Бедам назло

Наконец Ховард уступил и согласился встретиться с ней в том же ресторане, где их в первый раз представили друг другу.

— Я бы не стала настаивать, если бы это действительно не было важно, — проговорила Крис. — Я просто не знаю, к кому еще могу обратиться.

Положив трубку, она в волнении направилась наверх, опасаясь только одного, — что вернется Слейтер и помешает осуществлению ее плана. Она не рискнула оставить записку миссис Ланкастер, опять-таки потому, что боялась, как бы Слейтер случайно не увидел ее и не узнал, куда она пошла.

Только когда вызванное ею такси отъехало от дома, Крис облегченно вздохнула. К счастью, доктор Ховард уже ждал ее, сидя за столиком ресторана. Он коротко поздоровался, его взгляд был затравленным, глаза воспалеными.

— Боюсь, что не смогу уделить вам много времени, — извинился Джон, заказав ей коктейль. — У меня сегодня очень напряженный график, а жена утром плохо себя чувствовала. Я хотел бы заехать домой перед работой и подбодрить ее.

— Я бы не стала звонить вам, если бы это не было так важно, — снова заверила его Крис. — Мне кажется, вы единственный, кто может мне помочь. Дело касается Софи…

Она кратко поведала о случившемся. Когда Крис закончила, наступила долгая пауза. Лицо Джона Ховарда стало еще более бледным. Он выглядел таким больным, что Крис почувствовала угрызения совести. Она никогда не думала, что ее слова так подействуют на него.

— Мне хотелось бы уйти отсюда, — внезапно проговорил он. — Вы очень голодны?

Крис отрицательно покачала головой.

— Вы приехали сюда на своей машине? — спросил он.

Когда Крис опять покачала головой, Джон взял ее за руку и вывел из ресторана.

— Мы немного покатаемся.

Он все еще выглядел очень подавленным, и Крис почувствовала себя виноватой.

— Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас, — проговорила она извиняющимся тоном. — Я должна была рассказать о том, что случилось, Слейтеру, но побоялась, что он сочтет все это глупой фантазией… А потом я узнала, что Софи не его дочь…

Крис поспешно прикусила губу, подумав, что выдала секрет, который не был известен Джону, но он медленно произнес:

— Она ведь обещала мне, что не сделает этого.

Его голос звучал тихо и сдавленно, как будто он с трудом выговаривал слова.

Они ехали по извилистой сельской дороге, которую Крис смутно помнила. Внезапно Ховард свернул к воротам фермы и заглушил мотор. Его лицо было все еще бледным и безжизненным. Наконец он повернулся к своей спутнице.

— Иногда я жалею, что бросил курить, — проговорил Джон, потом взглянул на Крис. — Вы уверены, что слышали, как Софи говорит?

— Абсолютно уверена, — твердо— сказала Крис. — Хотя, похоже, она ничего об этом не помнит.

— Да… я так и думал… Мой приход нанес ей новую травму, вот она и попыталась сбежать. — Он тяжело вздохнул.

— Из-за чего она перестала говорить? — спросила Крис. — Никто мне не мог сказать об этом…

— Об этом знаю я… и Слейтер.

Последовала долгая пауза, во время которой Крис, затаив дыхание, ждала, что он скажет дальше. Неужели Слейтер виновен в болезни Софи?

— Значит, именно поэтому Слейтер считает себя ответственным за девочку? — наконец проговорила она, чтобы прервать томительное молчание. — Он чувствует свою вину?

— Нет… нет. — Голос Джона был полон такой муки, что Крис испуганно взглянула на него. — Если кто и виноват во всем, то только я.

Это признание привело Крис в шок, лишив возможности рассуждать здраво. Несколько долгих секунд понадобилось ей, чтобы спросить:

— Вы?.. Но как это возможно?

— Мы с Натали были любовниками. Крис буквально лишилась дара речи. Из всех мужчин, с которыми была знакома ее кузина, Джон казался последним, кого можно было заподозрить в связи с Натали.

— Но…

Должно быть, все, о чем она думала, отразилось в ее взгляде, потому что лицо Джона исказила болезненная гримаса.

— Да, я понимаю, какого вы теперь мнения обо мне… Но бывают моменты в жизни, когда мы совершаем поступки, которые потом не в вилах объяснить. Натали была самая скверная женщина, с которой я когда-либо имел дело. Требовательная, вздорная, эгоистичная, неуравновешенная. Она была полной противоположностью моей жене, и, может быть, это поначалу и привлекло меня. Она казалась такой веселой, жадной до удовольствий… и одновременно одинокой и беззащитной.

Натали пришла ко мне, когда я замещал ее постоянного врача, уехавшего в отпуск. И попросила прописать ей транквилизаторы. Пожаловалась, что страдает бессонницей. Она выглядела такой худой и изможденной…

Я тогда не понимал, что ее внешний облик был частью плана, который она придумала, чтобы воздействовать на окружающих. Я попался на удочку и решил, что ее муж — эгоистичная скотина. Спустя неделю она позвонила мне и сказала, что ей нужно со мной поговорить. Я согласился потому, что был польщен тем, что такая хорошенькая женщина нуждается в моем обществе.

Мы начали встречаться, обедать вместе, а позднее… посещать коттедж. Никогда не забуду, как мы занимались с ней любовью в первый раз. Натали пришла в крайнее возбуждение. Она все время смеялась, почти ликовала… Вскоре я почувствовал, что с ней не все в порядке, но закрывал глаза, потому что был уже сильно увлечен ею. Я не видел того, что было очевидно, — она безнадежно больна. Мы продолжали встречаться, и в один прекрасный день Натали заявила, что хочет, чтобы я развелся и женился на ней. Я сказал ей, что это невозможно. Не смотря на мои чувства к ней, я не мог оставить Элен.

И тут ее как будто подменили. Она стала кричать и называть меня гнусными прозвищами, грозила, что расскажет Элен о нашей связи. Это продолжалось до тех пор, пока она совсем не выбилась из сил. Я уже понимал, что у нее серьезная душевная болезнь, но не мог… не решался разорвать наши отношения. Я стал убеждать Натали обратиться к психиатру, но от этих слов у нее началась страшная истерика. Тогда я решил действовать по-другому: напомнил ей, что у нее есть муж, ребенок…

Выяснилось, что ее муж любил какую-то другую женщину. Она сама сказала мне об этом. А что касается Софи… Натали заявила, что ненавидит и всегда ненавидела дочь! Позднее она рассказала мне, что Слей-тер не отец Софи. Я страшно боялся, что моя жена узнает о нашем романе, и терпел выходки Натали. Я находился на грани нервного срыва. При других обстоятельствах я мог бы пойти к Слейтеру и сообщить ему о болезни Натали, но из-за моих отношений с его женой это было невозможно.

Однажды вечером Натали позвонила мне домой и потребовала, чтобы я явился в коттедж на следующий день. Тогда я решил раз и навсегда объясниться с ней.

Когда я приехал в коттедж, Натали была уже там. Она сказала, что Слейтер в бешенстве оттого, что она пригрозила рассказать Софи о том, что он не ее отец… Натали просто обезумела… Кричала, чтобы я немедленно оставил жену. Я пытался объяснить ей, что это невозможно.

Софи стала невольной свидетельницей нашей стычки. Ее, неизвестно зачем, привезла с собой Натали, но я не знал об этом. У Натали было странное отношение к коттеджу: она ненавидела этот дом, но ее почему-то постоянно тянуло туда.

Во время нашего… разговора Софи вышла из соседней комнаты. Натали накричала на нее, потом подбежала и ударила по лицу. Я не успел остановить ее. Софи зарыдала и сказала, что хочет к папе…

Джон замолчал. Его тело сотрясала дрожь, глаза потемнели от тяжелых воспоминаний.

Крис не могла произнести ни слова. Если бы это рассказал ей кто-нибудь другой, она бы просто не поверила.

— Именно тогда Натали заявила ей, что Слейтер не ее отец… Я никогда этого не забуду. Софи долго смотрела на нее, а потом медленно проговорила:

— Я тебя ненавижу. Я хочу, чтобы ты уехала далеко-далеко и никогда не возвращалась.

Девочка выбежала из коттеджа прежде, чем я смог задержать ее. А когда я бросился за ней, Натали не дала мне уйти, крича, что поедет к моей жене, если я ее оставлю. Я не знал, что делать. Все мои инстинкты, мое воспитание требовали, чтобы я догнал и успокоил ребенка, но опасения того, что может сделать Натали, остановили меня. Я никогда не забуду об этом, никогда не перестану чувствовать свою вину!