Некромагия

– У нас все получилось. Смотри, великий чар…

В голосе Бьёрика не было и тени подобострастия – лишь уважение. Уже обретя знания и ступив на путь вещественной магии, Доктус стал искать кого-то, кто смог бы работать в большой мастерской, которую он собирался построить. Приорат Форы отказал в разрешении на строительство посреди города, а Доктус не хотел далеко переезжать. Впрочем, он ничего не имел против подземелий. Оставалось найти рабочих, кузнецов, плотников и других, которые согласятся проводить большую часть времени под землей. В своих поисках он наткнулся на немногочисленное племя гноморобов, обитавшее на побережье полуострова Робы, самой западной части Зелура. Они были известны как кузнецы, мастера по работе с металлами. Воспользовавшись поддержкой Владыки, Доктус спас их столицу от притязаний Великого Приоса, управлявшего полуостровом. После этого многочисленный отряд славных карл добровольно пошел к аркмастеру в услужение и поселился в Форе вместе с женами и детьми. На родине гноморобы не строили жилища в обычном понимании этого слова. Они рыли их, потому что привыкли жить не на поверхности, а под землей. Когда они переехали в Фору, городской Приорат по просьбе Владыки выделил небольшой квартал на окраине, пустующий после сильного землетрясения.

Землетрясения часто случались в центральных областях Аквадора. Этот квартал раскололся широким разломом, от которого во все стороны тянулась сеть трещин. Карлы не стали восстанавливать полуразрушенные, покинутые дома, но поселились в подвалах, соединив их паутиной ходов. Корневой разлом, укрепив деревянными дугами и каменной кладкой, переделали под огромную мастерскую.

– Смотри, великий чар. Это называется мишень.

Неподалеку от печи два зажима вертикально удерживали широкую доску толщиной в три пальца.

– А это – станина и ствол.

Бьёрик встал у торца длинной низкой лавки. К ней тремя дугами крепилась железная труба шириной в два запястья, с одного конца открытая, а с другого имевшая утолщение и узкое отверстие сверху. Из этого отверстия торчал трут.

– Уже готово? – Доктус склонился, разглядывая отверстие. – А заряд?

– Ты, конечно, хотел сказать «метательный снаряд»? Просто кусок железа из плавильной печи. Камера, выходное отверстие, запальная полка – все по тому чертежу, что мы с тобой сделали вчера. Юный Гарбуш, огонь!

Теперь всякие мысли о кознях чаров и Универсале окончательно оставили Доктуса. Вокруг уже столпились карлы, желающие увидеть, что произойдет дальше. Один из них, самый молодой и почти безбородый, бросился к печи и вскоре вернулся с горящей деревяшкой в руках.

– Эй, там, отойдите!

Стоящие между лавкой и доской гноморобы расступились.

– Дальше, дальше! – Бьёрик поднес лучину к труту. Тот быстро прогорел, огонек исчез в узком отверстии.

– Великий чар, тебе бы тоже лучше посторониться, ведь горючий песок…

Песок взорвался. Из трубы вылетел черно-красный язык, грохот заглушил не только слова доброго Бьёрика, но и гудение печей, и стук молотков, и все другие наполнявшие мастерскую звуки.

Доктус обнаружил, что стоит на четвереньках рядом с отъехавшей назад на добрых три локтя лавкой, а большая часть гноморобов валяется на полу. Аркмастер почти оглох от грохота.

– Готово. – Бьёрик выпрямился и ухватил чара за плечо, помогая ему подняться. – Слышишь меня? Шум… Несколько сильнее, чем мы думали.

Гноморобы вставали, очумело мотая головами. Доктус похлопал себя по ушам, посмотрел на мастера, на железную трубу. Камера для горючего песка в ее задней части взорвалась, раскрылась рваными железными лепестками.

– Слишком сильный заряд! – оттолкнув Бьёрика, он бросился к мишени, позабыв про дрожащие ноги и гул в голове.

У края расщепленной надвое доски образовалось обширное отверстие.

– А где, э… метательный снаряд?

Перекидывая с ладони на ладонь еще горячий кусок металла, прибежал молодой гномороб, который ранее поджег лучину для трута.

– Ага… – Доктус взял «метательный снаряд», осмотрел со всех сторон и передал Бьёрику. – Знаешь, в чем оплошность?

Бьёрик был зол – опыт, мягко говоря, прошел не совсем так, как он рассчитывал.

– Оплошность! Промах! – он швырнул кусок металла на пол и запрыгал, топча его и потрясая рукой. – Надо все начинать сначала! Все это – один сплошной промах!

– Почему промах, добрый мастер, мы же попали?.. – молодой гномороб указал на развороченную доску.

– Ты! – добрый мастер схватил его за фартук и принялся трясти. – Кто отвечал за крепость металла, юный Гарбуш? – он мотнул головой в сторону трубы на лавке. – Камера не выдержала! Ты выплавлял металл для камеры и клялся…

– Добрый мастер… – подступив к ним, Доктус заставил Бьёрика отпустить юного Гарбуша. – Постой, нельзя винить его одного. Ты сам приказал использовать тот же металл, который выплавили для заклепок ковчегов. Возможно, для этого опыта он не годится, слишком легок. И потом, юный Гарбуш не занимался горючим песком. Быть может, переизбыток селитры… И еще, добрый Бьёрик, мне пришло в голову, что мы неправильно рассчитали, ну… – уже в который раз Доктус сталкивался с тем, что ему не хватает слов. Язык Зелура не предназначался для того, чем они занимались. – Я имею в виду то, с какой силой лавка и труба подались назад…

Отпустив юного Гарбуша, Бьёрик уставился на лавку.

– Сила отдачи, – пробормотал он, ухватив себя за бороду. – Сила отдачи, вот что это такое. Метательный снаряд, вылетев из трубы… из ствола, сообщает ему… сообщает ему…

– Ускорение, равное тому, с которым он вылетел, – подсказал Доктус, но, подумав, поправился: – Нет, не так. Ускорение – минус вес трубы и лавки…

– Ствола и станины, – машинально поправил добрый Бьёрик.

– Да-да, ствола и станины…

– Почему минус? – вклинился в разговор юный Гарбуш. – А как же уроки мудрого Шерги? Я хорошо помню, он рассказывал про деление. Что если сила… сила выстрела заряда, то есть метательного снаряда, исчисляется массой и ускорением, сообщенным этой массе газами горючего песка, а сила отдачи – этими же массой и ускорением, но деленными на массу трубы и лав…

– Ствола! – заорал добрый Бьёрик. – Ствола и станины! Мудрый Шерги – старый перду… древний ветрогон и… хотя… – Он замолчал, вновь вцепившись в свою бороду и выпученными глазами уставившись на станину. – Уменьшение доли селитры – да. Тут ты прав, великий чар. Мы используем селитру, серу и сушеные опилки. Сдается мне, опилки следует заменить молотым бурым углем.

– Нет, обычным древесным углем! – вставил Гарбуш.

– Итак, селитра, сера, уголь. Еще мы добавляем туда всяческий мелкий мусор, мякоть для замеса – она и вылетает из ствола при выстреле, ты сам видел, великий чар. Следует что-то придумать с этим. И нам нужен другой, более тяжелый металл для ствола. Надежный крепеж для станины. И, быть может, если мы придадим заря… метательному снаряду определенную форму… Мне представляется, чем-то она должна напоминать корабль. Острый нос, чтобы легче преодолевать… преодолевать сопротивление…

– Добрый мастер, но какое у эфира сопротивление? – вновь вмешался Гарбуш. – Корабли плавают в воде, сиречь в более плотной среде, заряд же летит в эфире, который… – он помахал ладонью перед носом доброго мастера. – Пфуй! Никакого сопротивления.

– Туп ты, юный Гарбуш, – произнес Бьёрик снисходительно. – Я уверен, что на большой скорости и эфир может создавать немалое трение. Нет-нет, форма – вот что нам поможет.

– И еще размер, добрый мастер. Форма и размер. Думается мне, размер снаряда также можно изменить, подогнав его вплотную к ширине трубы, сиречь ствола…

Доктус попятился, оставляя гноморобов обсуждать будущее проекта. Сколь ни заинтересован он был в развитии метательных устройств на основе горючего песка, сейчас его больше волновало иное. Увидев, что под руководством юного Гарбуша гноморобы начали отделять остатки ствола от станины, чар кивнул и направился в глубь мастерской, сквозь жар печей и тяжелый гул – к стуку молотков и повизгиванию пил.