Плавание «Утреннего Путника»

И все равно никто не мог понять, что это за белизна. Спустили шлюпку. Несколько человек отправились в ней на разведку. Те, что остались на «Рассветном Путнике», могли видеть, как шлюпка въехала прямо в эту белизну. Они слышали громкие и удивленные голоса сидевших в шлюпке, разносившиеся далеко над тихой водой. Затем наступила пауза, пока Райнелф на носу измерял глубину, а когда после этого шлюпка повернула назад, внутри нее оказалось довольно большое количество непонятного белого вещества. Вся команда с любопытством столпилась у борта.

– Лилии, Ваше Величество! – крикнул Райнелф, стоя на носу шлюпки.

– Как Вы сказали? – переспросил Каспиан.

– Цветущие лилии, Ваше Величество, – пояснил Райнелф. – Такие же, как дома в пруду.

– Вот, смотрите! – воскликнула Люси, сидевшая на корме шлюпки.

Мокрыми руками она подняла вверх охапку белых лепестков и широких плоских листьев.

– Какая там глубина, Райнелф? – спросил Дриниэн.

– Это-то самое интересное, Капитан, – ответил Райнелф. – Там еще глубоко, как минимум три с половиной сажени.

– Но это не могут быть настоящие лилии – то, что мы называем лилиями!

– воскликнул Юстас.

Может они и не были настоящими лилиями, но, во всяком случае, были очень похожи на них. И, когда, после небольшого совещания, «Рассветный Путник» вошел обратно в течение и заскользил через Озеро Лилий или Серебряное Море (они попробовали использовать оба названия, но прижилось только Серебряное Море, и теперь оно так и обозначено на карте Каспиана), началась самая странная часть их путешествия. Очень скоро открытое море, которое они оставили позади, превратилось в узкую синюю полоску на западе. Со всех сторон их окружала белизна, чуть-чуть подкрашенная золотом, и лишь за кормой, после того, как корабль, проплывая, раздвигал лилии, оставалась открытая полоска воды, блестевшая, как темно-зеленое стекло.

На вид это последнее море очень напоминало Арктику, и, если бы к этому времени их глаза не стали сильными, как глаза орла, они не смогли бы вынести блеск солнца на этой белизне – особенно ранним утром, когда солнце было ярче всего. И каждый вечер отсветы этой белизны продлевали день. Казалось, лилиям нет конца. День за днем ото всех этих миль и лье цветов исходил аромат, который Люси с трудом могла описать: он был сладким – да, но вовсе не всепоглощающим или одурманивающим, напротив, это был свежий, чистый, какой-то одинокий запах, который как будто проникал внутрь вашего мозга, и вы начинали чувствовать в себе силы взлететь на высокую гору или побороть слона. Люси с Каспианом говорили друг другу:

– Я чувствую, что не смогу выдержать это долго, но я не хочу, чтобы это прекращалось.

Они очень часто измеряли глубину, но лишь через несколько дней она стала уменьшаться. После этого становилось все мельче и мельче. Наконец, настал день, когда им пришлось выбираться из течения на веслах и с их же помощью продвигаться вперед со скоростью улитки. Вскоре стало ясно, что дальше на восток «Рассветный Путник» плыть не может. И впрямь, только искусство кормчего спасло их от того, чтобы сесть на мель.

– Спустите шлюпку! – вскричал Каспиан, – и позовите всех на палубу. Я должен поговорить с командой.

– Что он задумал? – прошептал Юстас Эдмунду. – У него какие-то странные глаза.

– Я думаю, что все мы, наверное, выглядим также, – ответил Эдмунд.

И они присоединились к Каспиану на корме. Вскоре внизу у лесенки столпилась вся команда, чтобы выслушать речь Короля.

– Друзья мои, – сказал Каспиан, – теперь мы исполнили то, зачем отправились в путешествие. Мы обнаружили всех лордов, и, так как сэр Рипичип поклялся никогда не возвращаться обратно, вы, несомненно, увидите, когда достигните Острова Раманду, что Лорды Ревилиен, Аргоз и Мавроморн пробудились ото сна. Вам, милорд Дриниэн, доверяю я этот корабль и приказываю на всех парусах плыть назад в Нарнию и ни в коем случае не высаживаться на Острове Мертвой Воды. И передайте моему регенту, Гному Трампкину, чтобы он раздал всем моим товарищам по кораблю те награды, которые я обещал им. Они их заслужили. И если я не вернусь, то воля моя такова, чтобы Регент, Доктор Корнелиус, Барсук Траффлхантер и Лорд Дриниэн выбрали нового Короля Нарнии с согласия…

– Но, Ваше Величество, – прервал его Дриниэн, – вы что, отрекаетесь от престола?

– Я отправляюсь с Рипичипом на Край Света, – заявил Каспиан.

Встревоженный ропот прокатился по рядам матросов.

– Мы возьмем шлюпку, – продолжал Каспиан. – вам она не понадобится в этих тихих морях, а на острове Раманду вы сможете сделать новую. А теперь…

– Каспиан, – вдруг строго сказал Эдмунд, – ты не можешь так поступить.

– Естественно, – присоединился к нему Рипичип, – это невозможно для Вашего Величества.

– Конечно, нет, – сказал Дриниэн.

– Не могу? – грозно вскричал Каспиан, сделавшись в это мгновение похожим на своего дядю Мираза.

– Простите, Ваше Величество, – послышался с палубы голос Райнелфа, – но, если бы кто-нибудь из нас вздумал такое сделать, это назвали бы дезертирством.

– Вы слишком много на себя берете, Райнелф! – предупредил Каспиан.

– Нет, Сир! Он совершенно прав! – воскликнул Дриниэн.

– Клянусь Гривой Аслана! – вскричал Каспиан. – Я-то думал, что вы здесь все мои подданные, а не учителя,

– Я не твой подданный, – сказал Эдмунд, – и я говорю тебе, что ты не можешь этого сделать.

– Ну вот, опять, – пробормотал Каспиан. – Что ты имеешь в виду?

– Если Вашему Величеству угодно, мы имеем в виду, что Вы не должны этого делать, – объяснил Рипичип, поклонившись очень низко. – Вы являетесь Королем Нарнии. Если Вы не вернетесь, Вы предадите всех своих подданных, и в первую очередь – Трампкина. Вы не имеете права развлекаться приключениями, словно обычный человек. И если Ваше Величество не пожелает прислушаться к голосу рассудка, то верноподданнический долг каждого на борту будет заключаться в том, чтобы помочь мне разоружить Вас, связать и так и держать, пока Вы не придете в чувство.

– Совершенно верно, – поддержал Эдмунд. – Так и поступили с Улиссом, когда тот хотел подплыть поближе к Сиренам.

Рука Каспиана уже опустилась на рукоять меча, когда Люси напомнила:

– Ты ведь обещал дочери Раманду, что вернешься.

Каспиан остановился.

– Ну, да. Это так. – сказал он. Он постоял минуту в нерешительности, а затем крикнул, обращаясь ко всем на корабле:

– Хорошо, пусть будет по-вашему! Путешествие окончено! Мы все возвращаемся обратно! Поднимите шлюпку!

– Мир! – воскликнул Рипичип, – мы возвращаемся, но не все. Я, как уже объяснял ранее…

– Тихо! – взорвался Каспиан. – Я получил урок, но я не позволю издеваться над собой. Неужели никто не заткнет пасть этой Мыши?

– Ваше Величество обещало, – напомнил Рипичип, – быть добрым сеньором для Говорящих Зверей Нарнии.

– Да, для Говорящих Зверей! – воскликнул Каспиан. – Но я ничего не обещал зверям, которые все время говорят без остановки.

И он в гневе спустился по лесенке и вошел в каюту, хлопнув за собой дверью.

Но, когда чуть позже остальные пришли к нему, они обнаружили, что настроение его изменилось. Он был бледен, и на глазах у него были слезы.

– Все бесполезно! – воскликнул он. – Я должен был вести себя прилично

– от моего чванства и гнева нет никакого толку. Аслан говорил со мной. Нет

– я не хочу сказать, что он на самом деле был здесь. Он бы даже не поместился в этой каюте. Но эта золотая львиная голова на стене вдруг ожила и обратилась ко мне. Его глаза были ужасны. Не то, чтобы он грубо обошелся со мной, – лишь немного строго вначале. Но это все равно было ужасно! И он сказал… он сказал… о, я не могу вынести этого. Самое худшее из того, что он мог сказать. Вы должны плыть дальше – Рип, Эдмунд с Люси и Юстас, а я должен повернуть назад. Один. И немедленно. Но зачем же тогда все?

– Каспиан, дорогой мой, – сказала Люси, – ты ведь знал, что рано или поздно мы должны будем вернуться в наш собственный мир.