Посланец

«Вот так, – подумал Найл. – Нашу землю мы теперь должны считать чужой территорией», – а вслух спросил:

– Кто вы такие?

– Рыбаки, господин, – ответил бородатый. – Ловим рыбу, в городе продаем, тем и кормимся.

– Как ты смеешь поднимать руку на людей одного из князей, дикарь! – злобно зашипел усатый. – Да князь на кол вас всех посадит! Смерти легкой просить будете!

– А ты знаешь Тройлека, личного переводчика князя? – присел рядом с брызгающим слюной усатым Найл.

– Тройлек – господин мой! Стоит мне ему хоть слово сказать, и он всех вас в кровавое месиво разотрет! Подошвы мне лизать будете!

– Значит, Тройлек уже господин… – выпрямился Найл. – Может, и дети у него появились?

– Как ты смеешь своим поганым языком трепать имя самого Тройлека! Не тебе спрашивать о его детях, грязь пустынная…

– Мы рыбаки, – повторил бородач, – зла никому не причиняем…

– Вы нас отпустите, правда? – спросила девушка сквозь слезы.

Восемь ни в чем не повинных рыбаков. Найл не мог их отпустить, потому что тогда о бродящих вокруг города изгнанниках станет известно всем. Он не мог взять их с собой, потому что они слишком чужие, чтобы пойти добровольно, а таскать с собой пленных – слишком тяжелая и никому не нужная ноша…

– Отпустите нас, пожалуйста, – попросила девушка.

Найл кивнул ей и мысленно позвал Дравига.

– Слушаю тебя, Посланник.

– Дравиг, ты говорил, что смертоносцы хотят есть?..

Переправа заняла два дня. Потом Найл приказал отпустить лодки вниз по течению, и утром третьего дня колонна двинулась дальше.

Раньше корабли за сутки проделывали путь из города до кустарника на морском берегу. Пешим путникам пришлось огибать широкий залив, и они потратили на эту дорогу два дня. Зато потом их взорам открылись густые зеленые дебри, где стрекотали кузнечики, скакали травяные блохи, над которыми вились мухи, порхали бабочки и метались стрекозы.

Смертоносцы врезались в заросли со всего разгона – только листья сухие к небу взлетели. Перепугано заметались крупные черные мухи, запрыгали в стороны кузнечики. Один со страху прыгнул так, что свалился прямо в морские волны. Бедолага попытался было плыть, резко отталкиваясь от воды сильными задними лапами, но волны каждый раз опрокидывали его набок, и в конце концов он исчез.

Уже давно не евшие досыта пауки заслужили право на отдых, и правитель не стал их торопить. Пока восьмилапые пировали в зарослях, люди неторопливо продолжали путь по широкому берегу меж кустарником и морем. Именно в этих местах обычно причаливали корабли, высаживая приехавших на охоту за людьми смертоносцев, отсюда же забирали пленных. Грустные воспоминания…

Найл поискал глазами принцессу, но после оазиса она правителя сторонилась.

На протяжении двух дней полоса прибрежных зарослей то расширялась почти до ста метров, то истончалась до двух-трех шагов в ширину, пока не исчезла совсем. К этому времени горные вершины уже превратили левую сторону горизонта в зубчатую линию. Вода в кувшинах кончалась, но снежные шапки на ясно видимых пиках обещали скорую встречу с чистыми ручьями талой ледяной влаги. На день-другой уверенность в близости воды вполне могла заменить саму воду.

Сытые и довольные, смертоносцы пристроились параллельно с человеческой колонной, и путники продолжили путешествие в предгорья Хайбада.

Долго казалось, что горы не приближаются, оставаясь так же далеко, как и два дня назад, и вдруг, как-то внезапно, оказались совсем рядом.

Из-под песка выступил коричневатый суглинок, потом появилась первая, желтая и чахлая трава, но с каждым шагом растительный ковер становился гуще, появился мелкий кустарник.

– Ты слыхал, – нагнал Найла Симеон, – Шабр сказал, что услышал кого-то из местных пауков. Значит, мы совсем близко.

– Не уверен, – покачал головой Найл. – Смертоносцы из города легко слышали тех, кто охотился рядом с моим домом, а там не меньше десяти дней пути.

– Мы легко разговаривали друг с другом, – немедленно встрял в разговор Шабр, – потому что Смертоносец-Повелитель объединял в себе разумы всех обитавших в городе пауков, и мощь его была безгранична. В Провинции пауков обитает во много, много раз меньше, а потому и способности их слабее. Правда, этого нельзя сказать о могучем интеллекте Борка. Он совершил множество открытий, добился совершенства во всех областях науки. Сейчас он любезно сообщил мне, что ему удалось познать тайну происхождения человека и добиться его полного и здорового самовоспроизведения без всякой помощи с нашей стороны.

– До прихода в этот мир смертоносцев, – заметил Найл, – мы вполне обходились своими силами…

– О, это были дикие времена, – небрежно парировал Шабр.

Когда горы нависли над самыми головами, путешественникам удалось наконец найти ручеек. Они с удовольствием напились, но набирать воды в кувшины не стали – Шабр утверждал, что речушки здесь на каждом шагу. И правда: примерно через час они наткнулись на совершенно прозрачную, очень мелкую протоку, которую молодые смертоносцы без труда преодолели вброд, – взрослых охранницам пришлось переносить на руках.

Все чаще и чаще стали попадаться небольшие лиственные рощицы, в которых соблазнительно стрекотали кузнечики, а вдалеке, вдоль подножия гор, темнели кроны высоких елей. Густая трава поднималась почти по колено, начиная мешать при ходьбе, время от времени из-под ног отскакивали в стороны зеленые травяные блохи. Густой запах свежей зелени сплетался с легким, солоноватым благоуханием моря и создавал свой, неповторимый и легко узнаваемый аромат.

– Хочется лечь, закрыть глаза и забыть обо всем на свете, – ни к кому особо не обращаясь, сказал Найл.

– Ты про что это? – не понял Симеон.

– Хорошо здесь, – ответил Найл. – Спокойно как-то. Много зелени, воды; тепло, но не жарко.. Ни скорпионов, ни тарантулов.

– Змей здесь тоже нет, – добавил Шабр. – Всех опасных тварей еще два поколения назад истребили. Провинция мала, за пять лет охотники прочесали ее всю.

Задолго до вечера Найл приказал остановиться на привал. Пауки проголодаться еще не успели, а люди окружили одну из рощиц и прочесали ее, добыв саранчу, двух кузнечиков, гусеницу листорезки и толстого крупного мотылька.