Загадка Лейтон-Корта

Роджеру, как и Алеку, не хотелось верить в причастность обеих женщин к этой трагедии, но он не видел никакой возможности избежать такого предположения. Печально, конечно, что Алек пришел к такому предубеждению по поводу методов расследования, ибо это был именно тот случай, когда требовалось в высшей степени беспристрастное обсуждение. Роджер исподтишка взглянул на своего молчаливого товарища и тихо вздохнул.

Тыльная сторона дома не была прямой. Между библиотекой и столовой, где находилась небольшая комнатка, которую использовали как склад для сундуков и разного хлама, стена дома отступала на несколько футов назад, образуя углубление. Это место у стены было занято невысокой порослью лавровых кустов. Когда друзья проходили мимо, солнечный луч упал на какой-то маленький синиц предмет, лежавший у самых корней. Блеск привлек внимание Роджера. Оттенок этого синего цвета вызвал у него какое-то воспоминание.

– Алек, – спросил он, хмурясь, – что это за синяя вещица у самых корней? Она смутно что-то напоминает.

Он перешел через тропинку и наклонился. Это был осколок синего фарфора.

– О! – с живостью воскликнул Роджер, держа осколок так, чтобы Алек мог его видеть. – Ты понимаешь, что это?

Алек подошел к другу и без всякого интереса взглянул на кусок фарфора.

– Наверное, кусок разбитой тарелки или чего другого.

– Неужели ты не узнаешь? Это же кусок той исчезнувшей вазы, друг мой! Клянусь Юпитером! Надо взглянут: нет ли других осколков.

Он опустился на четвереньки и стал заглядывать между кустами.

– Чуть подальше есть и другие куски. Я сейчас проверю, а ты постереги, чтобы нас никто не увидел, – сказал Роджер и энергично пополз в небольшие заросли лавра.

Через несколько минут он вынырнул из кустов. В руках у него было еще несколько кусков вазы.

– Здесь все! – с торжеством объявил он. – Лежали у самой стены. Ты понимаешь, что это значит?

– Очевидно, этот тип выбросил здесь осколки, – как всегда разумно ответил практичный Алек.

– Точно! Я думаю, он, собрав осколки, сложил их в карман, чтобы потом при первой возможности где-нибудь выбросить. Методичный тип!

– Да, – согласился Алек и удивленно посмотрел на Роджера. – Ты что-то уж очень возбужден по этому поводу.

– Конечно! – многозначительно произнес Роджер.

– Почему? Я хочу сказать… ничего тут нет удивительного Если ваза была разбита и куски исчезли, вполне разумно было предположить, что их где-то выбросили, не так ли?

– О, безусловно! – глаза Роджера сверкали. – Однако вопрос в том, где он их выбросил. Это не на пути от решетчатого окна и не на быстрейшем выходе с территории, иными словами – не на дороге. К тому же, если он хотел выбросить осколки там, где их никто не найдет, лучшим местом были бы густые заросли по обе стороны дороги, когда он проходил по ней, чтобы скорее уйти из Лейтон-Корта. Тебе не кажется все это очень значительным?

– Гм! Возможно, это несколько странно… теперь… когда ты обратил на это внимание.

– Несколько странно! – презрительно повторил Роджер. – Дорогой мой! Это одна из самых значительных вещей, которую мы до сих пор обнаружили! Каков же вывод? Я не утверждаю, что он абсолютно безошибочен. Но все же… Вывод! Какой следует вывод?

Алек подумал.

– Очевидно, он дьявольски спешил.

– То, что он «дьявольски спешил» – это чушь! Ерунда! Он бы прямехонько двигался по дороге. Нет! По-моему, суть заключается в том, что он не шел по дороге.

– Куда же он в таком случае пошел?

– Обратно в дом! Знаешь, Алек, по-моему, идею с «загадочным посторонним типом» пора отправить туда же, куда мы уже отправили «мистера Джона Принца»!

Глава 18

О чем рассказал диван

– Назад, в дом? – Алек недоверчиво смотрел на него. – Но… но зачем ему было идти обратно в дом?

– Ну и вопросы ты задаешь! Не имею ни малейшего представления! Я даже не знаю, что он действительно пошел обратно в дом! Я просто высказал единственно возможное заключение, которое вытекало из того факта, что осколки вазы оказались там, где мы их нашли. Вполне вероятно, что я ошибаюсь.

– Но послушай, если он хотел вернуться в дом, к чему было все усложнять и вылезать в окно? Почему он просто не вышел через дверь?

– Совершенно очевидно, что он хотел оставить все входы и выходы запертыми изнутри, чтобы подкрепить предположение о самоубийстве.

– Но зачем ему было возвращаться в дом? Этого я никак не могу понять.

– Гм, предположим, – как бы между прочим заметил Роджер, – предположим, что он там жил.

– Что?

– Я сказал: предположим, он там жил. Может быть, он хотел вернуться в постель.

– Боже правый! Неужели ты думаешь, Роджер, что Стэнуорта убил кто-то из домашних? – в голосе Алека звучал неподдельный ужас.

Роджер не спеша снова зажег свою трубку.

– Не обязательно. Ты продолжаешь настойчиво спрашивать, почему он хотел вернуться в дом, и я дал тебе наиболее очевидное объяснение. Собственно говоря, он мог встретиться с кем-то в доме, прежде чем бежать.

– Тогда, значит, ты не думаешь, что Стэнуорта убил кто-то из дома? – с явным облегчением спросил Алек.

– Один Бог знает! – лаконично ответил Роджер. – Нет, пожалуй, я так не думаю. Мы не должны забывать, что Джефферсон утром не мог найти ключей. Если только, конечно, это не было притворством. Клянусь Юпитером! Я об этом не подумал, или он собирался взять что-то важное и хотел снова открыть сейф, забыв о том, что положил ключи не в тот карман.

– Я полагаю, – медленно произнес Алек, – Джефферсон – единственный человек в доме, кого ты подозреваешь в преступлении.

– Ну нет! Провалиться мне на этом месте, если я думаю, что это он! – с жаром возразил Роджер.

– О! Кто же в таком случае?

– Скажем так, Алек! В настоящее время я подозреваю каждого. Всех и вся внутри этих стен!

– Только не забывай о своем обещании. Никаких решительных шагов без меня, ладно?

– Разумеется. Но… Алек, – серьезно сказал Роджер. – Ты не обязан участвовать, если я предприму шаги, которые не вполне вызывают твое одобрение. Дело это очень серьезное, и ты сам понимаешь… Мы не можем воспринимать его как увеселительную прогулку – делать то, что нам нравится и пропускать все неприятное и опасное.

– Да, – несколько неохотно согласился Алек. – Я понимаю и без надобности не стану поднимать шум. Но мы должны продолжать работать вместе.

– Конечно! – поспешно ответил Роджер. – Значит, договорились. Между прочим, нам давно следовало заняться одним делом, но оно все время ускользает из моей памяти. Мы должны поискать вторую патронную гильзу. Я не очень верю в то, что она существует. Однако, как мы установили, было сделано по одному выстрелу из каждого револьвера, и раз такая вероятность есть, мы обязаны проверить.

– Нелегкая задача, да? Гильза может быть где угодно.

– Да, по есть только одно место, где стоит искать. Библиотека. Если там ее нет – прекращаем поиски.

– Очень хорошо.

– Ох, Александр! – печально произнес Роджер, когда они шли к библиотеке. – Есть большая трудность в этой маленькой проблеме, как назвал бы ее Холмс.

– Какая?

– Мы не знаем мотива преступления. Если бы знали, это невероятно упростило бы дело. Да что там говорить! Мы бы сразу обнаружили преступника. Так решаются все подобные происшествия и в реальной жизни, и в книгах. Установи мотив – и начинай действовать! Мы же с тобой продвигаемся в темноте, на ощупь. И так и будет, пока не обнаружим мотива.

– И ты не имеешь о нем никакого представления? Даже не догадываешься?

– Нет. Или, вернее всего, слишком много. Совершенно невозможно сказать что-нибудь определенное. В конце концов, что мы знаем о Стэнуорте, кроме того, что это был веселый старый джентльмен, у которого водились большие запасы хорошего вина? Ничего! Он мог быть убийцей женщин, и тогда это криминальное дело с ревнивым мужем, о котором узнали леди Стэнуорт и Джефферсон, но все замяли, боясь опозорить свое имя.