Трезубец Нептуна

Во взгляде Теплера, которым тот окинул белоснежный костюм Рассольникова, особо задержавшись на приколотом в петлицу цветке кактуса и изящной тросточке, радости тоже не читалось. Скорее всего, миллионер прикидывал, не стоит ли ему вернуть билеты и взять другого проводника. Правда, багаж он тоже уже сдал, а время для двухмесячного отсутствия наверняка выкраивал в своем графике из денежных банкнот.

– Посадочный челнок ожидает Платона Рассольникова в семнадцатой камере, – неожиданно сообщил голос диспетчера.

– А почему меня? – удивился Платон.

– Если деньги вы тратите на себя, их нельзя списать с налогов, – презрительно приподняв верхнюю губу, пояснил Теплер Вайт, – а если их тратит на себя нанятый вами человек, то можно. Идемте на посадку… сэр.

Платон мысленно улыбнулся. Он понял, что Вайт тоже лишил себя возможности дать обратный ход. Что же, тогда прокатимся на личном миллионерском челноке, посмотрим, как живут земные богатеи.

– Благодарю за приглашение… сэр.

Челнок оказался не вылизанной и отлакированной обтекаемой каплей, как ожидал Рассольников, а изрядно обшарпанным, потрепанным грубым ромбом, огнезащитное покрытие которого местами выгорело до такой степени, что наружу торчали ветвистые термические волокна. Археолог даже притормозил, с изумлением оглянувшись на миллионера:

– Как вы летаете на таком лохматье? – на мгновение запнулся, но все-таки добавил. – Сэр Теплер…

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Это не мое, это с «Ягеля». Раз служба космопорта пропустила, значит безопасен. Сэр.

– С какого «Ягеля»? – с подозрением поинтересовался археолог. – На пассажирских кораблях челноки минимум на сорок человек рассчитаны, а этот максимум на четыре, сэр.

– Так «Ягель» транспортник, сэр. С Грина. Я снял на нем две каюты.

– На транспортнике? – Атлантида перевел взгляд на пошарканный челнок и начал понимать, что влип куда сильнее, чем ожидал. – А почему не на обычном, рейсовом, сэр? Они же вдвое быстрее летают!

– Каюта на транспортном корабле стоит почти вдвое дешевле, сэр. Да и внимания к себе привлечем меньше.

Почему-то именно на счет «дешевле» Атлантида и ожидал услышать. Он поколебался еще несколько мгновений, почти готовый вернуться в объятия Джариты, но в последний момент все-таки предпочел челнок – запрыгнул к нему на крышу и провалился вперед ногами в узкий люк. Адаптивное кресло плотно обняло тело, однако голова и ноги все-таки ощутимо уперлись в края противоперегрузочного ложа. Археолог вспомнил габариты Вайта и мстительно улыбнулся.

«Ягель» оказался самым настоящим крупнотоннажным транспортом. То есть, не тягачом, который один или вместе с однотипными кораблями цепляет крупную автономную «баржу» с грузом, доставляет к нужной звездной системе, бросает и перецепляется к другой «барже», не дожидаясь разгрузки-погрузки. Нет это был самый настоящий корабль огромных размеров с трюмами, единым корпусом и системой капсулированных выносных реакторов – прямо океанский корабль докомпьютерной эпохи.

Челнок воткнулся транспорту куда-то в корму, мелко задрожал, словно стряхивая усталость и затих. Атлантида вылез из кресла и оказался в светлом и широком и, но уж очень низком помещении. Рядом уже нетерпеливо подпрыгивал пилот простенького посадочного кораблика – ростом едва до плеча, с огромными черными глазами и длинной, острой, симпатичной мордочкой, покрытой гладкой коричневой шерстью. Голову пилота украшали короткие, сантиметров десять, раздваивающиеся рожки, между которыми белело маленькое овальное пятнышко. Остальное тело закрывал банальный комбинезон, склеенный из разноцветных элементов примерно одного тона. По всей видимости, или представители этой расы не различали цветов, или у них были очень странные представления о красоте.

– Пи-пи пии, пи пи-и, – коротко дернул мордочкой вверх пилот.

Атлантида отряхнул свой пиджак, поправил цветок в петлице, потом расстегнулся и тихонько постучал по надетой на ремень, рядом с пряжкой, бежевой пластине полилингвиста:

– Эй, проснись, работать пора.

– Задайте языки общения или продолжайте говорить несколько минут, чтобы прибор произвел настройку автоматически, – откликнулась пластина.

– Основной язык: Земля-русский, воспринимаемый – Грин-олимы, – археолог не очень доверял автонастройкам прибора.

– Вас понял, приступаю к работе.

– Пи-пи пии, пи пи-и, – повторил, дождавшись окончания манипуляций, рогатый пилот.

– Помогите обрести свободу своему секретарю, – посоветовал переводчик.

– Вот как, – обрадовался Атлантида, – так этот жмот зарегистрировался моим секретарем? Ну, я ему работу обеспечу.

Рассольников склонился над открытым люком. Широкоплечий Вайт нервно дергался из стороны в сторону, не в силах вытащить из-под себя руки.

– Ну и как вам путешествие по сниженным ценам, сэр Теплер? – не удержался от ехидства археолог.

– Узкие… блин… – пробурчал что-то неразборчивое миллионер.

– В таких случаях принято было говорить «блин горелый» – поправил его Атлантида, перехватил тросточку в зубы, опустил руки в люк, зацепил Вайта за плечи и напрягся, вырывая его из объятий кресла. Поначалу казалось, что толстяк засел в кресле намертво, но после нескольких рывков его тело поддалось. Миллионер сдвинулся немного вверх, выпростал руки и, опершись ими о край люка, выбрался наружу.

– Спасибо, сэр Платон, – тяжело дыша кивнул он.

– Не стоит, – небрежно махнул рукой Рассольников, – у нас четыре недели полета впереди. Еще наблагодаритесь.

Вайт, отдышавшись, встал на ноги, заставив малютку-олима с испуганным писком шарахнуться в сторону – и гулко стукнулся головой о потолок.

– Ничего страшного, – прокомментировал Атлантида, – зато поездка обойдется вдвое дешевле.

Теплер громко скрипнул зубами, но промолчал.

– Пи, пи, пи-пи-пи, – торопливо заговорил рогатый пилот.

– Через двадцать минут рождается подготовка к вылету, – расшифровал его писк поясной переводчик. – Нужно быстро перемещаться в кабину управления космическим кораблем выбирать кресла тяжелые.

– Какие кресла? – простонал Вайт, массируя себе затылок. – Только в постель!

– Мне очень жаль вас огорчать, сэр Теплер, – мило улыбнулся Атлантида. – Но на «грузовиках», в отличие от пассажирских кораблей, нет избыточной мощности на реакторах, поэтому искусственную гравитацию на время разгонов и торможений приходится отключать. В кровати вас просто раздавит, сэр.

Вайт хмуро покосился на археолога, но отвечать не стал. Олим приглашающе пискнул и побежал вперед, указывая дорогу. Земляне торопливо пошли следом за ним.

Рубка оказалась недалеко. Полтора десятка мониторов и пультов, за которыми сидели космонавты планеты Грин. Платон обратил внимание на то, что большинство из них имели не простенькие раздвоенные рога, как у пилота челнока, а высокие, ветвистые. Наверное, пассажиров доставила на борт женщина.

– Пи-пи, – указала олимка (или олимиха?) на два ряда кресел, которые стояли вдоль стены и торопливо заняла место за одним из пультов.

В некоторых из кресел сидели олимы, внимательно наблюдая за подготовкой к старту, но большинство сидений оставались свободными.

– Прямо зрительный зал на борту, – хмыкнул Атлантида. – Какое кресло нравится вам больше всего, сэр Теплер?

– Какая разница, сэр Платон? – отмахнулся миллионер и рухнул в ближайшее. Кресло издало жалобный хруст, но выдержало.

Археолог сел в соседнее, откинул голову на подголовник. Верхний край кресла упирался ему точно в основание черепа. Атлантида чертыхнулся, вскочил, нашел регулировку, выдвинул подголовник до упора вверх, снова сел. В новом положении затылок получил какую никакую опору, хотя и не очень удобную – верхний край подголовника находился на уровне середины головы. Рассольников покосился на Вайта и увидел, что у того мыслящий орган находится и вовсе на весу.

– Эй, сэр Теплер, поднимите подголовник, а то вам на старте мозги оторвет.