Загадка Лейтон-Корта

– Продолжаешь в том же духе? – усмехнулся он с порога. – Я так и думал, что найду тебя здесь.

Роджер весь дрожал от возбуждения. Он поднялся с колен возле корзинки для использованных бумаг, в которую только что заглядывал, и направился к Алеку, размахивая листком бумаги.

– Я на верном пути! – воскликнул он. – На верном пути, Александр! Несмотря на все твои презрительные насмешки!.. Поблизости никого нет?

Алек покачал головой.

– Ну! Какое же открытие ты сделал теперь? – с некоторой долей терпимости спросил он.

Роджер схватил его за руку и, потянув к письменному столу, энергично постучал пальцем по листу промокательной бумаги.

– Видишь?

Алек наклонился и внимательно осмотрел лист. В том месте, куда указывал палец Роджера, было несколько коротких, длиной не более дюйма, линий. Те, что находились слева, представляли собой не более как царапины, совсем без чернил; средние были со слабыми следами чернил, а справа располагались отчетливые линии, яркие и решительные. Под ними было несколько круглых чернильных клякс. Кроме этих следов, лист белой промокательной бумаги был совершенно чист.

– Ну? – торжествующим тоном спросил Роджер. – Ты что-нибудь понимаешь?

– Собственно говоря, не вижу ничего особенного, выпрямившись, признался Алек. – Я бы сказал, что кто-то чистил перо.

– В таком случае, – самоуверенно заявил Роджер, должен тебя огорчить. Моя печальная обязанность сообщить тебе, что ты глубоко ошибаешься.

– Почему? Не понимаю.

– Тогда взгляни еще раз. Если бы он чистил перо, Александр Ватсон, то жирные линии переходили бы в царапины слева направо, верно?

– Почему? Они могли бы идти и справа налево.

– Это неестественно. К тому же посмотри внимательнее на эти короткие линии. Почти все они внизу слегка загибаются вправо. Это значит, что они сделаны слева направо. Попытайся еще раз!

– Ну ладно, пусть будет наоборот, – с иронией ответил уязвленный замечанием Алек. – Он не чистил перо, он его пачкал.

– Ты хочешь сказать, что он опускал перо в чернила и просто его пробовал? Ну что же, это уже ближе к истине. Но посмотри еще раз, особенно обрати внимание на левую сторону. Разве ты не видишь? Там, где кончик пера раздваивается, остается две параллельных бороздки. Так вот, смотри не только на то, как далеко они расходятся, но так же и на то, что, хотя они и довольно глубокие, нет следа царапин. А теперь подумай, что все это значит? Есть только один вид ручек, которые могли бы оставить подобные следы. Подумай – и ответ будет найден!

Алек послушно задумался.

– Авторучка! И он пытался заставить ее писать!

– Великолепно, Алек! Я вижу, ты будешь потрясающим помощником в этой маленькой игре!

– Однако я не вижу причины поднимать такой шум из-за того, что линии проведены авторучкой. Я хочу сказать, что это нисколько не продвигает нас вперед.

– О-о! Ты так полагаешь? – Роджер обладал отменной, по несколько раздражающей привычкой все драматизировать. Он многозначительно замолчал.

– Ну?! – нетерпеливо произнес Алек. – У тебя есть ч го-то на уме… Я знаю. И тебе не терпится рассказать. Давай рассказывай! Что тебе говорят эти замечательные следы?

– Только то, что «записка» – фальшивка! – со счастливым чувством удовлетворения ответил Роджер. – А теперь давай выйдем в сад.

Он повернулся и быстро зашагал к залитой солнцем лужайке. Надо признать, что Роджер иногда мог вызывать немалое раздражение.

Справедливо злясь, выведенный из себя Алек поспешил за ним.

– А еще говоришь про Шерлока Холмса! – проворчал он, догнав Роджера. – Ты сам хоть кого приведешь в бешенство. Почему ты все ходишь вокруг да около? Почему не говоришь прямо, если что-то обнаружил?

– Но, Александр, я же тебе сказал! – с невинным видом возразил Роджер. – Эта записка – подделка.

– Но почему?!

Роджер взял своего друга под руку и направил его в сторону розария.

– Я хочу оставаться поблизости, когда инспектор появится на дороге, – объяснил он. – Я не собираюсь пропустить тот момент, когда откроют сейф.

– Почему ты думаешь, что заявление Стэнуорта подделка? – упрямо повторил Алек.

– Так-то лучше, Александр! – одобрительно заметил Роджер. – Похоже, ты наконец начал проявлять некоторый интерес к моим открытиям. Знаешь, до сих пор ты не был добрым Ватсоном. Всякий раз когда я объявляю о моем новом шаге вперед, твое дело быть потрясенным до глубины души. Из тебя получился никчемный триллер, Алек!

– Я полагаю, – Алек чуть заметно улыбнулся, – что ты сам создаешь весь необходимый ажиотаж. К тому же старина Холмс действовал не так стремительно и не делал каждую минуту скоропалительных выводов. И я не сомневаюсь, что он не был все время так чертовски доволен собой, как ты!

– Не будь так строг ко мне, Алек, – пробормотал Роджер.

– Я признаю, действовал ты не так уж плохо, – откровенно продолжал Алек, – хотя если разобраться, в большинстве случаев – все это догадки. Но если бы я лебезил перед тобой (как тебе, судя по всему, хотелось) и постоянно повторял, какой ты дьявольски расчудесный парень. ты бы, наверное, к этому времени уже арестовал Джефферсона и миссис Плант и обвинил леди Стэнуорт в неуважении к суду или еще в чем-нибудь подобном. – Он остановился в раздумье. – Собственно говоря, – авторитетно произнес он, – тебе, старина, нужен тормоз, а не проклятый акселератор.

– Извини, – покорно пробормотал Роджер. – Я учту на будущее. Но если ты не хочешь хвалить меня, разреши мне, по крайней мере, сделать тебе комплимент. Ты отличнейший тормоз!

– А теперь, детектив Шерлок, может быть, ты будешь настолько, любезен и соизволишь объяснить, каким образом пришел к выводу, будто записка – фальшивка. И все это лишь на основании того факта, что авторучка Стэнуорта не хотела писать.

Настроение Роджера сразу изменилось, и лицо стало серьезным.

– Да, это в самом деле довольно важно, так как подтверждает факт убийства, который прежде был всего лишь предположением. Вот посмотри!

Он вынул из кармана лист бумаги, которым ликующе размахивал перед лицом Алека, когда тот появился в библиотеке, и, осторожно развернув, протянул своему другу. Алек внимательно посмотрел на него. Бумага не была гладкой; казалось, ее немного скомкали, и на ней остались следы; в центре написаны слова: «Виктор Ст…», слегка смазанные и кончавшиеся большой кляксой. Буквы были очень жирные; правая сторона бумаги забрызгана множеством клякс. Кроме этого, на листе ничего не было.

– Гм! – произнес Алек, возвращая листок. – Ну и что же ты отсюда заключаешь?

– Думаю, это довольно просто, – сказал Роджер, складывая бумагу и аккуратно ее пряча. – Стэнуорт только что заполнил чернилами авторучку, или она почему-то просто не работала. Ты знаешь, что обычно происходит, когда авторучка отказывается работать. Делают пробы на ближайшем листе бумаги, и как только чернила начинают течь…

– Пытаются написать свое имя! – перебил Алек с чувством, больше приближавшимся к возбуждению, чем он проявлял до сих пор.

– Совершенно верно! На промокательной бумаге были предварительные линии с нажимом, чтобы чернила прошли в перо. Что происходит после этого в девяти случаях из десяти? Чернила начинают течь слишком сильно и заливают перо. Этот листок подтверждает, что так и произошло в данном случае. Стэнуорт был довольно нетерпеливым человеком. Как по-твоему?

– Да, полагаю, что так. Весьма.

– Так вот, довольно легко представить себе то, что произошло. Он пробует перо на промокательной бумаге, и как только оно начинает писать, хватает лист из пачки на столе (ты обратил на нее внимание?) и пишет свое имя. Перо начинает течь, и Стэнуорт нетерпеливо трясет ручку, комкает лист бумаги, бросает его в корзинку для ненужных бумаг и берет новый лист. Теперь перо, потеряв немало чернил в многочисленных кляксах, пишет сначала довольно слабо, так что он доходит только до буквы «к» в слове «Виктор», прежде чем начать снова, сразу же под первоначальной попыткой. Теперь перо пишет хорошо, и подпись Стэнуорта написана полностью с привычной завитушкой. Он берет этот лист, слегка сжимает его (но не так ожесточенно, как предыдущий) и тоже бросает в корзину для бумаг. Ну как?