Пламя Деметры

Завязалась оживленная дискуссия насчет того, есть ли на что смотреть в Олимпе и если есть, то на что. Якадзуно поначалу пытался возражать, дескать, Олимп – большой город, а не захолустная деревня в джунглях, как Ислам-вилль, но потом был вынужден сдаться. Действительно, если вдуматься, Олимп – такая же деревня, как Ислам-вилль, только намного больше и не в джунглях, а в болоте.

Почему-то всем стало грустно. Выпили еще по сто грамм. Дхану рассказал, как одной местной бабе удаляли аппендицит, она спросила доктора: «Я не умру?», а доктор ей ответил так: «Ни в коем случае, а то меня Вахид ругать будет». Почему-то стало смешно. Выпили еще.

Мин Го спросил, чем занимался Якадзуно на Гефесте и не поделится ли он байками про трудовые будни службы безопасности большой корпорации. Якадзуно рассказал, как в прошлом году люди Рамиреса обнаружили богатое месторождение на территории, принадлежащей одному старательскому кооперативу, и как потом Якадзуно с ребятами занимался рэкетом, чтобы согнать голимых кооператоров с ценной земли. Ахмед сказал, что все говорят, что пионеры – преступники и творят беспредел, но на самом деле настоящий беспредел творят корпорации, а пионеры хоть и делают наркотики, но насилием не занимаются и простым людям жить не мешают. А наркотики – дело такое, хочешь – покупай, не хочешь – не покупай, никто тебя не неволит, а если подсел – сам дурак. Якадзуно заметил, что первая доза всегда бесплатная, но Ахмед заявил, что пионеры тут ни при чем, и вообще, ни один уважающий себя наркодилер демпингом не занимается, а то, что наркоманы друг друга на иглу сажают, – это их личное дело. Мин Го сказал, что Ахмед зря ругает корпорации, нынче это немодно, потому что братство тоже ругает корпорации и их главный идеолог Джон Рамирес тоже их ругает, а потому пионерам их ругать больше не надо, потому что их ругает братство, а если кого-то ругает братство... Как ни странно, все поняли, что хотел сказать Мин Го. Выпили за понимание.

Якадзуно сказал, что знал на Гефесте одного Джона Рамиреса. Через пару минут оживленного обсуждения выяснилось, что главный идеолог братства и есть тот самый Джон Рамирес, которого Якадзуно знал на Гефесте. За это тоже выпили.

Что было потом, Якадзуно не помнил.

От амброзии похмелья не бывает. Когда переберешь, начинаются галлюцинации, но если не продолжать злоупотребление, а сразу лечь спать, то они превращаются в яркие красочные сны, чаще приятные, чем кошмарные. На этот раз Рамиресу приснилось нечто среднее.

Ему приснилось, что сегодня среда и он сидит в своем кабинете в университете, где по средам принимает посетителей. Все идет как обычно, а потом в кабинете появляется Полина и говорит, что в приемную пришли ящеры и перерезали всех посетителей и теперь не знают, куда девать трупы. Рамирес распорядился отнести трупы в университетскую столовую, там наверняка должны быть холодильники, куда их можно складировать. Потом он вернулся к разговору с посетителем, которым оказался Дзимбээ Дуо. Дзимбээ сказал, что теперь работает на ящеров и пришел сюда всех зарезать, но если Джон и Полина пригласят его на групповуху, то он никого резать не будет.

Рамирес возмутился и заявил, что приказ есть приказ и его надо выполнять – раз велели зарезать, значит, надо резать. Дзимбээ согласился с этим доводом и сделал себе сеппуку. Полина откуда-то притащила большой разделочный нож и начала умело расчленять Дзимбээ и упаковывать части тела в целлофановые пакеты с эмблемой гипермаркета Ашан-Олимп.

– Скоро начнется голод, – сказал а Полина, – и тогда человечина хорошо пойдет, по десять евро за килограмм.

Рамирес возразил, что голода не будет, а тех, кто так говорит, надо беспощадно истреблять без суда и следствия. Полина предложила ее не истреблять, а примерно наказать, и вручила Рамиресу плетку и наручники. Рамирес сказал, что наказывать ее не будет, потому что очень любит, и они стали целоваться, но целоваться было неприятно, потому что Полина была вся в крови, а кровь была соленая, ржавая и сильно пачкалась. Интересно, что нижняя часть лица Полины была испачкана даже сильнее, чем руки, а когда Рамирес поинтересовался, в чем тут дело, Полина призналась ему, что она вампир. Рамирес возразил, что вампиров не бывает, но неожиданно вспомнил, что вчера перебрал амброзии, и проснулся.

Он лежал в собственной постели, Полины рядом не было, но ее голос доносился из соседней комнаты, она с кем-то говорила по телефону. Рамирес свесил ноги с кровати и с трудом поднялся. Как всегда бывает после передоза амброзии, тело было расслаблено настолько, что казалось ватным. Рамирес знал, что это скоро пройдет, но пока он был не в своей тарелке.

Рамирес попытался найти тапочки, не смог и вышел из спальни босиком. Полина повернула голову, послала воздушный поцелуй, но разговор не прервала. Рамирес попытался прислушаться к разговору, но и тут ничего не получилось. Кто-то древний и мудрый сказал, что если с утра выпил, то весь день свободен. Это утверждение можно подкорректировать – если хорошо выпил с вечера, то завтрашний день тоже свободен.

С этой мыслью Рамирес поковылял на кухню восстанавливать силы.

Проснувшись, Анатолий понял несколько важных вещей. Во-первых, его интуиция заметно притупилась за те годы, что он провел вне армии. Во-вторых, выполняя разведывательную миссию в глубоком тылу противника, одной интуицией не обойдешься, нужно еще иметь квалификацию, опыт или, на худой конец, соответствующее программное обеспечение. Анатолий попытался пересчитать все ошибки, которые он сделал вчера, сбился со счета и совсем опечалился.

Нельзя сказать, что идея прикинуться заблудившимся бойцом наркомафии была так уж плоха. Но лезть в осиное гнездо с такой легендой... Нет, это не самоубийство, но уж точно большое приключение на собственную задницу.

Откуда Анатолий знает Такаси и Никиту, если он не знает Вахида? Стоит Такаси задуматься над этим вопросом и все, легенда накрылась. А если Вахид решит нарушить радиомолчание и сообщит Рашиду, что в Карасу прибыл Анатолий Ратников? А если бы он сделал это еще вчера? Как бы Анатолий воевал с раздувшимся животом?

Кстати, о животе. Стоило только вспомнить о его существовании, как живот сразу потребовал совершить утренний туалет. Эта процедура оказалась длительной – полтора килограмма сырого мяса оставляют довольно много отходов, да и пищеварительная система человека не предназначена для такой пищи.

Тем не менее вчерашнее обжорство дало определенный результат. Внутренней энергии заметно прибавилось, еще одна такая трапеза – и аккумуляторы будут забиты под завязку. Только нажираться второй раз времени нет, надо быстро завершать миссию и убираться отсюда.

Анатолий вышел в коридор, прошелся туда-сюда, нашел дежурного по этажу, выяснил, где находится штаб, и направился прямо туда. Придя в штаб, Анатолий вежливо отклонил два последовательных предложения вместе позавтракать (девушки более чем неплохи, но времени нет) и минут через пять, после выполнения всех формальностей, уселся за терминал локальной информационной сети.

Координаты города Карасу почти совпали с теми, что Анатолий вычислил, отслеживая маршрут грузовика, на котором приехал. Город Исламвилль не был отображен на карте и его координаты в документах не упоминались, но имеющейся информации было достаточно, чтобы сократить область поиска до двух районов, каждый километров по тридцать-сорок в диаметре. Очень хороший результат, одного его достаточно, чтобы оправдать всю импровизированную операцию.

Списки личного состава большого интереса не представляли, опись имущества тоже. На базе имелось около ста бойцов класса D (все люди, ни одного ящера), а бойцов класса Е не было совсем. Соответственно в местном арсенале не было ни автономных гранат, ни продвинутых средств радиоэлектронной борьбы. Даже неинтересно убегать отсюда.

В архиве приказов и донесений достойной внимания информации не обнаружилось. Да, наркоторговцы или пионеры, как они себя называют, действительно занимаются зачисткой близлежащих ферм и плантаций. Все оружие и другие ценные вещи изымаются и складируются на базе. Что с ними будут делать дальше – непонятно. А в остальном – обычные будни небольшой военной базы. Не более.