнице Шаги затихли – двое завершили подъем, и затем раздался голос Бисбрука, говорившего по-английски своему собеседнику:

– Где-то на западе Соединенных Штатов. Мы не знаем точно где, но они пытаются войти в контакт.

– Это необходимо пресечь. – Голос второго оказался низким и хриплым. Жене подумалось, что говорит не человек – настолько неестественным был его голос.

– Именно этим я и занимаюсь. Существовала потенциальная опасность из России, но теперь там все улажено.

– Где находится сообщение?

– У нас есть ключ, но мы не знаем, куда его вставить. Человек, который знал, умер под пытками, но не раскрыл тайну.

– Значит, сообщение все-таки могут найти? – В голосе собеседника Бисбрука не было угрозы, но по спине Евгения пробежал холодок.

– Без ключа – нет.

Они остановились возле стола. Женя видел их ноги. Отогнав страх, Кузнецов немного вылез из своего убежища, чтобы посмотреть – с кем разговаривает Бисбрук. Этот человек стоял к Евгению спиной, и Кузнецов мог разглядеть лишь его фигуру. Человек был огромным. Не менее двух метров ростом и ста двадцати килограммов весом. На человеке был темно-синий костюм, сверкающий новизной.

Бисбрук и этот огромный человек находились возле стеллажа с литературой девятнадцатого века. Бисбрук протянул руку к стеллажу и дотронулся до какой-то книги. Вслед за этим раздалось шуршание лестницы в полу. Со своего места Кузнецову лестницы видно не было, но он не сомневался, что она убирается. Конец этой операции был озвучен легким металлическим лязгом. Бисбрук неожиданно повернулся. Женя юркнул под стол, вжавшись в угол. Видел ли его Бисбрук?

– Странно, – произнес Бисбрук и замолчал. В библиотеке повисла напряженная тишина. По Жениному лбу катились капли пота, заливая глаза.

– Что? – нарушил тишину собеседник графа.

– Мне казалось, что я запирал дверь в библиотеку.

«Вранье! – мысленно закричал Женя. – Дверь была открыта!»

– Вы уверены?

– Кажется, да.

– Выходит, кто-то проник сюда?

Сердце Кузнецова заколотилось в два раза быстрее. Ладони вспотели. «Я сейчас вылезу из-под стола и скажу, что вошел сюда в поисках туалета, – представлял Кузнецов. – А под столом я очутился потому, что сюда закатилась запонка». Он пощупал манжеты рубашки. Запонок на ней не было и в помине.

– Он мог проникнуть в подвал? – спросил незнакомец.

– Нет, лестница была закрыта.

– Или он покинул библиотеку, или он где-то здесь.

Они замолчали. Женя представил, как они смотрят на единственный предмет, находящийся в библиотеке, способный предоставить укрытие. На стол, под которым как раз и находился Кузнецов. Женя сжался в комок. Он тут же вспомнил, как они разговаривали о человеке, который умер под пытками. Слева он услышал скрип подошв. Бисбрук и его собеседник приближались к столу. Господи, кто они такие?! Почему они делают это?!

2

Вот шутник! (фр)

3

Что там происходит? (фр.)

4

Какой симпатичный мужчина (фр)