Гвардеец

А Империя пошла дальше…

Все это Осетр, разумеется, рассказывать дамам не стал.

– Цесаревич и в самом деле государственный человек, – сказал он. – Как и его величество. И все они делают правильно. На их месте я бы поступил точно так же.

– Но возить больного ребенка…

«У царей и королей нет детей, – говорил капитан Дьяконов. – У них рождаются не дети, а инструменты внешней и внутренней политики».

В этом смысле Осетр и ответил няне Ане.

Как ему казалось, та должна была фыркнуть и сказать «Ничего вы, мужчины не понимаете, у вас только война на уме!»…

Однако Яна прекратила намечавшуюся пикировку.

– Я так понимаю, – заметила она, – что до самого отлета шаттла мы больше ничего нового не увидим.

– Вы правы, – сказал Осетр. – Грузовые контейнеры сходят с орбиты и приземляются с помощью собственных двигателей. А пассажиры переходят в шаттл через стыковочный узел. Правда, здесь этот процесс займет немного времени. Вряд ли до этого медвежьего угла Вселенной летело много пассажиров.

– Разве что преступников все-таки привезли. – Яна снова посмотрела на «небо».

Во взгляде ее вдруг появилась непривычная жесткость, будто она была прокурором на судебном процессе и только что потребовала высшей меры наказания для серийного убийцы.

И Осетр вдруг подумал, что закончивший школу «росомах» Янин папа, похоже, сумел сделать из своей дочки настоящую боевую подругу офицера, бесстрашную, уверенную в себе, привыкшую к тяготам военной жизни.

Впрочем, прежде она такой Осетру не показалась. Или он все выдумывает…

– Пойдемте, – сказала боевая подруга офицера. – Если бы с нами летели преступники, мы бы непременно узнали это. Хотя бы по усиленной охране. К тому же я слышала, что преступников на планеты-тюрьмы возят не пассажирскими транссистемниками, а специальными конвойными транспортами.

Она встала из кресла и, не оглядываясь, направилась к выходу. Няня Аня переглянулась с Осетром, пожала плечами и двинулась следом за подопечной. Осетр чуть поотстал – его внимание привлекло выплывающее на видеопласт местное солнце. Впрочем, Вера оказалась самой обычной звездой – Осетр и сам не знал, чего необычного он от нее ждал. И двинулся за дамами.

В обсервационный зал вошел высокий брюнет, широкоплечий, с уверенной поступью, к нему клеилась затянутая в черный комбинезон девица с травянисто-зелеными волосами. Эти двое видели только друг друга и не удивительно, что тут же наскочили на Яну.

– Под сторонам не мешало бы посматривать, придурочная! – недовольно сказала зеленоволосая.

Что ответила Яна, Осетр не слышал, но зеленоволосая вдруг завопила:

– Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?!

Осетр прибавил шагу.

– Не знаю и знать не хочу! – отчеканила Яна.

– Самсон! – Зеленоволосая повернулась к своему кавалеру. – Ты слышал? Меня оскорбляют.

Самсон был ростом повыше Осетра и пошире в плечах, и кадет уже начал прикидывать, как к нему лучше подобраться, если дело доберется до мордобоя. А похоже, судя по визгливому воплю зеленоволосой, до этого этапа человеческих взаимоотношений явно дойдет.

– Эй, ты… – Самсон выдал такое словечко, от которого уши завяли бы даже у сидящего на отдаленной огневой точке военного. – Ноги из задницы вырвать?

– Да какие у нее ноги?! – Зеленоволосая ткнула в сторону Яны пальцем с ярко накрашенным ногтем. – Две нитки!

Яна растерянно оглянулась – но не на Осетра, как он ожидал, а на няню Аню.

Няня шагнула вперед:

– Послушайте, молодые люди…

– А тебя, кикимора рыжая, вообще никто не спрашивает!

Осетру показалось, что няня намерена вступить уже не в словесную перепалку – что было для нее крайне травмоопасно, – и поспешил вмешаться:

– А меня спрашивают?

Иначе он не мог: гвардейцы вакуум не травят!

– А тебя… – Самсон резко повернулся к нему.

На его физиономии было явственно написано, где он видел нового собеседника, и он определенно собирался поделиться своими познаниями с окружающими… но едва взгляд его коснулся Осетрова мундира, намерения мгновенно изменились.

– Ладно, Дамира, – примирительно сказал он. – Пойдем. Мы были тоже не совсем правы.

Вот он сразу вакуум стравил…

Зеленоволосая открыла было рот, явно собираясь сменить цель словесного обстрела, но Самсон остановил ее поцелуем, и, таким образом, реноме всех сторон разгорающегося конфликта было спасено.

Осетр, проходя мимо, не удержался и подмигнул парню.

Глава пятая

Сказать правду, Осетр понятия не имел, как возят преступников на планеты-тюрьмы. В школе «росомах» кадетов не учили ничему, связанному с пенитенциарной системой, – в конце концов, «росомахи» не занимаются охраной лагерей, это боевое подразделение создано совершенно для иных целей. Задачи «росомах» сродни задачам, выполняемым мерканской морской пехотой, одному из старейших родов войск в Ордене. Конечно, «росомахи» не столь богаты традициями, как морские пехотинцы (те даже название подразделения не сменили, хотя давно уже не плавают по настоящим морям), но, в случае боевого столкновения, кто кого – это, братцы, мы еще посмотрим!

Увы, морпехов поблизости не было, и показывать взбалмошной дочери давнего выпускника школы «росомах» – кто кого! – кадет не мог, и потому пришлось учтиво расстаться с дамами и отправиться к себе в каюту, где, пребывая теперь в гордом одиночестве, проделать уже знакомые манипуляции для подготовки к следующему прыжку. Поскольку здешняя планетная система не столь населена, как окрестности Чудотворной, то и к точке старта вовсе не требуется ползти шесть часов. Отвалил в сторонку, где никто под ногами не путается, – и в колонну по одному, гвардейцы!..

Тем не менее, до этой «сторонки» час-то всяко шлепать, не с околопланетной же орбиты транссистемник в прыжок пойдет!

Как и ожидалось, каюта встретила его тишиной и пустотой.

Едва за спиной закрылся люк, пол под ногами чуть дрогнул – от «Дорадо» отстыковался шаттл, увозивший на Угловку бывшего попутчика.

Интересно, завидует сейчас тот кадету, которого ждет дальнейшая дорога? Если умный человек, должен завидовать. А с другой стороны, умный человек никогда не завидует невозможному, тем более если это невозможное временно… Диалектика человеческих отношений, в котел ее!