Страница 9 из 19
– Сколько? – спросил Виктор.
– Сто восемьдесят, хозяин. Невероятно. Наверное, здесь ошибка. Она потеряла сознание, начались судороги. Мы убиваем ее…
– Отлично! – Виктор удовлетворенно щелкнул языком. – Девочка начинает адаптироваться. Сто восемьдесят, конечно, мало, нужно как минимум двести пятьдесят. Давай новый анализ! Делай анализ каждые тридцать секунд!
– Двести двадцать.
– Не ври, – усмехнулся Виктор, глянув на монитор, – почти двести тридцать.
– Но она же в коме! Что толку от этих цифр?
– Она не в коме. Она только потеряла сознание… слегка отрубилась. Может, и к лучшему. Она дышит, понял, дурень? Ты бы там давно уже окочурился, а она дышит.
– Но мозг… Что с ее мозгом?
– Скоро узнаем. Смотри, Тутмес, уже двести восемьдесят! Обалдеть! – Виктор стукнул кулаком по коленке.
Не просто цифры. Сто процентов – нормальное насыщение эритроцитов кислородом. Теперь уже – под триста процентов. Красные клетки Лины вобрали в себя в три раза больше живительного элемента, чем им было положено природой. Шанс. У девочки появился шанс. У ее тела. Тело, вероятно, выживет. Дай Бог, чтоб не вышибло мозги… Впрочем, для первого эксперимента это вторично.
– Триста шестьдесят процентов, хозяин!
Лина открыла глаза.
– Хозяин, пульс падает. Боже, Боже…
– Лина, ты слышишь меня? – сказал Виктор, наклонившись к микрофону. – Как дела, малыш?
– Скотина, – слабый шепот, усиленный аппаратурой. – Какая же ты скотина, Вик.
– Так-то вот, – Виктор повернулся к Тутмесу. – Как видишь, мозги на месте. Девочка ругается. Зря ты потел, дружок.
– Тутмес, Тутмес, – хриплое клокотание в динамиках. – Забери меня отсюда. Скажи Вику… Здесь нечем дышать…
– Не ври, – сказал Виктор. – Тебе есть чем. Пять с половиной процентов кислорода. Как на Мирте. Ты научилась дышать таким воздухом. Я не сомневался, что научишься.
– Вик, пожалуйста… Выпусти…
– Не спеши, – сказал Виктор. Встал с кресла, сладко потянулся всем телом, с удовольствием подумал о том, что через два часа – концерт Большого Мадридского, с самим Хорхе Линаресом во главе. Сегодня Виктор заслужил право на незамутненное удовольствие. – Не спеши, Лина. Ты же не хочешь, чтобы земной воздух спалил твои нежные легкие? Все должно идти в соответствии с планом.
И уже выходя из лаборатории, поймал обжигающий, ненавидящий взгляд Тутмеса.
День 15
– Как тебе эта зверюга? – спросил Виктор Дельгадо.
– Отвратная бестия, – сказала Лина. – Морда – страшнее не бывает. Чем она питается? Человеческими младенцами?
– Как ты знаешь, человечина на Стансе встречается крайне редко, – ответил Виктор. – Впрочем, для нас это не важно. Важно другое – то, как она двигается.
– И как же она двигается?
– Быстро двигается.
– Подумаешь, – Лина пожала плечами. – Мало ли кто быстро двигается…
– Зверюга называется пальцеглаз, – пояснил Виктор. – В ее мышцах, как и у нас, имеются белые и красные мышечные волокна – соответственно, медленные и быстрые. Особенность состоит в том, что у пальцеглаза есть своеобразный переключатель режимов движения. В момент охоты резко мобилизуются все резервы красных волокон, и пальцеглаз способен мчаться со скоростью двести километров в час и прыгать на пятнадцать метров.
– Круто, – Лина покачала головой. – Это будет следующая присадка, которую ты мне вкатишь?
– Да. Она уже готова. Через час начнем.
– Вик, Вик, что ты делаешь? – отчаянный страх исказил голос Лины. – Хочешь меня угробить? Думаешь я не понимаю, да? Если человека заставить бежать с такой скоростью, он умрет через несколько минут. Разрывы мышц и трещины костей, и это еще мелочь. Перегрев организма, обескровленный мозг, отек легких…
– Ты разбираешься в медицине? – Виктор иронично хмыкнул.
– Мне инсталлировали средний медицинский курс, – Лина постучала пальцем по лбу. – Инсталлировали, как и всем пилотам.
– Обычный человек такого бега не выдержит, – согласился Виктор. – Но ты будешь не просто человеком, Лина. Будешь отчасти пальцеглазом В каждой клетке твоего тела будет хромосома с вшитым кластером. И после переключения в ускоренный режим все это заработает. Ты сама удивишься, с какой легкостью побежишь со скоростью быстрее сотни.
– Откуда ты знаешь, что сработает?
– Все уже проверено, отлажено. Биотехники из Юты угробили не одну сотню людей, пока отладили технологию. Но это в прошлом. Тебе, милая, не грозит ничего. Ты получаешь товар высшего класса.
– Зачем ты притащил стансовских тварей сюда? Не проще было привезти с Земли все нужные присадки?
– Присадки высшего класса живут всего несколько часов и готовятся ex tempore[3], – наставительно произнес Виктор. – Все то, что законсервировано, заморожено в жидком азоте – дешевая дрянь. Доставить сюда живого пальцеглаза стоило мне огромных денег, содержать его здесь – не менее дорого. Но если ты, девочка, пробежишься через неделю со скоростью автомобиля, все расходы окупятся. Потому что вслед за тобой побежит еще сотня красивых, здоровых девочек и мальчиков. Побегу даже я, старая развалина. Мы должны обрести новую степень физического совершенства. И мы обретем ее.
– Я боюсь, Вик. Я умру, да?
– Это Тутмес тебя запугал? – Виктор внимательно посмотрел в глаза девушки. – Поганец Тутмес… Я уже жалею, что взял его. Но пока без него не обойтись, – Виктор хмуро покачал головой. – Ты пройдешь полный курс, Лина, и станешь моей полноценной помощницей. Я научу тебя хитрой науке биотехнике. И тогда Тутмес станет не нужен.
– Отправишь его на Землю?
– Да.
– Не ври. Ты убьешь его.
– Не убью.
– Враки, враки. Не убивай Тутмеса, Вик. Пожалуйста! Он хороший.
– Дерьмо он хитрозадое, вот оно что, – сказал Виктор Дельгадо – Не уповай на него как на защитника, Лина. В этом мире есть только один твой настоящий защитник. И это – я.
День 32
– Восемьдесят километров! – крикнул Тутмес. – Восемьдесят пять! Девяносто!
– Хватит! – гаркнул Виктор в микрофон. – Тормози, Лина. Тормози аккуратно!
Лина сбавила темп слишком резко. Беговая дорожка не успела среагировать, замедлить ход – черная лента протащила девушку назад со скоростью несущегося автомобиля, выкинула в воздух, ударила спиной о приборный щиток. Лина перелетела через станину, взмахнула руками – неловко, как сломанный манекен, – врезалась в стену и рухнула на пол.
– Черт! – завопил Тутмес и галопом бросился к Лине.
Виктор медленно поднялся из кресла, не спеша пошел к Лине и Тутмесу. Что за бестолочь девчонка – третий забег, и каждый раз летает кувырком. Никак не поймет, что на скорости девяносто в час нельзя тормозить так резко. Снова будет отлеживаться целый день. Сутки, считай, потеряны. Нарочно, что ли, она это делает? Знает, маленькая поганка, что ничего ей за это не будет, что все ушибы за несколько часов исчезнут, порезы затянутся. Виктор рассчитал все правильно – сперва присадил ей кластер регенерации от Мельничника дивного – редкостно уродливой жабообразной стансовской твари, и только потом начал эксперименты с переключением скоростей.
Уже очухалась, открыла глаза. Тутмес усадил ее на полу, поддерживает нежно за плечи, шепчет что-то на ухо. Наверное, о том, какой негодяй хозяин Виктор, какой он злой и бесчеловечный. Все влюбленные – идиоты, а влюбленный серв – в особенности.
– Лина, как ты? – сухой, бесчувственный вопрос.
– Больно. Я сломала палец.
Показывает указательный палец. Палец действительно сломан – кость всмятку, без рентгена видно. Ну что за дрянь! Это уже не сутки, это дня три задержки.
Виктор сжал кулаки, закрыл глаза, глубоко вдохнул, давя в себе желание наброситься на обоих, избить их до полусмерти. Нет, так нельзя. Спокойнее, Виктор, спокойнее. Береги нервы.
Как хорошо было на Земле. Два раза в неделю – спарринг на ринге. Время от времени Виктор получал оглушительные оплеухи, крюки в дыхалку, пару раз даже доходило до сотрясения мозга, но обычно он подбирал правильных спарринг-партнеров – тех, кого мог избить без труда. И делал из них отбивную. Стресс это снимало отменно.
3
Непосредственно перед употреблением (лат.).