Страница 8 из 38
Котенок одевалась только в « MEXX» и «MANGO», открывала для себя премудрости жизни, листая «VOGUE», «COSMOPOLITАN» и «GLAMOUR». Сидя в маршрутке, по дороге на работу и обратно, читала
Оксану Робски. Дома ей чтение не давалось, к тому же какой мужчина любит, когда рядом с ним женщина с книжкой, пусть и хорошенькая. Просыпалась Котенок каждое утро под песенку «ВиаГры»: «Лучшие друзья девушек – это брильянты» – и не пропускала ни одной передачи с нимфоманкой Анфисой Чеховой. Вот почему она считала себя очень современной и модной девушкой. И я не стал бы никого в том разубеждать.
Наткнувшись в туалете на свою начальницу, Котенок встала как вкопанная и даже дыхание затаила. Она явно не ожидала здесь кого-либо встретить. А уж тем более Валерию Павловну.
– Добрый день, Валерия Павловна, – произнесла Котенок растерянно. Да, они виделись сегодня, и не раз. А что ей было делать?
– Добрый день. А… ты вообще уверена, что тебе стоит здесь находиться? Сейчас это место скорее похоже на притон наркоманов, чем на туалет. Если служебный занят, иди лучше в мужской.
– Ой, нет, я брезгую в мужском. Мне там не по себе. А здесь уже пару кабинок отремонтировали, так что я лучше здесь. – Голос Котенка дрожал, она почему-то побледнела и потупила взор и была похожа теперь на умирающего лебедя, который даже в суп не годится.
– Ну смотри, – сказала Валерия Павловна, пытаясь сосредоточиться на какой-то мысли, но мысль почему-то не давалась, и это ее рассердило. Для Котенка же дежурные слова прозвучали грозным предупреждением, и она невольно съежилась. Да и было с чего.
Между тем Валерия Павловна почувствовала, что и ее ведет в сторону, и предпочла покинуть помещение туалета, тем более что пол был замусорен до невозможности, а ей совсем не хотелось, на ее-то каблуках, оступившись, загреметь в эту помойку. Да еще и на глазах у этой малолетней дуры. Куда лучше вновь оказаться за столом, на уютном диванчике, рядом с чьей-то дружеской коленкой. Людок послушно последовала за подругой. Когда дверь за ними закрылась, Котенок подошла к зеркалу, на ходу поправляя свои черные оборки. Некоторое время она наблюдала в зеркале свое лицо, которое становилось все серьезнее, и когда брови готовы уже были встретиться на переносице, скрестив руки на груди, принялась репетировать предстоящий разговор:
– Ты опоздал. Я что, должна здесь тебя полдня прождать? Что? Только на три минуты?! У тебя еще хватает наглости оправдываться?! – Для пущей убедительности Котенок стала прохаживаться с важным видом по туалету. Совсем как Валерия Павловна, которой она стремилась подражать. – Нет, у меня прекрасное настроение и нет месячных! Почему все парни считают, что, если у девушки плохое настроение, значит, у нее месячные?! – Она сделала выразительный жест рукой. – Нет, не подходи, стой там! – обратилась она к унитазу, забытому рабочими посреди туалета. – Но тут ей, видимо, показалось, что ее слова прозвучали неубедительно. – Так, еще раз. Нет, не подходи, стой, где стоишь! – Произнесла она металлическим голосом, как говорила в каком-то старом спектакле знаменитая актриса… на «эм». Или нет, на «эр». Ну, в общем, какая разница! У нее получилось. Она протянула руку, чтобы указать этому человеку его место, пригвоздить его к полу не только словом, но и жестом, и тут – тут дверь распахнулась. И она успела испугаться и обрадоваться одновременно.
Когда, перевернув страницу журнала, Алексей натыкался взглядом на рекламу новенького «Crisler РT Cruiser», он видел за чудом техники продукт не огромного американского концерна, а в первую очередь дизайнерской мысли. И команду дизайнеров, проведших не один бессонный месяц за созданием этой, может, не самой надежной, но имеющей ярко выраженную индивидуальность машины. Он видел парня по имени Майкл или Джон, который, вдохновившись формами английского такси, придумал этот легко узнаваемый корпус. Он видел девушку с красивым именем Стелла, разработавшую дизайн панели управления; Ричарда, создавшего удобные кожаные кресла; Чарли, ответственного за общий интерьер салона; Роджера, рисующего на компьютере эксклюзивные диски, предназначенные только для этой модели. Он представлял себе множество людей, горбатящихся день за днем, чтобы дилеры с легкостью могли продать нам, потребителям, может быть, на хер никому не нужное средство передвижения. В этом было что-то болезненное: на какой бы предмет Алеша ни смотрел, он тут же пытался представить себе его создателя. Упертые люди с жаждой творчества и непомерным авторским тщеславием всегда вызывали у него жгучий интерес. Их существование подтверждалось каждым предметом из тех, что стояли в доме его родителей: диваном «Minotti», письменным столом «Giorgetti», кухонной мебелью «Poggen pohl», в которую мачеха заставила отца вбухать кучу денег из тех, что были отложены Алексею на однокомнатную квартиру. Ювелиркой от «Cartier», которую мачеха из года в год надевала 31 декабря. Часами «Breget», которые отец носил как дорогой аксессуар, ибо давно привык узнавать время, взглянув на мобильный; тарелкой «Spode», штопором «Alessi». Флаконом туалетной воды «Lacoste», образчиком графического и промышленного дизайна в одном изделии. Футболкой «Gucci», которую таскал уже третий год подряд, туфлями «Sergio Rossi», что получил в подарок по окончании института. Обложкой журнала «Esquire», который имел неосторожность купить, и, конечно, мобильным телефоном «Nokia». Теперь, слыша по телевизору лозунг: «Co
За каждой мельчайшей безделушкой, которую вы покупаете в «IKEA», стоит профессиональный дизайнер, проучившийся года четыре, а то и больше, и с большим или меньшим успехом усвоивший премудрости профессии.
Вещи, вещи, вещи, реклама, реклама, реклама! Покупайте больше, смотрите чаще, тратьте легче! В современном мире ко всему, что человек покупает, приложили руку дизайнеры. Чтобы у них было больше работы, а значит, и денег. Чтобы они, в свою очередь, тоже могли покупать груды ненужных вещей и чувствовать себя полноценными членами социума…
Когда по вечерам Алексей включал напольную лампу «Ligne Roset», он вспоминал физиономию улыбающегося Паскаля Мурга. Нет, он не был сумасшедшим. Отнюдь. Просто Алексей совсем недавно покинул стены заведения, в котором проучился шесть лет и из которого вышел с дипломом графического дизайнера в руках. Но именно в этот момент своей жизни человек почему-то обычно обнаруживает, как она вообще жестока. Когда, учась в институте, ты краем уха слышишь, что не все дипломированные специалисты оказываются востребованными сразу по получении диплома, тебе кажется, что к тебе это отношения не имеет. К тебе и твоей профессии: она всегда востребована, и у тебя перед глазами немало примеров успешной деятельности тех, кто ненамного старше тебя. Но почему-то все меняется, стоит тебе закончить институт и, составив резюме, с упорством идиота усесться рассылать его по всем возможным Интернет-адресам. Так получилось и у Алексея. А тут еще отец, человек очень богатый, вдруг объявил сыну, что тот должен всего добиваться в жизни сам и что больше он не намерен ему помогать. Ни в чем.
Правда, тучи сгустились все же не сразу: Алексей сделал пару упаковок для производителей растворимого супа и разработал логотип для одной фармацевтической фирмы. А потом как отрезало. Заказов больше не поступало. Помыкавшись немного и так и не сумев обзавестись постоянной работой, он устроился официантом в «My Little Baby». Зарплата маленькая, зато чаевые. Это был выход. Временный, конечно.
Алексей открыл дверь туалета и боязливо осмотрелся. Женский все-таки. Даром что на ремонте. Котенок, которая стояла посреди всей этой грязи и неразберихи в нелепой величественной позе, обернулась на звук открываемой двери.
– Я не помешал? – произнес Алексей, энергично жуя жвачку.
– Помешал. – Котенок игриво прикусила нижнюю губу.