Страница 9 из 16
Глава четвертая
Хозяйка Еректа
Когда прекрасные воительницы покинули территорию окруженного лагеря, Иллур, проводив их взглядом, как ни в чем не бывало вернулся в царскую юрту. Леха вошел вслед за ним. Иллур казался довольным.
– Зря ты им золото показал, – заметил Леха, – их же больше. Могут попытаться отобрать.
– Нет, – ответил Иллур, – в ближайший день ничего не случится. Слово Оритии для этих воинов закон. Это ее армия.
– Значит все прошло как надо? – на всякий случай поинтересовался бывший морпех, – они не собираются нападать на нас?
– Нет, – успокоил его Иллур, опускаясь на ковер, – садись, отведай мяса и вина. Забудь о них. Боги нас не оставят. Будем просто ждать.
Но Леху распирало любопытство.
– А кто такая эта Орития? – не утерпел он, присев рядом, – я думал в армии только мужчины служат.
– У нас да. Хотя и у нас раньше бывали такие воительницы, – с едва уловимым сожалением в голосе ответил Иллур, отпивая вина из золоченой чаши, которую только что наполнил возникший из-за спины слуга. Тоже самое слуга сделал с чашей Лехи, а затем как всегда мгновенно исчез, чтобы не мешать царю вести беседу. Верховный вождь скифов после встречи с амазонками, похоже, сам был не прочь обсудить эту тему.
– Царица Орития, – правая рука Гатара. Он высоко ценит как ее ум, так и ее армию, одну из сильнейших у наших северных границ.
– Так она не просто воюет, но еще и мужиками управляет? – искренне удивился Леха, – настоящая царица, – вот это да. Я и не думал что у вас, то есть у нас, такое возможно. А где ее царство?
– Мы на ее земле, – нехотя пояснил Иллур, и лицо его снова омрачилось, – Гатар отдал ей все междуречье от Танаиса до Борисфена[10], некогда принадлежавшее скифам. И она неплохо управляется со своим царством. Ее крайние земли вплотную подходят к Ольвии с Запада. Она давно присматривалась к этому богатому городу, но мы ее опередили.
– Вот значит как, – смекнул Леха, – мы у нее знатную добычу из-под носа увели. Думаешь она после этого будет с тобой дружить?
– Гатар давно зарится на земли у самого моря, что принадлежат теперь мне, – туманно ответил Иллур, – рано или поздно он попытается их отнять. И тогда мы выясним, кто из нас достоин жить под степными звездами. Но сейчас сарматы в силе. А я мечтаю вернуть былую славу скифам, а значит и земли, где мой народ обитал в древности. Для скифа в этих степях везде дом.
Иллур обернулся и пристально посмотрел в глаза кровному брату.
– Битва обязательно будет, но не сейчас, ее надо отложить. И греческое золото – это не слишком дорогая цена за то, чтобы Гатар не ударил мне в спину. Поэтому мы должны договориться, и Орития нам в этом поможет.
– Думаешь бабам можно верить? – напрягся Леха, вспоминая накаченные формы царицы местных амазонок, которые, похоже, не его одного взволновали.
– Я знаю как привлечь ее на свою сторону, – опять туманно ответил Иллур, как и полагалось царю, который знал гораздо больше чем говорил.
– А как она воюет? – уточнил морпех, и, прожевывая жесткий кусок мяса, вспомнил о крутых спутницах Оритии, – Сама-то хорошо дерется? А ее подруги?
Появившийся из-за спины слуга снова наполнил чашу царя. У Лехи вино еще оставалось.
– Мне рассказывали, что в жестоком бою Орития однажды в одиночку изрубила в куски двенадцать крепких воинов… – начал отвечать Иллур.
Услышав это, Леха чуть не подавился, но виду старался не подавать.
– А ее ближайшие воительницы вчетвером уничтожили отряд из тридцати человек.
– Серьезные девушки, – только и смог выдавить из себя Леха, – а сколько их всего на службе?
– Только в армии Оритии почти десять тысяч таких воительниц, – охотно пояснил Иллур, глядя на тлеющие угли очага, – А кроме нее у Гатара служат и другие царицы. Сарматия обширна и простирается на север вдоль великих рек до непроходимых лесов.
В юрте повисло молчание.
– Но ведь скифы не столь трусливы, чтобы бояться каких-то разъяренных баб? – вдруг ни с того ни с сего спросил Леха.
– Нет, – просто ответил Иллур, и наклонившись к Лехе, добавил, – Но не советую тебе, Аллэксей, испытывать доблесть Оритии или ее подруг. Мне не хотелось бы потерять кровного брата так рано.
Леха инстинктивно кивнул, а сам подумал: «Да что он меня, за слабака, что ли держит. Меня, морпеха, который запросто может разбросать одной левой десяток крепких мужиков, а не то что пятерых, пусть даже до зубов вооруженных баб! Я же в деле себя уже не раз показал. Сам мудрый Фарзой меня хвалил. Обидно даже. Надо будет пообщаться с одной из этих баб поближе. Закадрить как-нибудь при случае, да показать на что способен Леха Ларин. Бабенки-то знатные, да и я не промах. Авось, чего и выйдет».
Он хитро ухмыльнулся, но вслух ничего не сказал, решил не волновать царя. Вдруг еще запретит вообще к амазонкам подходить.
Леха провел в гостях у Иллура довольно долгое время, и утренняя трапеза закончилась к обеду. Потом к царю заглянул Арчой с докладом, а Леха ушел к себе в юрту, задержавшись по дороге, чтобы проверить боеготовность своих людей, оставленных под начало Инисмея, Гнура и Уркуна. Люди не скучали, находясь на конях и при оружии. И хотя битвы не предвиделось, напряжение в кольце блокады не спадало. По сути, Иллур добровольно сделал себя и свое войско заложниками воли сарматского царя и его смазливой помощницы. Но Леха не стал забивать себе голову подобной ерундой, а, добравшись, наконец, до юрты, повалился на ковер и там проспал до вечера. Будущее покажет, и ждать его не долго. Так прошел день, а на утро прибыли гости.
Леха еще спросонья ощутил непонятное шевеление в лагере, а когда, облачившись в доспехи, вышел наружу, то успел увидеть, как с занятых сарматами ближних холмов опять съезжает вереница всадников, только на этот раз боле многочисленная – человек сорок. Да и сарматов, похоже, прибыло. Леха пригляделся получше к холмам, и ему показалось, что теперь окружение стало двойным.
Когда гости приблизились, стало возможным рассмотреть их предводителя. На этот раз впереди ехала не бой-баба Орития с боевыми подругами. Во главе отряда из мощнотелых всадников в дорогой броне, что укрывала и коней, находился крепкий мужик свирепого вида. Грудь его прикрывал пластинчатый панцирь, на поясе висел длинный меч. Мужик ехал вовсе без шлема и Леха увидел, что тот имел длинные волосы, а на лице бороду и усы. Щеку рассекал шрам, тонувший в бороде. Выражение глаз у всадника было как у орла, который готов броситься на добычу. А когда тот поравнялся с юртой начальника конной разведки и скользнул по его лицу взглядом, Лехе захотелось вытянуться по стойке «смирно», – такая от всадника исходила мощная злоба.
Словно услышав его мысли, стоявший неподалеку Арчой сказал вполголоса, но так что Ларин его услышал отчетливо:
– Вот и сам Гатар пожаловал.
Следом за царем сарматов, который к удивлению Лехи не имел на голове ни короны, ни другого знака царской власти, ехала его правая рука, воительница Орития, а рядом с ней четыре амазонки, виденные морпехом вчера. Та, что не выдержала его наглого взгляда и едва не бросилась на него, выхватив меч, тоже была здесь. Леха ее быстро заметил, да и она его одарила взглядом, в котором сверкнул холодный огонь.
– Отлично, – сказал сам себе Леха, выдержав взгляд, – Объект прибыл. При первой же возможности начнем разработку.
Но возможность представилась нескоро.
Гатар с охранниками приблизился к походной юрте Иллура, который на этот раз встречал его на коне и в полном вооружении. Смерив друг друга взглядами и спешившись, они оба вошли внутрь, а у входа встали охранники обоих царей. Справа от входа скифы, слева – сарматы, в числе которых были и амазонки. Часть охранников образовала вокруг юрты кольцо оцепления.
Леха грешным делом надеялся, что Иллур позовет его, как кровного брата, на переговоры, но скифский вождь сегодня вообще не удосужился даже поприветствовать его, а на переговоры не позвал не только начальника разведки, но даже Арчоя, хотя тот был здесь вторым после него самого.
10
От Дона до Днепра.