Страница 52 из 57
– Терпеть не могу, когда меня парят,– пробормотал Алексей, соскакивая с Демы,– за моей спиной цену назначают, проценты делят. Подождите меня здесь… Васька, ты куда?
– Свежим воздухом подышать,– буркнул чем-то жутко озабоченный Васька.
– Дыши неподалеку. Есть подозрение, что речь идет о тебе. Можешь понадобиться.
Юноша углубился в кусты так, как умел делать только он: ни одна ветка под его ногой не треснула. Незаметно подкравшись к спорщикам, осторожно выглянул. Толпа гномиков наседала на бизнесмена, требуя снижения комиссионных до приемлемой величины.
– Целых полпроцента вам уступаю! Это ж сумасшедшие деньги!
– Тем более что ему еще на кринку сметаны разоряться,– поддержал Моню Алеша, появляясь из своего укрытия.
– А я что говорю? – Моисея Давидовича смутить было трудно.– Жуткие расходы!
– Я так понял, что этот деятель,– Алеша повернулся к гномикам,– хочет продать не принадлежащую ему собственность. Если б речь шла просто о Ваське, я бы не возражал: с возрастом он становится все вреднее и вреднее, но разговор шел о некоем оригинале, принадлежащем моему воспитателю. Колитесь, о чем речь?
– Нам бы яички… Васькины,– наивно хлопая глазами, попросили гномики.
Куст неподалеку мелко затрясся.
– Ну не-е-ет. Он меня, конечно, здорово порою достает, но на такой садизм не пойду. Я принципиально против кастрации,– заявил Алеша.
– Позвольте, я внесу ясность.– Моня деликатно кашлянул.– Нашему предприятию… надеюсь, никто не будет возражать против работы на паях? Тридцать процентов вам, как совладельцу оригинала, тридцать этим мелким… нет, двадцать. От них и требуется-то всего ничего: наштамповать с оригинала партию фальшивых яичек на широкую продажу. И пятьдесят процентов мне, как идейному вдохновителю…
– …Которому здесь делать нечего.– Алексей нахмурился.– Со своей собственностью мы как-нибудь сами разберемся. Испарился. Быстро!
Шестое чувство подсказало Моне: он здесь настолько лишний, что его скоро будут бить, а потому он послушно испарился.
– Боюсь вас разочаровать, но ничего не выйдет,– грустно сказал гномикам Алеша,– раздолбил я то яичко. Липовое оказалось, без иголочки.
– А второе яичко?
– Нам любое пойдет! – загомонили гномики.
– Какое еще второе? – насторожился Алеша.
– Не было никакого второго,– мяукнул куст и затрясся еще сильнее.
– Ну как же не было, уважаемый Василий? – Гномики облепили куст.– Вы лично в прошлом году заказывали нам дубликат, помните? В горы к нам на ступе бабушки Яги прилетали?
– Ах вот оно что-о-о…– Алеша за шкирку выдернул кота из кустов.– Значит, говорите, сделали ему дубликат?
– Сделали.
– Умницы вы мои маленькие, даже парить вас не хочу. Ищите другой заработок. Если я до того яичка доберусь, тут же его под каблук. До производства дело не дойдет. Удачной охоты за лопушистыми клиентами.
И, не обращая внимания на жалобное лопотание маленького народца, Алеша потащил своего воспитателя к друзьям на разборку. Ушел он недалеко, поэтому найти их не составляло труда. Тем более что Ара, к тому времени обыскавший всю бурку кунака, вопил на весь лес:
– Гдэ мой бурдюк?! Всэх пэрэрэжу!
– Значит, сейчас как на духу выкладываешь всю подноготную,– по дороге стращал Алеша пушистого обормота,– иначе скажу Аре, что это ты его бурдюк спер.
– Клевета… это же не твой метод! – всполошился Васька и начал извиваться в воздухе.
– Зато очень действенный. Будешь говорить?
– Все скажу.– Васька покорно повис.
Алеша остановился.
– Где яйцо?
– У Кощея. Точнее, у Яги… почти у Яги.
– Не понял.
– Ну Яга у Кощея, а у Яги сейчас избушка.
– Ну?
– Че ну? У бабушки твоей оно. В избушке спрятано.
– Где?
– Отпусти – скажу.
Алеша разжал руку. Васька поманил его и стыдливо прошептал на ухо несколько слов.
– Ты что, обалдел? – опешил Алеша.
– Там теплее.
– Чего ты вообще из-под этого яичка хотел?
– Избушку высидеть,– ответил, вздохнув, кот,– персональные квадратные метры – это вещь!
– Тебе что, пещеры мало? – сдерживая смех, спросил Алеша.
– Пещера, она общая, а это своя, кровная. Как представлю: вылупится, бегать начнет, попискивать, а я ее выра-а-ащиваю…
– Ну Васька… это ты, выходит, в моей бабуле себе персональную избушку высиживаешь. А то, фальшивое-то, меж бревен, зачем постоянно воровал?
– Полюбоваться.
– Ясно. Нет, а все-таки с чего ты взял, что из него избушка вылупится?
– Дедукция,– гордо мяукнул кот.– Я как-то яичко нашел – сразу понял, откуда избушки на курьих ножках берутся.
– Да-а-а…– только и смог сказать Алеша.
Они вышли обратно к ковровой дорожке. Оборотни к тому времени уже вновь приняли человеческий вид, а Вано умудрился успокоить кунака, пообещав ему превратить воду в ближайшем арыке в вино.
– Мужики, жизнь налаживается! – радостно сообщил Алеша друзьям.– Я только что выяснил, где находится смерть Кощея.
– Где? – встрепенулся Елисей.
Алеша заметил мелькнувшего в кустах гномика.
– Скажу. Но не здесь и не сейчас. Уши кругом. Если эти мелкие раньше нас до него доберутся…– Расстроенные гномики вынырнули из травы и укоризненно посмотрели на Алешу.– Да-да. Именно вас я и имею в виду. Представляешь, сколько они фальшивок тогда накуют? Ищи потом иголку в стоге сена.
– Общее направление хоть скажи. Куда нам двигать?
– Для начала к моему папаше. Он, как я понимаю, сейчас там же, где и твой.
– Вперед!
И друзья возобновили путь. Дорога их лежала мимо лазарета, в котором бабка Матрена врачевала пострадавших после захвата заложника воинов. Увидев лихую команду с марширующими во главе нее Алешей и Елисеем, она тихо охнула. Елисей приветливо помахал ей рукой.
– Скоро мы найдем нашу Алену! – крикнул он.
Бабка хотела сказать что-то в ответ, но сдержалась и даже для надежности зажала рот рукой, переводя взгляд с Алеши на Елисея и обратно, потом медленно встала и, как сомнамбула, пошла следом.
И вот впереди показалась поляна, в центре которой стоял огромный шатер. Внутри него уже вторые сутки шли нелегкие переговоры. Из-под полога шатра виднелся нервно подрагивающий кончик зеленого хвоста Ойхо. Сама поляна была окружена плотным кольцом относительно трезвых воинов Черномора и Еремея.
Охрана очумело посмотрела на юношей, плечом к плечу шедших во главе процессии к палатке, и молча раздалась, уступая дорогу.
– Многая лета царевичам Елисеям! – Воины низко кланялись, в полном обалдении тряся головами.
– Дискриминация! – жизнерадостно хмыкнул Алеша, настроение которого взмыло до небес.– Почему они не путают тебя со мной? Могли б ради приличия сказать: «Многая лета, Алеши Драконычи!»
Елисей невольно улыбнулся.
– Войдем с фурором?
– Ни в коем случае. Сначала разведаем обстановку. Мало ли что…
Дав сигнал команде остановиться, братья на цыпочках подошли к шатру и осторожно сунули головы внутрь.
За круглым столом переговоров, перерубленным порталом пополам, с одной стороны возвышалась гигантская туша Ойхо, лапы которого были в цепях. Они постоянно спадали, и главе миссии ООН постоянно приходилось их поправлять. По правую сторону от него сидели Черномор и Мари де Интимьяк, по левую – Еремей с боярином Крутом. С другой стороны портала на них смотрела осоловелая физиономия Кощея. Переговорный процесс, похоже, полностью заморочил бессмертного злодея. Антикощеевская коалиция твердо держалась разработанного Ягой и Алешей плана тянуть время сколько возможно.
– За меня, любимого, тысячу мешков золота?! – горячился дракон.– Да я такого позора не переживу! Роксана меня потом всю жизнь презирать будет!
Кощей покорно кивнул.
– Хорошо, добавлю еще один.
– Нет, господа, он меня не уважает! – Ойхо откинулся от стола, чуть не растеряв все цепи.– Как хотите, но я умываю лапы.
Царские особы укоризненно посмотрели на Кощея, за спиной которого появилась Яга со «Стингером» в руках. Переговорный процесс, похоже, зашел в тупик, и она явно прикидывала: не пора ли пускать в ход зенитную ракету?