Семь кабинок

Взгляд Штриха скользнул ниже, по ногам со сползшими колготками и варикозными венами и остановился. Он почувствовал, как с ног до головы покрывался испариной: внизу, под ногами самоубийцы не было стула!

Вместо него лежал какой-то обрывок бечевки, тряпка, а еще поблизости валялась предварительно снятая люстра. Где же стул?

– Черт возьми, где стул?! – услышал он собственный голос.

– В смысле? Какой стул? – произнес Киря.

– Не умеет же она летать! Как она оказалась под потолком? Сняла люстру, закрепила ремень и повесилась?! Ей нужно было на что-то встать.

Тут, кстати говоря, и стула мало, тут же подумал про себя Штрих. Просто в кино обычно в таких случаях показывают стул. В жизни, конечно, все может быть иначе, но главное остается неизменным: должна же она была на чем-то стоять!

Киря и Руслан нервно осмотрели комнату, но ни стула, ни лестницы-стремянки не обнаружили.

– Ладно, черт с ней, я не собираюсь грабить покойников. Давайте сваливать! – сказал Руслан.

– Да, наверное, ты прав! – произнес Штрих.

Что-то заставило его внимательнее присмотреться к тряпке, валявшейся под ногами женщины… Конечно, это убийство! На белой тряпке отчетливо были видны следы помады: кто-то использовал тряпку как кляп, чтобы жертва не могла кричать. Но она ведь еще наверняка отбивалась. Он подошел ближе и взглянул на запястье. Руки на запястьях были синими, вероятнее всего, от той самой бечевки, что валялась тут же, на полу.

– Ее убили, – глухо сказал он. Штрих пересмотрел на своем недолгом веку все более-менее сносные гангстерские фильмы. Он переживал за своих любимых героев-гангстеров. Он мечтал стать крестным отцом, как Марлон Брандо. И обычно с волнением следил за мочиловом на экране. Никогда еще ему не было так жутко. И вовсе не из-за открывшегося в спальне зрелища. Дело было в другом: они влипли в нехорошую историю, в такую историю, которая может иметь совсем дурные последствия. Для всех, но для Штриха – в первую очередь, потому что из них троих он один совершеннолетний.

– Что?!

– Эй, ты уверен?

Да, черт возьми, он был уверен! Бытовуха, гнило законспирированная под самоубийство. Теперь за это дело возьмется не отдел по борьбе с кражами, а суровые ребята из отдела убийств, которых оставленный на полу след ботинка легко может вывести на тройку воришек, волею случая залезших не в ту квартиру. Поди потом докажи, что это не ты грохнул хозяйку! Оставалось надеяться только на то, что тот, кто это сделал, тоже оставил на месте убийства хоть какие-то следы. Размышления Штриха вдруг прервал донесшийся из глубины квартиры грохот вперемешку с пьяной бранью. Штрих быстро повернулся и, сделав один прыжок в сторону кровати, нажал на кнопку выключателя. Комната погрузилась во тьму. Он стоял, вслушиваясь в тишину и пытаясь уловить хоть какие-то звуки, и почему-то не мог оторвать взгляда от наводившего на него ужас темного пятна под потолком. Вслед за наступившей тишиной послышались шаги, кто-то включил свет в коридоре. Шаги приближались, и вскоре проем двери закрыла массивная фигура. Из них троих ближе к двери стоял Руслан, и, так как из коридора в комнату проникал тусклый свет, человек в дверном проеме заметил, что в комнате кто-то есть. Немного помолчав, он заплетающимся языком спросил:

– Э-э-э-э, ты кто? – В голосе звучало удивление.

Руслан, видимо, решил, что отвечать на вопрос будет не совсем уместно. Он принял единственно правильное решение, хотя не исключено, что все получилось само собой, и в нем заговорил самый сильный у гомо сапиенс инстинкт, инстинкт самосохранения. Руслан изо всей силы двинул незнакомому человеку по морде. Тот с грохотом повалился на пол.

Штрих не успел испытать ни досады, ни облегчения, услышав голос Руслана, отдавшего приказ, который должен был вообще-то исходить от него:

– Бежим, парни!

В полной панике Штрих ринулся вперед, двинув ногой пытающуюся подняться фигуру. Вот уже и входная дверь. Руслан рванул ее на себя, но она оказалась закрытой. Черт возьми, конечно, они всегда, войдя в квартиру, предусмотрительно запирали за собой дверь!

Сзади раздался испуганный голос Кири:

– Он поднимается!

Руслан попытался отпереть дверь, но замок, его мать, заклинило.

– Открывайся! Черт, черт, черт! – не сдавался Руслан.

– Да бля! Я вас сейчас! Черти поганые! Сейчас, только… – раздался голос за спиной Штриха.

Он понял, что легко уйти не получится, рука нащупала в кармане складной нож, недолго думая он выхватил нож и повернулся, чтобы принять на него массивное тело, но тут увидел Кирю, который остервенело бил мужика, но чем, Штрих не смог разглядеть.

– А-а-а-а!!!! – завопил мужик и, бросившись бежать, исчез в спальне.

– Открыл! Открыл!

Обернувшись, Штрих увидел Руслана, открывшего дверь и что есть мочи бросившегося вон из квартиры. Штрих рванул за ним. Вот и лестничная площадка. Впереди мелькает спина Руслана. Сзади слышен топот Кири. Штрих обернулся, чтобы узнать, чем тот бил мужика, ведь нож был только у Штриха, и то не для дела я – для понта. И ему в глаза бросилась окровавленная отвертка в левой Кириной руке.

Как они добрались до дома, Штрих не помнил. По дороге ему удалось наконец разжать Кирину руку и выбросить отвертку с моста в канал. Недолго думая они выбросили окровавленную Кирину рубашку на помойку, Штрих зашел домой и незаметно вынес ему другую, свою. Потом они, конечно же, напились в хлам, а Киря долго блевал, обняв водосточную трубу и ругаясь.

Спустя несколько дней Штрих услышал в одном кабаке историю, как один мужик нажрался в говно, подрался с сожительницей и подвесил ее к потолку за ремень. Потом уснул, а проснувшись и поняв, что с пьяных глаз натворил, продырявил себя пару раз отверткой, чтобы потом сказать, будто на него напали, и вызвать милицию. Этот дебил, вместо того чтобы сознаться, что убил свою бабу, о чем свидетельствовала сотня отпечатков на ней и на ремне, стал валить все на трех каких-то чертей, которые якобы его избили и истыкали длиннющими когтями.

Происшествие здорово повлияло на ребят. Руслан утверждал, что по ночам его преследовал кошмар, в котором мертвая женщина летала по его квартире с удавкой в руках, пытаясь накинуть удавку ему на шею. Он стал пугливым и каким-то прибитым, шарахался от любой тени, так что его и узнать было нельзя. Даже если бы Руслан сам стал его об этом просить, Штрих ни за что уже не взял бы его с собой на дело. Киря же, осознав, что однажды, при случайных обстоятельствах, ему непременно придется кого-нибудь убить, две недели беспробудно пил, а, протрезвев, пришел к Штриху и заявил, что от дел отходит и идет работать слесарем на завод.

В коридоре ночного клуба послышались приближающиеся шаги. Штрих с Олегом переглянулись.

– Кто-то услышал, как эта дура орет, – запаниковал Штрих. Не хватало еще, чтобы на шум прибежали охранники. – Давай. Быстро в кабинку, – буркнул Штрих Олегу.

Олег схватил Алексея за шиворот и потащил к третьей кабинке слева. Той, где они нашли Котенка и Алексея.

– Мы прячемся, если ты нас выдашь, я его замочу, ясно? – сказал он Котенку.

Котенок кивнула. Затолкав Алексея в кабинку, где уже затаился Штрих, и грозно взглянув на Котенка, Олег плотно прикрыл дверь. И сделал это очень вовремя, так как входная дверь открылась и в туалет заглянула лысая голова охранника.

Вначале он тупо посмотрел на Котенка, затем его голова начала вертеться из стороны в сторону, словно на шарнирах. От сканирующего взгляда не ускользнуло ничего: ни мусор, валяющийся на полу, ни сломанная дверь, ни простреленная дверь. Осмотрев вверенную территорию, взгляд вернулся к Котенку.

– Я никогда не был в женских туалетах, но мне почему-то казалось, что здесь должно быть чище, чем в мужских. А здесь просто полная помойка, – произнес он басом. Котенок ждала чего угодно, только не этого. Что, этот козел не понял, что здесь стреляли? Или он думает, что для женского туалета простреленные двери – вполне обычная картина?