Лесные твари

– Ни черта ты не понимаешь. – Демид повернулся к Леке. – Слушай, он по-русски сечет?

– Нет.

– Слава богу. Лека, ты что, совсем свихнулась?

– Чего?!

– Какого черта ты притащила его в этот гадюшник? Приличного места не нашла?

– Он сам уперся, упрямый как осел! А ты… Ты опоздал на сорок минут! Знаешь, кто ты после этого?

– Знаю. Я же тебе сказал русским языком – машина у меня сломалась. Бензонасос сдох. Я, знаешь, движок не хочу запороть, даже из-за богатого итальянца. А если бы знал, куда ты меня затащишь, вообще бы не пришел. Сама бы выпутывалась. Вон, полюбуйся на ту парочку.

Двое краснощеких хлопцев в косоворотках встали у выхода. Смотреть на них было одно удовольствие – кровь с молоком.

– Братья Черникины, – сказал Дема. – Борются за национальную идею – в основном методом отнятия денег у лиц нерусской национальности. Мелкая шпана, но настроение твоему буржуину испортить могут. И физиономию тоже.

– Никакой он не мой. Твой он! Я, в конце концов, просто переводчик. Это тебе деньги нужны.

– Притащила его сюда ты. Значит, он твой. Вот и разбирайся сама.

– Sorry[7], – влез в разговор слегка ошарашенный итальянец. На английском, естественно. – Нельзя ли уточнить наши планы на сегодня?

– Ага. – То, что изобразил Дема, никак не походило на джентльменскую улыбку – скорее на кривую улыбку киношного негодяя. – Все о'кей. Мистер Феттучино, вы знаете, что такое направленная мутация?

Как всегда – сразу быка за рога. Безо всяких церемоний.

– Направленная… э… как вы сказали?

– Мутация. – Дема отломил половину бутерброда и запихнул его в рот, что сразу придало его английскому языку голландский акцент. – Вы жнаете, как детей в пробирках делают?

– Имею определенное представление. Но какое отношение это имеет к мясной промышленности?

– Ошношение прямое. – Демка глотнул как яичная змея, и бутерброд со стуком свалился к нему в желудок. – В пробирках можно выращивать любых животных – барашков, свиней, кроликов. Даже слонов. Можно сделать целый конвейер по производству мяса. Знаете только, в чем проблема?

– В чем?

– Каждая такая свинья или корова, выращенная в искусственной питательной среде, обойдется вам в пятнадцать-двадцать тысяч раз дороже, чем рожденная естественным, так сказать, образом.

– Замечательно! – Ситуация, похоже, начала забавлять Чарльза. – Это что, новый, никому неизвестный способ выкидывать деньги на ветер?

– Это способ заработать деньги. Такие деньги, что вам и не снилось. – Дема зашарил голодным взглядом по столу, но Лека уже все съела, а отнимать тарелку с салатом у Феттучино Демид не решился. – Конечно, если использовать эмбрионы обычных коров, пусть даже породистых, то ничего путного не выйдет. Выход прост! Нужно создать породу животного с нужными нам свойствами – чтобы оно росло на искусственной среде как на дрожжах, быстро достигало нужной массы, было нетребовательно к пище и, к тому же, обладало замечательным, вкусным и нежным мясом. Таким, знаете ли, как молочная телятина. Из нее превосходно получаются эскалопы по-корсикански: с базиликом, тимьяном, обвалять в муке, обжарить с лучком, немного хорошей мадеры…

Дема голоден, как пес. Сейчас он захлебнется слюной.

– Но в этом нет ничего нового, мистер Коробов. Селекция существует испокон веков. И достигла, сами понимаете, немалых успехов.

– Селекция? Да это каменный век! Ждать сто лет, пока природа случайно подкинет нам более или менее подходящий материал? Направленная мутация – вот суть новой технологии, моего ноу-хау, которое я хочу вам предложить.

– Очень интересно. – Итальянец вертел в руках очередную сигаретку, словно раздумывая, заслуживает ли она доверия – как и все, что окружает его в этой стране. – И в какой же стадии находятся ваши разработки?

– В самой успешной. Теоретически уже все просчитано. Экспериментально… ну, тоже, можно сказать, подтверждено. Могу представить вам смету на оборудование. Речь идет о каких-то копейках: полтора миллиона долларов для производства первой линии. Последующие обойдутся дешевле, на тридцать два процента каждая партия из пяти конвейеров. Окупаемость составит…

Ну все, понеслось.

– Извините, мистер Коробов. Я бы сказал, что речь идет о совсем немалых деньгах, тем более с учетом инвестиционного риска данного проекта. Вы уже предлагали кому-нибудь осуществление вашего предприятия?

– Нет, что вы. Коммерческая тайна, сами понимаете.

Трепло. Полмира, наверное, уже знает о твоей линии по производству съедобных мутантов. Фу, мерзость какая. Как звали этого немецкого чеха? Франц его звали. Ты, Дема, возил его на дачу на своем коптящем жигуленке, поил нефильтрованным пивом и кормил превосходным шашлыком. Но когда ты с восторгом выложил ему, что сей шашлычок изготовлен из мутировавшей нутрии с пятью ногами, бедного Франчека вырвало. Потом в твои лапы попал настоящий американец. Он был очень приветлив, даром что был миллионером. Вы ездили с ним на яхте и пили водку. Обнимались, хором пели «Let it be» и клялись в дружбе вечной, бесконечной. Договор был на мази. Но когда бедный Дэйв по пьянке заявил, что Россия – лишь сырьевой придаток Запада, ты схватил его за грудки и выкинул за борт. Дело было в апреле и Дэвид не утонул только по счастливой случайности. Хороший парень, между прочим. Даже не обиделся, только денег не дал. А Клаус? Верзила Клаус из ЮАР. Ты обхаживал его как принцессу, потому что он был из Африки, а ты собирался накормить голодающих негров своим дешевым мясом. Ты сломал Клаусу челюсть, когда он пытался залезть мне в лифчик. Одним ударом. Ты был прав, конечно. Но денежки тю-тю…

Лека вздохнула.

– Мистер Коробов, все это замечательно, – сказал итальянец. – Я бы не стал вдаваться в технические детали проекта, поскольку не являюсь узким специалистом в этой области. Моя работа – менеджмент и маркетинг. Вы представляете, что это такое?

Ну конечно, откуда нам, азиатским невежам, знать, что такое маркетинг? А также консалтинг, инжиниринг, лизинг, охрениринг и прочая лабуда? Мы ж только с деревьев слезли…

– Мистер Коробов, – продолжал между тем Феттучино, – рынок мясопродуктов развитых стран сформирован давно. Более того, имеется устойчивая тенденция к перепроизводству. Сами понимаете, существуют немалые проблемы со сбытом продукта. Временами разгораются настоящие торговые войны: к примеру, между Британией и Европейским Сообществом. Притом это мясо высочайшего качества, смею заметить! Достаточно малейшего намека на его недоброкачественность, как это было недавно в Британии со случаями коровьего энцефалита, и тысячи тонн мяса идут на свалку. Вы готовы к оплате издержек?

– Европейское и американское мясо, может быть, и высокого качества, но и имеет немалую цену, – заявил Демид. – Цену эту держат искусственно, и любой, кто попробует эту цену снизить, будет разорван на кусочки и развеян по ветру. Знаю я ваш маркетинг. Суть заключается в том, что я не собираюсь лезть на ваш рынок со своим мясом. В мире есть сотни стран, в которых тысячи людей умирают от белкового голодания. Вы когда-нибудь ели саговые опилки, господин Феттучино?

– Подождите, подождите. – Феттучино побагровел. – При чем тут я? Вы что, не знаете, что представляют из себя африканские княжества? Они берут в долг и расплачиваются обещаниями. Вспомните, сколько денег отдала им Советская Империя. И что она получила взамен – пару слонов в зоопарк? Вы хотите повторить подобный филантропический опыт, господин Коробов? Да, в России работать тяжело, но Африка по сравнению с ней – сущий ад. Говорят, что инвестиционный риск там – восемьдесят процентов. А по моему мнению – все сто процентов, а может быть, и двести!

– Я – филантроп? – Демид посмотрел на итальянца так, что тот съежился. – А почему бы и нет? Мое изобретение может накормить все человечество. Моя говядина будет питаться любой органической массой. Ей не будет нужен комбикорм, пшеница, сочная трава. Она будет фантастически дешева. И фантастически вкусна.

7

Извините (англ.)