Вьюга теней

– Все зависит от того, что найдут наши воины,– неохотно сказала Миралисса.– Но я за то, чтобы продолжить путь. Сейчас полнолуние, света достаточно, до утра можем свободно идти, а дальше отдых – и мы у Храд Спайна.

– Я тоже считаю, что мы не должны останавливаться сейчас, кузина. Преодолеем Красное урочище, и тогда уже можно будет отдохнуть.

– Гаррет, пошли глянем на покойников,– позвал меня Кли-кли.

– Я мертвецами не интересуюсь.

– Ну и зря!

Пока гоблин бродил среди трупов, я перезарядил арбалет, уложив в него два новых болта.

– Мастерски сработано, леди Миралисса. В лучших традициях Зеленого Взвода! Я оценил,– сказал эльфийке вернувшийся Кли-кли.

– Ну, раз даже ты оценил мою работу…– усмехнулась она.

– Нет, я серьезно. Кидаем Сеть Недвижимости, затем у нас пяток секунд, чтобы нашпиговать их стрелами. Думаю, даже когда Сеть лопнула, оставшиеся двое так ничего и не поняли и их легко зарубили. Кто прикончил раненого?

– Делер,– ответил Алистан Маркауз.– Ты-то откуда знаешь о работе диверсионных отрядов эльфов?

– Я вообще полиглот,– ни к селу ни к городу гордо ответил Кли-кли.

– Поля апосля глотать будешь.– Делер слышал лишь последнюю фразу шута.– Убираться надо, милорд Алистан. Упустили мы одного.

– Ушел. Двое их было, там дальше что-то вроде колодца. В нем эти двое и сидели. Один, к несчастью для себя, вышел на Гаррета, другой ушел на юго-запад. Ушел целым, милорд, я уж думал попробовать догнать, но мох почти не сохраняет следы.– Лицо Угря было хмурым.– Да и не следопыт я. Сюда бы Кота, да пребудет он в свете…

– Что они делали в этом колодце? – спросил Алистан Маркауз, и Мумр молча протянул ему обрывок какой-то ткани.– Человек?

– Да, милорд, он мертв, да и лицо у него все исполосовано, но я его по одежке узнал,– кивнул Фонарщик.– Этот парень был среди людей Балистана Паргайда во время поединка.

– Все ясно. Орки теперь знают, что в Золотом лесу чужаки, и этого беглеца мы уже не догоним,– огорчилась Миралисса.– Надо поскорее уходить из города, пока не подоспели Первые. Единственный шанс – добраться до спуска в Храд Спайн быстрее, чем орки нас нагонят.

– Вы намереваетесь укрыться от них в Костяных дворцах, миледи?

– Это не обязательно. Первые – не дураки. После того как на нижних уровнях могильников пробудилось зло, они обходят это место за лигу. Ничто, даже близость эльфов, не заставит орков совершить глупость и приблизиться к Восточным воротам Костяных дворцов.

– Тогда не будем задерживаться.– Алистан Маркауз кивнул Эграссе, чтобы он двигался вперед, указывая нам дорогу.

Отряд ушел в ночь.

Ночью в лесу темнеет быстро и в то же время очень незаметно. Только что из-под ног выбегала узкая, едва различимая тропка, а через минуту она уже скрылась во тьме, опустившейся на лес. Деревья, ветви, кустарники растворяются в обволакивающей паутине ночи, от них остаются одни воспоминания (мол, там была сосна, а вот там, где сейчас чернильный мрак, рос старенький клен), и только если поднять глаза к небу, можно увидеть силуэты переплетенных между собой ветвей, загораживающих высыпавший на небе горох звезд. Несколько долгих и очень томительных секунд ты едва плетешься, до боли напрягаешь глаза, чтобы хоть что-то увидеть в кромешном мраке. Затем нехотя из-за пазухи богов выкатывается полная луна. Она похожа на темно-желтый круг исилийского сыра, она толста, и ее поверхность, как и сыр, изрезана темными дырами и морщинами. Луна рожает свет, отдает его ночной земле, и столбы лунного дара заливают спящий лес, играют меж ветвей и стволов дремлющих златолистов, отражают мать-луну в сонно шепчущем ручейке, танцуют на полях зарождающегося ночного тумана, что белыми струйками поднимается из мха и тянется вверх. С лунным светом лес становится прекрасным и волшебным, словно из детской сказки. Луна преобразила руины древнего города Чу. Свет падал на изгрызенные зубами времени лица безымянных идолов, придавал им подобие жизни, волновал воображение.

– У-у-ух-ху-ху-у-у! – Уханье то ли совы, то ли еще какой птицы густыми волнами расплывается по столбам лунного света, отражается от лиственниц, златолистов и стен мертвых зданий.

Весь мир, вся Заграба сейчас дышали серебряными нитями, струящимися из веретена полной луны. Cветло как днем, и лишь звезды недовольны проснувшейся луной. Они потускнели и даже отползли подальше от земли, чтобы не попасть под магию лунного света.

Отряд шел ходко, и идолы города Чу, с укором смотрящие нам в спину, остались далеко позади. Тропка петляла, то появлялась, то вновь исчезала в придорожных зарослях кустарника. Спустя час она совсем исчезла, и нам пришлось продираться сквозь густой ельник. Лохматые и колючие лапы норовили стегнуть по физиономии, приходилось закрываться руками и сгибаться в три погибели. Пока я лазил по этим колючим и не очень-то гостеприимным зарослям, успел проклясть все на свете. Мумр, идущий сейчас впереди меня, ругался на чем свет стоит. Угорь слишком быстро отпустил ветку, и еловая лапа стегнула Фонарщика по лицу. Вот уж не знаю, один ли я вздохнул с облегчением, когда меж елок вновь появилась тропка.

Тропинка пошла под уклон, еловый лес сменился лиственным. Сейчас мы топали по низкорослым холмам, заросшим кленами и кустами цветущего краснобровника. Наверное, при солнечном свете маленькие красненькие цветочки на кустах казались капельками крови, сейчас же цветы, впрочем, как и весь лес, были насыщены серебром луны.

Мы прошли по берегу озера, в черной воде которого отражались полная луна и звезды, поднялись на очередной холм, спустились, перепрыгивая через спешащий по неотложным делам ручеек. Краснобровника здесь оказалось намного больше, чем возле озера, он рос везде, куда падал мой взгляд, вытесняя другие кусты и даже деревья.

– Смотри-ка, один все же остался,– пробурчал за моей спиной Кли-кли.

– Ты о чем? – полюбопытствовал я.

– Да вон, меж веток краснобровника лесной дух, видишь, глазки сияют? А флини говорил, что они ушли из Красного урочища.

– Так мы что, уже идем через Красное урочище?

– А где мы, по-твоему? На улице Искр, что ли? – довольно неприветливо отозвался Кли-кли.– Ясное дело, что в Красном урочище.

– Не больно-то оно красное, опять ты что-то путаешь, Кли-кли,– недоверчиво хмыкнул Фонарщик.

– Раскрой глаза, Мумр, сейчас же ночь! А днем, да еще в начале сентября здесь красно от цветов краснобровника.

– Да и на урочище это место никак не тянет,– поддержал я Фонарщика.

– Дураки! – надулся шут и перестал с нами разговаривать.

Гоблин сегодняшней ночью был не в настроении. По-моему, он слишком сильно нервничал как раз из-за этого Красного урочища.

Я же ничего такого не чувствовал, да и Вальдер молчал. Правда, он молчит с тех пор, как я увидел сон о тюрьме Хозяина. Может, наконец мертвый архимаг оставил меня в покое и убрался восвояси? Ха! Надежда на такой исход небольшая.

Кто такой Вальдер? Я вроде уже говорил. Вальдер – это такой волшебник, к сожалению умерший из-за Рога Радуги несколько веков тому назад, но вселившийся мне в голову. Ладно, это длинная история, может, когда-нибудь напишу мемуары, тогда и узнаете все подробности.

Тропинка шуршала под ногами, спина Фонарщика маячила впереди меня. Шаг, шаг, еще шаг. Сколько сотен шагов я сделал с тех пор, как мы покинули развалины города Чу? Ночь давно перевалила за середину, звезды плыли по небу, а луна светила все ярче и ярче. Весь лес был захвачен краснобровником, росшим чуть ли не под каждым златолистом. Казалось, этим проклятым кустам не будет ни конца ни края. Но больше всего надоел кисловатый запах, источаемый цветущими кустами. Эта вонь настырно лезла в нос, и по прошествии полутора часов от нее раскалывалась голова и зверски хотелось чихать.

Чем глубже мы уходили в Красное урочище, тем напряженней становилась тишина. Не было слышно привычного шепота ветра, шелеста ветвей, криков ночных птиц и звуков ночных насекомых. Ни светлячка… да и лесных духов больше видно не было. Лишь звуки наших шагов тихим шуршаньем плыли в ночи. Лес, казалось, вымер, тишина давила и вызывала смутную тревогу. Даже лунный свет стал неживым, он заливал всю округу мертвенно-бледной дланью.