Страница 9 из 19
– Да вот прямо сюда! – Кли-кли ткнул пальцем в сторону лавки, торгующей овощами. – Погоди, я мигом!
Не успел я и рта открыть, как гоблин уже унесся за покупками.
– Чего это он? – недоумевающе спросил меня Делер.
– У каждого свои слабости, – ответил я. – Кто-то не хочет драть зубы, а кто-кто обожает морковку.
Халлас пропустил намек про зубы мимо ушей и картинно застонал.
– Не стони! – безжалостно прикрикнул на гнома Делер. – Кто тебя заставлял уходить от цирюльников?! Теперь мучайся!
– Они все плохие цирюльники!
– А ты-то откуда знаешь?
– А вот и знаю!
– Знаток, ядрить твою кочерыжку! Ты уж честно скажи, что до ужаса боишься! – презрительно сплюнул карлик.
– Это кто боится? – тут же вскинулся Халлас. – Гномы ничего не боятся! Это ваше безбородое племя боится! Заперлись в наших горах и дрожите как осиновый лист на осеннем ветру!
– Тогда чего ты зуб не дерешь?!
– Говорю же, глупая твоя черепушка! Это плохие цирюльники!
– Угу, так я тебе и поверил!
Гном лишь фыркнул, показывая карлику, что разговор с ним закончен.
– И чего ты опять со своим мешком таскаешься? – не отставал от Халласа Делер. – Ты можешь его хотя бы на минуту оставить?! У тебя там что, гномья книга заклинаний?!
– Ну что ты расстрекотался?! – взорвался Халлас. – Мой мешок! Что хочу, то и ношу!
С этим мешком гном был попросту неразлучен. Куда бы ни направлялся Халлас, он всегда таскал мешок с собой. Что там лежит, не смог узнать даже проныра Кли-кли. Делер просто умирал от любопытства и терялся в догадках. Уж не знаю, какие в мешке хранились сокровища, но гном, раздобывший его у родичей, несущих вахту в форте Авендума, крутился вокруг собственности, как курица вокруг первого в своей жизни яйца.
– Ты мне скажи, ты зуб драть решился или мне придется заклеймить тебя трусом? – не сдавался Делер.
– Будь у меня мотыга, ты бы так не разговаривал, – буркнул гном. – Решился я драть, решился! Чтоб у тебя глазки повылазили!
– Когда? – Делер ухватил быка за рога и не обратил внимания на оскорбление.
– Как только найду первого попавшегося цирюльника!
– Заметано!
– А вот и я, – весело хрустя морковкой, к нам подошел Кли-кли. – Ну что, зуб будем драть или станем ждать, когда он сам отвалится?
– И этот туда же! – буркнул гном. – Дался вам мой зуб! Что хочу, то с ним и делаю!
Халлас развернулся и решительным шагом протопал к дому, где висела вывеска цирюльника. Нам ничего не оставалось делать, как последовать за ним, в душе надеясь, что гном наконец-то решится и вырвет проклятый зуб.
Естественно, судьба бросила кости, и нам выпали Глаза смерти [7]. Лавка, как и следовало того ожидать, оказалась закрыта.
– Клянусь Д'сан'дором! – прогудел Делер. – Я сейчас разнесу эту улицу в щепки! Или сам вырву тебе зуб, Халлас! Мне эта тягомотина уже надоела!
– Идем! Тут недалеко Большой рынок! Там точно должен быть цирюльник! – поспешно предложил Кли-кли, опасаясь, что карлик и в самом деле попытается вырвать гному зуб и на драку сбежится вся городская стража.
Кто-то тихонько застонал. Очень надеюсь, что это был не я.
Большой рынок действительно был большим. Нет, не так! Он был просто огромным! Как по размеру, так и по количеству товаров. А народу, шастающего между торговых рядов, было вовсе не сосчитать.
– Купите лошадь! Настоящая доралисская порода! Посмотрите, какая у нее грация!
– Яблоки, яблоки!
– Лучшая сталь севера! Лучшие клинки юга!
– Заходите!
– Купите обезьянку, господин!
– Это я дура? Да ты на свой товар посмотри, стерва! Разве это репа? Это одно название!
– Вор! Держите вора!
– Лови его!
– Султанатские ковры высочайшего качества! Не боятся моли!
– Эй! Поаккуратнее! Это фарфор низинских мастеров, а не глиняный горшок твоей бабушки!
– Да хватит мне на ноги наступать! Щас как врежу!
– Испугал! Сейчас сам врежу!
– Семечки!
– Милорд, у нас в заведении лучшие девочки в этой части Валиостра! Пройдемте! За серебряный сразу три штуки! А за два они вам такое сделают!
– Ма-а-а-ам! Хочу крендель! Ну ку-п-и-и-и-и! А-а-а-а-а!
– Не толкайся!
– Вожжи, уздечки, седла! Вожжи, уздечки, седла!
– Щенки имперской собаки! Уже кусаются!
– Имперской? Да ладно врать! Это же крысята, а не собаки!
– Пира-ажки!
Гвалт тут был почище, чем у ворот во время нашего въезда в Ранненг. Угорь что-то пытался мне сказать, но вопль толстой бабки, сунувшей мне под нос одуряюще воняющую рыбу никак не меньше чем месячной свежести, не дал мне расслышать слова воина. Я отмахнулся от торговки и бросился догонять Угря.
Халлас, видать от боли лишившись последних мозгов, привел нас в толпу народа, наблюдающую представление балагана прямо посреди рынка. Халлас, никогда не отличающийся вежливостью по отношению к ближнему своему, распихивал народ локтями, наступал на ноги и сквернословил, как заправский житель Портового города. Буквально через несколько секунд популярность гномьего племени в Ранненге упала ниже цен на навоз.
Мы все же сумели пробраться через эту давку, а Кли-кли, не удержавшись, вылез на сцену, сделал колесо, стойку на руках, вырвал у жонглера изо рта факел, сел на него задницей, вскочил, залез по столбу на канат, перебрался на другой столб, плюнул на лысину силача, поднимающего гирю и, сорвав гром аплодисментов, смылся.
– Все развлекаешься? Бом-тирлим и труль-ля-ля? – спросил я гоблина, когда он догнал меня.
– А ты все бурчишь и думаешь о худшем? – не остался в долгу Кли-кли. – Дурацкая у тебя жизненная позиция, Гаррет!
– Не согласен! У меня прекрасная жизненная позиция!
– Думать о худшем – это прекрасная жизненная позиция? – Шут наморщил лоб. – Это кто же тебя надоумил?
– Я сам. Вот смотри, я тебе сейчас все объясню...
– Послушаем, послушаем, – заинтересовался шут.
– Вот ты бегаешь, песенки поешь и говоришь, что все будет хорошо. А когда это хорошо не случается, что ты делаешь?
– Я расстраиваюсь, конечно!
– Вот! А я нет, так как всегда склонен ожидать худшего, и, когда оно случается, не расстраиваюсь, а продолжаю жить дальше, да еще и пытаюсь выпутаться из случившейся неприятности. А если неприятность не случается, а происходит совсем наоборот, я искренне радуюсь неожиданному сюрпризу!
Шут внимательно посмотрел на меня.
– Ты сам-то во все это веришь, Танцующий в тенях?
– Не очень, – честно признался я Кли-кли.
– Вот то-то и оно, что не очень! Пошли быстрей, а то мы наших в этой толпе уж точно потеряем!
Гоблин ринулся вперед, благо его маленький рост позволял без проблем пробираться через толпу. Мне же раз двадцать успели отдавить все ноги, раз десять постарались продать абсолютно ненужные мне вещи, начиная с мочалки и заканчивая драной и отчаянно вопящей кошкой на последней стадии издыхания.
Какой-то неопытный воришка попытался залезть ко мне в карман, но я, извернувшись, приставил к его животу кинжал Фонарщика, а затем прижал паренька к стене одной из лавок.
– Кто учитель?! – рявкнул я на карманника.
– А? – Холодная сталь у живота не очень способствует мыслительному процессу.
– Я спрашиваю, кто твой учитель, щенок?!
– Шлюд-филин, го-осподин!
– Он из гильдии?
– А?
– Ты плохо меня слышишь? Если да, то хорошего вора из тебя не выйдет!
– Да, мой учитель из гильдии, господин.
– Тогда передай ему, чтобы он тебе показал, кого стоит грабить, а к кому лучше не лезть, пока опыта не наберешься!
– Л-ладно, – паренек был ошеломлен. – Вы не будете звать стражу, господин?
– Нет, – буркнул я, убирая кинжал обратно в ножны. – Но если еще раз ко мне сунешься... Понял, что я хочу сказать?
– Да, – паренек все еще не мог поверить, что легко отделался.
– Тогда пошел вон!
Говорить карманнику-неудачнику дважды не пришлось. Он юркнул от меня, как испуганная мышка, и вмиг затерялся в толпе. Я проводил его долгим взглядом. В далекой молодости я сам лазил по карманам лопухов до тех пор, пока меня не подобрал мой учитель Фор, научивший всем тайнам высшего искусства воровства. Но в годы промысла по карманам я, в отличие от этого неумехи, старался не лезть к тем, кто может поймать явия за руку! (Хотя, чего скрывать, один раз меня чуть было не поймали.)
7
Глаза смерти – когда после броска кости показывают одни единицы.