Страница 16 из 19
– Я так никогда не делала, – возразила Ольга. – Никогда не сидела у Жака на заборе и не всматривалась в окна в надежде, что он выглянет. Это надо совсем себя не уважать, чтобы так за мужиком бегать.
– Ты рассуждаешь как женщина, – тихо засмеялся эльф, мимоходом тряхнув головой, отчего его роскошные волосы взметнулись блестящей волной, как у красоток из рекламных роликов про всякие навороченные шампуни, – а я говорю о мужчинах.
Ольга немедленно представила себе, как Хоулиан исполняет серенаду под балконом любимого мужчины, а Элмар выходит на балкон, застенчиво кутаясь в мантилью и прикрываясь веером, бросает своему воздыхателю розочку… Тут она не выдержала и заржала, не дойдя до главного момента – обрушения балкона. При этом, разумеется, опять чуть не съехала с ограды. Хоулиан придержал ее за талию и заметил:
– У тебя странное свойство во всем находить смешное.
Чтобы эльф, не дай бог, не подумал, что над его чувствами смеются, Ольга немедленно описала ему воображаемую сцену у балкона, отчего Хоулиан тоже захихикал.
– Это же надо такое придумать! Ты никогда не пробовала подрабатывать шутом? У тебя бы получилось. Ох уж эти люди… Напротив, на балконе я предпочел бы стоять сам. И даже спрыгнуть оттуда в могучие объятия своего возлюбленного. Все-таки как это жестоко и несправедливо, когда на пути высоких чувств стоят презренные, ничтожные, вековые предрассудки, с которыми люди носятся, как курица с яйцом, и которые почему-то считают основами морали…
– Попробуй взглянуть на это с другой стороны, – посоветовала Ольга. – Элмару просто не нравятся мужчины. Он не находит их сексуально привлекательными. Ну вот, к примеру, как толстых некрасивых теток…
– Но я же красивый, – возразил Хоулиан, тяжко и безнадежно вздыхая.
– Но ты же мужчина.
– Вот мы и пришли к тому, с чего начали. Что с того, что я мужчина? Двое мужчин могут провести время друг с другом ничуть не хуже, чем с дамами. Если они не подвержены глупым предрассудкам.
– Да что, тебе не с кем больше время провести? Неужели на Элмаре свет клином сошелся?
– Люблю я его, – тоскливо вздохнул эльф и опять уставился на окна. – Не потому, что мне хочется мужчину, а потому, что он самый… самый-самый. Прекрасный, сильный, благородный… лучше всех. Я не встречал еще человека столь чистой души… Да что я тебе рассказываю, ты ведь сама влюблялась и знаешь, что любовь это нечто большее, чем просто половое влечение.
– Знаю… – вздохнула Ольга и сочувственно погладила его по плечу. – Ну, не переживай так, пройдет. У меня всегда проходило. Надо только смириться с неизбежным и потерпеть немного, пережить это все… А потом встретится тебе кто-то другой… или другая…
– Такие вещи не проходят навсегда и полностью, – покачал головой безутешный собеседник и поднял глаза к небу. – Нам кажется, что они проходят, но на самом деле что-то всегда остается. Крошечная драгоценная крупинка воспоминаний, которая забивается в самый дальний уголок души и тем не менее делает нас лучше, а нашу жизнь – светлее. Разве ты сама этого никогда не чувствовала?
– Не знаю… – напрягла память Ольга. – Сейчас я вспоминаю, как позорно ревела, а король утирал мне нос, и вспоминать это неловко и стыдно.
– Не следует стыдиться слез любви, – проникновенно произнес эльф, устремляя на нее взор. Ольгу каждый раз словно мороз продирал, когда он вот так смотрел своими мерцающими волшебными глазищами. – Это тоже прекрасно, как и все, что озарено любовью.
– Все? – недоверчиво переспросила девушка.
– Все. Начиная с обычного секса и заканчивая глупым, на твой взгляд, сидением на ограде.
Девушка помолчала, переваривая очередное изречение и примеряя его к действительности. Какая-то доля истины в нем содержалась, хотя в сидении на заборе она по-прежнему не видела ничего прекрасного. Впрочем, если смотреть со стороны, изящный красавец-эльф смотрелся на этой ограде очень живописно. Может, в том и состоит вся прелесть, недоступная ее пониманию?..
– Все равно, – заявила она, найдя наконец слабое место в логике собеседника, – можно сделать умнее. Не признаваться в любви в первый же вечер, а тихо промолчать. Тогда бы Элмар от тебя не шарахался и не прятался бы и тебе не надо было торчать под его окнами. Ходил бы в гости вместе со всеми и любовался на него, сколько влезет.
– Я бы не смог, – вздохнул Хоулиан. – Быть рядом и ничем не выдать своих чувств… Да и не принято у нас такое скрывать. Сложно с вами, людьми. Придумали сами себе массу условностей, и сами же от них страдаете.
– А почему ты тогда к нам так неравнодушен? Что к мужчинам, что к женщинам?
– Вот такой у меня необычный вкус. У каждого есть свои предпочтения, нечто только для себя ценное и только себе понятное. Это все очень индивидуально и не всегда приобретает извращенные по вашим понятиям формы. Я, например, нашел то самое, что мне нужно, и оказалось, что это можно отыскать только среди людей. Мама считает меня извращенцем. А сама-то… впрочем, это ее личное дело.
– Это ты к тому, что эльфы такими большими, как Элмар, не вырастают? – невольно улыбнулась Ольга.
– Расти, может, и растут, но такой мышечной массы не достигают, даже если специально качаться. И магия не помогает. Один мой друг пробовал, но у него ничего не получилось.
– А зачем ему это понадобилось?
– Я ему очень нравился, и он хотел сделать мне приятное.
– М-да… – не нашла другого комментария Ольга. – Так ведь здоровенных мужиков, наверное, полно на Альфе. Запросто, в любом гей-клубе… Или сейчас их там нет?
– Есть, конечно. Обычно там я и нахожу себе спутников по вкусу. Но чтобы так влюбиться… Лет тридцать со мной такого не случалось. Нет, больше. Несравненная Габриэль, как она была прелестна, юна и наивна!.. И как жаль, что этот период целомудренной неопытности так быстро проходит! Люди слишком быстро всему учатся, быстро взрослеют… Я тебе еще не надоел своими жалобами?
– Да нет, что ты. С тобой интересно.
Хоулиан улыбнулся.
– Это потому, что я эльф? Я заметил, наши уши оказывают на людей некое магическое воздействие.
– Дело вовсе не в ушах, – возразила Ольга. – К ним я уже привыкла. С тобой интересно поговорить, ты как-то иначе мыслишь и такие странные вещи иногда выдаешь. На тебя вообще приятно посмотреть, но это уже так, между делом, красивыми и люди бывают.
– Ах, Элмар… – тяжко вздохнул эльф.
– Вот-вот. На Элмара я тоже всегда любуюсь.
– О, это естественно. Я заметил, он очень нравится женщинам. Хотя эльфийки не нашли бы в нем ничего привлекательного. Не понимают они истинной мужской красоты…
– Хоулиан, а какие они, эльфийки?
– Разные. Бывают, как ты, есть и более фигуристые.
– Что, эльфийки бывают вот… такие? – изумилась Ольга, демонстративно похлопав себя по той самой плоскости, которая доставляла ей столько огорчений, – А говорят, они настолько прекрасны, что человеки с ума сходят… Или это барды, как обычно, перестарались?
– Красота не заключена в некой конкретной черте.
– А в чем?
– В гармонии и в умении… себя показать, как вы это называете. Вот взгляни, к примеру, на меня. Что ты видишь первым делом?
– У тебя шикарные волосы! – немедленно восхитилась Ольга.
– Верно. Именно поэтому я и забочусь о том, чтобы их замечали в первую очередь. Волосы, фигуру, глаза… Уши у меня тоже очень милые по эльфийским меркам. А теперь перешагни через владеющее тобой очарование и рассмотри пристально. Могу поспорить, человек с таким носом, как у меня, был бы тебе неприятен. А ты даже не замечаешь, какой формы у меня нос.
Ольга потрясенно уставилась на предмет обсуждения, только сейчас сообразив, что действительно никогда не любила вот такие остренькие лисьи носики и что действительно до сих пор этого не замечала. Да и подбородок тоже… не особенно… Руки откровенно женские… Хотя руки особого значения не имеют, от этого эльфа и так голубизной несет за версту.
– А как вы это делаете? – тут же заинтересовалась она, не особо, впрочем, надеясь, что у нее получится так же. – Это магия? Или что-то другое? Но точно же не иллюзия, я к ним невосприимчива.