Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 54 из 55



– Кидай монету! Решка – тридевятое, орел – Алушта.

– Понял. Решка – пьем, орел – не пьем.

– Дубина! Орел – не пьем, решка – пьем!

Пятидесятикопеечная монета взвилась в воздух и, помелькав гранями, впечаталась в плотный влажный песок.

– Ну что это за орел, – расстроился полковник, – мутант какой-то. Ты хоть раз видел орла с двумя головами? – рявкнул он на племянника. Кожевников отрицательно помотал головой.– Я тоже. А ну, кидай по новой!

Монета в очередной раз закувыркалась в воздухе.

– А чтоб тебя…– окончательно рассвирепел полковник. – Ты когда-нибудь ляжешь нормально? Вот так!

Ухтомский выдрал из песка монету и впечатал ее как надо.

– Я выиграл! – обрадовался Кожевников.

– Да ну? – изумился полковник, собрал глаза в кучку и убедился, что племянник прав. – Ну, тогда гони за ящиком. Сам бог велел…

Кожевников попытался подняться, но его повело.

– Слабак! – фыркнул Ухтомский.– Смотри, как надо!

Полковник резво из положения лежа встал на четвереньки и пополз к машине. Племянник пополз следом. Новый джип полковника был хоть и навороченный, но без новомодных штучек, реагирующих на перегар, а потому завелся с полпинка.

Не успел рев мотора затихнуть вдали, как кусты раздвинулись и на плесе появился молодой симпатичный паренек в пятнистой камуфляжке и тяжелых армейских ботинках. Олежка Молотков прибыл за родным начальством с целью загрузить неодушевленные отдыхающие тела в машину и развезти их по домам. Юноша осмотрелся. Груда пустых бутылок произвела на лейтенанта впечатление.

– Да-а-а, умеет отдыхать начальство. Пора обломать им кайф.

Олежка нырнул в палатку, однако спиртного там не нашел. Обламывать было нечего.

– И куда ж вы подались?

Пока юноша раздумывал, за его спиной заклубился голубой туман.

– Череп, держи первого…

Треугольные зубы Центральной подцепили лейтенанта за кожаный ремень, и он исчез в зыбком мареве портала.

– Да тут больше и нет никого, – хмыкнула Левая.

– Хватит и одного, – буркнула Правая.– Гоним в «Дремучий бор»!

Отец Кондратий с трудом слез с телеги.

– Ну зачем так гнать было? – сердито загудел он на Авдея.– Всю душу из меня вытрясли.

– Дело спешное, батюшка.– Сотник соскочил с коня.

К телеге подлетел служка:

– Батюшка, скоро начинаем. А вам еще переодеться надобно.

– Охо-хо, грехи наши тяжкие. Дорога дальняя. Притомился я, отрок. Как службу вести буду… не знаю. Сын мой,– обратился он к Авдею,– ты мою корзинку с лекарствами прихватил?

– А как же. Вон у Федулки.

Федула дорожная тряска не проняла. Он мирно спал на сене, подложив под голову валенок и нежно обняв корзинку с лекарствами отца Кондратия.

– Кто это, отче? – полюбопытствовал служка.

– Звонарь мой,– пробасил отец Кондратий,– вместе службу справлять будем. Он уже под меня подстроился. Все наизусть знает. Ни одного лишнего удара не сделает.

Тут отец Кондратий замолчал, сообразив, что слегка перехвалил своего подопечного.

– Тогда поторопимся, отче. Принимайте свое лекарство…– Юный служка схватился за корзину – и отлетел метра на три. Валенок, только что служивший звонарю подушкой, плотно засел на его ушах.

– Не балуй, отрок,– пророкотал поп,– почто служителя Господа обижаешь?

Федул соизволил проснуться и сел на телеге, свесив с нее лапти пятидесятого размера. Отец Кондратий не поленился лично подойти и вытащить из корзинки лекарство.

– Чего стоишь, чадушко? Освобождай служителя Господа от темницы душной.

Федул не спеша подошел к рабу божьему, приподнял его за валенок и потряс. Раб божий валенок не отдавал. Федул удивился и тряхнул сильнее. Не помогло. Однако голь на выдумку хитра. Опустив руку, Федул дождался, когда дрыгающиеся ноги служки коснулись земли, и поспешно придавил их своим лаптем. Из-под валенка послышался придушенный вой.

– Сразу надо было отдавать,– попенял рабу божьему звонарь, отнимая у него валенок. Наэлектризованные волосы на голове служки стояли дыбом.

Пока звонарь боролся за свою собственность, отец Кондратий поправил здоровье добрым глотком из своего любимого штофа, подаренного ему прихожанами.

– Ну-с, где тут у нас собор? – спросил он у сотника.



– Тут, батюшка.– Авдей попытался отнять у отца Кондратия лекарство. Проще было у льва отнять кусок мяса.

– Веди, сын мой! – пророкотал святой отец, покачнувшись.

– Батюшка,– взмолился Авдей,– хоть вы-то не подводите. Что за напасть! Митрофаний на себя епитимью наложил…

– Какую? – поинтересовался святой отец.

– В подвалах заперся со свечкой и закуской… чтоб ему!!!

– В каких подвалах? В церковных? – заинтересовался святой отец.

– «Дремучего бора». Мальчишник там вчера папа устроил для соратников своих… И как он туда прорвался? Батюшка, вы петь-то сможете?

– Спрашиваешь! Я вам такую службу отгрохаю…

– Да не нам! Папа сегодня венчается!

– Так два дня до свадьбы еще!

– Переиграли. Торопится папа.

– А у нас еще ничего не готово,– чуть не плача сообщил служка.

– Федулка! На колокольню! Покажем им, как у нас в Кутиновке на свадьбах гуляют!!! А ну, квелые, все по местам!

Все вокруг всполошенно засуетились.

Федул рванул, как и положено, на колокольню.

– Ух ты! – восторженно завопил он сверху.– А у них колоколов-то поболе, чем у нас в Кутиновке.

Схватив самый толстый канат, он душевно рванул его на себя.

«Бу-у-у-м-м-м», – пронесся по округе протяжный гул главного, тысячепудового колокола, накануне водруженного на колокольню. Федул радостно шмякнул шапку оземь и начал опробовать остальные. Они тоже звучали неплохо, но к концу репетиции половина замолчала. Веревочки оказались хлипкие.

– Эй, ты, вздыбленный! – крикнул он служке, свесившись с колокольни.– Тащи еще веревок. Да побольше и потолще!

Служка послушно помчался выполнять приказание. Тем временем отец Кондратий наводил порядок в соборе.

– Помещение хорошее, просторное,– удовлетворенно пророкотал он,– только оконца отворить бы не мешало.

– Зачем, батюшка? – поинтересовался регент хора мальчиков.

– Народу много будет. Чтоб жарко да душно не было. Да и целее будут.

Отец Кондратий начал потихоньку наращивать децибелы. Похоже, Федул уже заменил оборванные веревки.

– Опробуем акустику.– Отец Кондратий набрал в свою бочкообразную грудь побольше воздуху и…

Акустический удар заставил мальчиков на хорах пригнуться и зажать уши. Посыпались стекла с оконцев, которые не успели распахнуть.

– Вот так конкурент Соловью,– ахнул Авдей, пулей вылетая из собора.

Федул же, услышав знакомый голос, радостно удвоил усилия. У него был шанс на этот раз осуществить свою мечту. Колоколов хватало. Звонарь метался по колокольне, яростно дергая за веревки. Упасть сверху ему не давал канат главного колокола, который он завязал тройным морским на поясе. Каждый прыжок отзывался глухим протяжным «бу-у-у-м-м-м», от которого содрогался весь собор. И случилось чудо. На мгновение он сумел заглушить трубный глас духовного отца. Последнего это задело.

– А вы что? – рявкнул он на хор.– Подтягивайте!

Хор послушно начал подпевать, не вынимая пальцев из ушей.

Репетиция отца Кондратия всполошила всю Кощеевку. Народ выскакивал на улицу кто в чем был, похватав багры, топоры и вилы.

– Набат!

– Пожар, что ли?

– Где горит?

Встревожилась и свадебная процессия, которая была уже на подходе к собору.

Никита Авдеевич завращал головой. Однако ни дыма, ни огненных всполохов вокруг не наблюдалось.

– Отец Кондратий торжественную встречу устроил,– сообразил воевода.– Все в порядке,– успокоил он Ивана.

– Ты в этом уверен? – с сомнением спросил царь-батюшка, задрав голову.

Главный колокол, пробив стену собора, рухнул вниз, подпрыгнул и… может, и остался бы цел, если б не звонарь, догнавший его около самой земли.

– Убился! – ахнула Василиса.