Передышка в Барбусе

– Вашему Величеству до нас ли, смертных?.. Вы все в звездах, в звездах…

Мрак прорычал громче:

– Верно, Рагнарушко, верно… Но иногда я снисхожу и до мирских дел. Чтой-то за тобой шестеро оболтусов как хвосты плетутся? Боишься кого, что ль? Так не боись, тут тебя не зобидят… если сам кого зобижать не станешь. Так что отпусти своих псов…

Рагнар смотрел выпученными глазами. Мрак чувствовал, что здесь что-то не то, между ним и Рагнаром существует какая-то связь, незримая для других, но теперь отступать поздно, надо как-то спасать лицо, но и Рагнар чувствует некую силу за спиной, видно по его побледневшему решительному лицу…

– Ваше Величество, – сказал Рагнар. – Эти люди пришли сюда не сами, а по моему велению. Они всего лишь выполняют мою волю.

В зале наступила мертвая тишина. Все застыли, перестали двигаться, даже перестали дышать. Мрак чувствовал себя на скрещении сотен взглядов. Рагнар стоял перед ним решительный, злой, уверенный в себе.

Мрак повернул голову к Аспарду:

– Он не понимает. Не понимает, что здесь тцар – я. И что здесь могут быть только по моему велению. У тебя сколько здесь человек?

Аспард ответил торопливо, со вспыхнувшей надеждой:

– Двадцать в этом зале, сорок в соседних. Во дворе охрану несут еще семьдесят.

Мрак кивнул.

– Хорошо. Убей этих псов… а этого… в цепи.

Аспард стал выше ростом, раздулся, в глазах засверкали огни, он стал красив и страшен. Прокричал сильным и звонким голосом:

– Стража!..

Рагнар все еще с выпученными глазами смотрел на Мрака, потом спохватился, вскричал:

– Нет, не нужно!.. Ваше Величество, это какое-то недоразумение. Ирарих, уводи людей. Ждите меня на выходе… во дворе.

Мрак милостивым жестом остановил вбежавших стражей. Аспард с явной неохотой повторил жест. Шестеро гигантов в железе заспешили к выходу с такой скоростью, что среди побледневших придворных раздались робкие смешки. Рагнар стоял перед Мраком красный от гнева.

– Ваше Величество! – сказал он громко. – Разве это не… враждебно?

Мрак стиснул челюсти. Этот красавец на что-то намекает, но на что?

Он откинул голову на сиденье, процедил надменно:

– Кто из нас тцар?

Рагнар некоторое время смотрел на него с бешенством в глазах и во всем облике. Во всей фигуре было патетическое изумление: как этот тцар осмелился такое сказать ему, Рагнару?

Черт, подумал Мрак с бессильной яростью. Угораздило же советнику помереть от простого удара ножом в неподходящее время. Вот тебе и легкая сытая передышка в тцарских покоях. Все на что-то да намекают, никто ничего не говорит прямо. Что за люди?

Аспард смотрел на Рагнара с вызовом. Даже ногу отставил вперед, чтобы красивше откинуться назад и задрать голову, ибо Рагнар повыше, повыше.

Рагнар медленно поклонился, сделал шаг назад и снова поклонился. В его темных глазах Мрак прочел смертельную угрозу. Угрозу и намек на некую власть, которую он имеет над тцаром.

Мрак прорычал:

– Я тцар или не тцар?.. Не забывайтесь, люди.

Он увидел, что на него смотрят ошалело. Не понял, в чем дело, ощутил холодок опасности. Рука потянулась с рукояти секиры, но вспомнил, что секира сейчас тю-тю, это у Мрака секира, а у него, тцара, скипетр и держава, то бишь дубина в одной руке, булыжник – в другой.

Аспард сказал дрогнувшим голосом, в котором, как Мрак трезво понимал, за дрожью придет страх… уже пришел, а затем вспыхнет и подозрение:

– Ваше Величество… вы никогда так не говорили!

И другие смотрели дикими глазами, кто-то попятился, а иные вертели головами, явно высматривая стражу. Мрак ощетинился, шас придется драться, самозванца раздерут на клочья, а в это время сбоку раздалось надсадное кряхтение, скрип суставов, похожий на скрип колес несмазанной телеги.

Сквозь толпу протиснулся старый хрыч, ветхий, как прохудившийся мешок, седой как лунь. Он с каждым шагом опирался в пол толстой суковатой палкой, простой палкой, дико смотрелись в середине тщательно вделанные самоцветы. Старик всмотрелся в грозное лицо Мрака, глаза от старости почти белые, выцветшие.

Все в тишине услышали слабый скрипучий голос:

– Ваше Величество… Гаральд Огненный Меч… как давно я вас не зрел!

Кто-то из дальних рядов пробормотал:

– Что несет этот старый пень?

А старик, никого не слушая, влюбленно смотрел в лицо Мрака, тянул:

– Я услышал ваши слова… душа встрепенулась!.. Сколько раз мы слышали ваш голос и вот эти слова… и знали, что снова победим… И все богатства врага будут наши… и все женщины…

Другой голос крякнул:

– Это ему-то вспоминать о женщинах?

А третий вдруг воскликнул:

– Святые боги!.. Да не вселился ли в нашего повелителя дух прадеда? Гаральда?

Голоса заговорили вразнобой:

– Его прадеда?

– Говорят, он бывал крут…

– А это у них часто в роду?

Мрак сделал вид, что у него закружилась голова, закрыл лицо рукой и пошатнулся. Его подхватили под руки, усадили обратно в мягкое кресло с высокой спинкой. Он опустил веки, все равно все слышит отчетливо, напустил на себя полуобморочный вид.

Среди шелеста озабоченных голосов вычленил голос старого хрыча:

– Да когда сильно напьется… У их батюшки такое бывало. То один славный предок проснется и велит войной идти на завоевание мира, то другой, иной всем дает волю, отменяет налоги, а сам уходит ловить рыбу… то еще что-нибудь непотребное…

Аспард, судя по легкому металлическому шороху его кольчуги, с опаской оглянулся на Мрака, не слышит ли грозное Величество, в котором пробудился грозный дух грозного предка, спросил шепотом:

– И что тогда делали?

– Да старались снова упоить как можно быстрее. Чтоб или другой предок воплотился, понормальнее, либо Его Величество пришел в себя. А он тоже был тцар как тцар: пил, ел, с бабами баловался, на охоте пропадал, в дела государственные не больно вмешивался. И все шло хорошо.

Аспард вздохнул:

– И сейчас бы шло хорошо, если бы на трон, что зашатался, не полезли всякие…

Мрак тряхнул головой, открыл глаза. На него смотрели кто со страхом, кто с простым жадным любопытством, кто просто ждал, что будет дальше. Мрак поморщился, сказал медленно:

– Что-то голова заболела… Воздух тут дурной, что ли?.. Да, я побывал ночью в усыпальнице моих великих предков, говорил с ними… Они обвиняли меня, требовали, увещевали… До сих пор их голоса в черепе звенят… Есть в ухе дырки аль нет? Хотя не знаю, может быть, пусть звенят, напоминают, что окромя чудес звездного неба есть и чудеса на земле… Ладно, пошли на пир, чтой-то я поесть люблю…

Аспард провел его через огромный зал, возле двери в следующий – куча охраны, а когда перед ним распахнули дверь, Мрак на миг остановился, ошалелый. Зал впятеро меньше, зато народу впятеро больше, все как медведи да вепри матерые, бывалые, тертые. Всего один стол, но длинный, всего одно кресло свободно… тьфу, не кресло, а трон, остальные заняты, там оживленно общаются эти крепкие мужички, кто в этом зале явно не за родовитость, не за родовитость…

Церемониймейстер провозгласил громко:

– Его Величество Яфегерд, властелин земель Барбуссии, защитник справедливости и карающий меч правосудия!

Его зычный голос все же потонул в гаме и шуме, но кто-то оглянулся, встал без всякой поспешности, с достоинством, глядя на Мрака совсем трезвыми и проницательными глазами. Другие, заметив изменение, оглядывались, поднимались. Кто-то кланялся, кто-то смотрел почти с вызовом, кто-то держался так, чтобы на морде не больше выражения, чем на коре старого дуба.

Мрак прошествовал к трону, милостиво улыбался, кивал в ответ, а когда заметил среди присутствующих женщину, поклонился. Ее лицо вспыхнуло, глаза расширились в негодовании. Он уже видел, как на ее пунцовых губах закипает что-то злое, но сдержалась, а он величественно опустился на мягкое сиденье. Все старался понять, что же он сделал не так, а глаза шарили по пиршеству, пытаясь схватить все разом и понять здесь роль каждого.