На Темной Стороне

Валентин даже бровью не повел в сторону Дмитрия:

– Ну, Тарасик… Нет такого в Уголовном кодексе. Да и было бы… Как будто не знаешь, что ждет спецназовца, затеявшего драку с мирным населением!

Тарас буркнул:

– Ты этих называешь мирными?

Валентин аккуратно и ловко разделал несколько креветок, разложил их по краям блюдца красивой звездочкой, полюбовался:

– Важно не то, как ты их называешь. Даже как я их называю, не настолько важно, увы. Принимают во внимание только то… черт, а вот этой креветке сто… как их называет Кодекс. А по нему всяк, кто не в армии…

От стола с рокерами голоса звучали все громче. Дмитрий видел, с какой надеждой прислушивается Тарас. Мощные челюсти замерли, из тяжелой пасти торчат веточки укропа и куриная лапка, словно сержант, как динозавр, подхватил с земли жертву прямо с травой.

За столом рокеров вовсю хлестали пиво, смачно раздирали крупных раков. На помощь Аните выбежали два подростка, стол рокеров заполнился блюдами с красной рыбой, черная икра горками из широких чаш, горы копченых колбасок, севрюга, лососи, снова икра: уже красная, отборная, каждая икринка блестит, как капля красного янтаря…

Тарас шумно сглотнул, устыдился, отвел взгляд и с такой злостью рванул пополам бедную креветку, словно раздирал юсовца. Валентин смаковал панцири деликатно, медленно, наслаждался, и было видно, что его нисколько не беспокоят ни рокеры, ни повышение налогов, ни голодовка учителей в Хабаровске.

За столом рокеров загремела посуда. Вожак снова грохнул кулаком по столу, он красиво напрягал мускулы, вскидывал брови и картинно выпячивал челюсть, и без того тяжелую и квадратную, с мужественной ямочкой на раздвоенном подбородке.

Дмитрий не расслышал, что было сказано, но рокеры завопили, радостно заколотили по столу ножами. Кто-то выкрикнул «гип-гип ура».

Тарас покосился в их сторону, как разъяренный медведь. Глаза вспыхнули, словно два лазерных прицела.

– Черт, – прорычал он люто, – за это уже в старое время бы замели! Хоть на пятнадцать суток да посадили бы!

Валентин проронил насмешливо:

– Ты такой старый, Тарасик?.. Я думал, что Советской власти и не застал.

– Батя рассказывал, – буркнул Тарас. – Тогда порядок был. А сейчас эти сволочи распустились!

– Давно ли ты сам слез с мотоцикла? – поинтересовался Валентин. – Ладно, не бери в голову. Бери в рот… ну хотя бы вот эту! Считай, для тебя почистил. Подсласти. В самом деле, какое свинство: у кого-то есть харлей, а у кого-то и не было…

– Да я на эти харлеи, – ответил Тарас зло. – Я на своей старенькой яве делал эти харлеи… Мне их рылы не нравятся! Это же предатели национальных интересов! Сегодня они на харлеях, завтра Родину продадут!.. Не, лучше бы их перебить или пересажать раньше.

Валентин иронически улыбался.

Рокеры веселились, орали. Красная от натуги, Анита один за другим приносила подносы, заставленные кружками пива. Пена перекатывалась через края, темные кружки стояли в пене, что стекала по подносам и падала широкими хлопьями на пол.

– Вот сейчас начнут, – прошептал Тарас. – Уже набрались… Только бы милиция не пришла, не повязала…

Валентин иронически улыбался.

Анита пробежала мимо, ее взгляд с сожалением скользнул по пустым тарелкам перед Тарасом и его спутниками, но промолчала, тут же появилась уже с подносом, заставленным кружками, блюдцами с рыбой, снова креветки, толстые ломти жареного мяса…

– Вот сейчас, – сказал Тарас с надеждой. – Ну же…

Валентин с ленивым безразличием рассматривал спутниц рокеров. Они держались не просто раскованно: без этих плечистых парней давно бы стали мишенью чересчур пристального внимания, шуточек, а то и лапанья, сейчас же мужчины, встречаясь взглядами с этими красотками, трусливо опускали глаза и пригибали головы: а вдруг эти в черных куртках перехватят их взгляды?

Глава 11

Тарас заскрежетал зубами. Лицо стало желтым от невыносимого разочарования. Рокеры шумно вставали из-за столов, шумно взрыгивая, девушки не отставали, похлопывали себя по голеньким животикам. Одна бесстыдно задрала маечку и почесала голую грудь, красиво вылепленную, с нежной белой кожей, на миг мелькнул ярко красный кончик, мужчина напротив вытаращил глаза, челюсть отвисла. Рядом с ним застыла, как вбитый в землю кол, академического вида девушка в больших роговых очках, надменная, с плоской грудью, зато выпуклой спиной.

Гогоча, рокеры шумно двинулись к выходу, толкая и задевая посетителей. Вожак на ходу небрежно сунул Аните в нагрудный карман зеленую бумажку:

– Держи. Классное пиво! Теперь ссать будем до самой Окружной дороги. Ха-ха!

Тарас, бледный и сразу похудевший, смотрел вслед остановившимися глазами. Валентин посмеивался, подозвал Аниту:

– Сколько с нас? А то засиделись что-то…

Рокеры столпились в дверном проеме. Дмитрию показалось, что вот-вот разнесут, все широкие и могучие ребята, но черных курток за окном становилось все больше, а здесь меньше, слышно было, как облегченно вздохнул кто-то из посетителей.

Валентин положил деньги на стол, поднялся:

– Говорил же, нечего было ждать. Но пиво и в самом деле здесь хорошее.

Дмитрий вскочил, насточертело сидеть перед пустой тарелкой, Тарас встал с такой натугой, словно разламывал свое окаменевшее тело.

Рокеры уже рассаживались по мотоциклам. Солнце блестело на хромированных деталях, на железных бляхах, что усеивали куртки рокеров с головы до ботинок.

Вышли, щурясь от яркого света. Валентин, ни на кого не глядя, прошел к джипу и сел за руль. Тарас и Дмитрий были на полдороге, когда сзади загрохотало. Один из рокеров, успевший отлить первым, лихо газовал, стоя на месте.

Тарас остановился, его повернуло в ту сторону, как магнитом. Валентин включил зажигание, крикнул нетерпеливо:

– Ну что вы там?

Глаза Тараса все еще тоскливо мерили рост этих крепких парней, ширину плеч, накачанные бицепсы:

– Погоди минутку…

– Поскорее!

Дмитрий остановился, а Тарас медленно пошел к рокерам. Те усаживались на упругие кожаные сиденья, подружки легко и грациозно задирали загорелые ноги, садились сзади. Его наконец заметили, смотрели с насмешливым любопытством.

Тарас остановился перед вожаком, ладони пошли вниз, словно пригибая чьи-то головы:

– Тише, тише, ребята.

Грохот стал тише, а вожак поинтересовался ленивым сытым голосом:

– Что тебе, мужик?

– Это ты мужик, – ответил Тарас. – Ну чо сидишь, как жаба на пне? Давай начинай.

Брови вожака взлетели на середину лба:

– Что начинать, хлопец?

– Драться, что же еще? – удивился Тарас. – Хотите драться, так нефига! Чо уставился?.. Давай, не сиди.

Рокеры переглядывались. Вожак поинтересовался:

– Мужик, ты не спятил?

– Не-а, – ответил Тарас и вытер рукавом нос. – Но вы ж это… ну… предлагаете… Прямо настаиваете! Ну я и решил…

Вожак удивился:

– Мы предлагаем?

– Ну да, – ответил Тарас простодушно. – Вы ж ента… ну, с руками как ходите…

Он растопырил руки, как будто им не дают прижиматься к бокам чудовищные глыбы мускулов, переступил с ноги на ногу, набычившись и выпятив нижнюю челюсть. Получилось так похоже, что вожак вспыхнул, насмешка налицо, но Дмитрий видел, что вожака тревожит простецкий вид этого парня, чересчур простецкий. Если бы не заподозрил нечто, то не стал бы вожаком этого сброда на мощных мото: кое-что в жизни надо чувствовать спинным хребтом.

– Мужик, – сказал вожак предостерегающе, – ты лучше подбери сопли и канай отсюда, пока цел.

Один из рокеров ахнул:

– Ролло, он уйдет без трепки?

– Пусть идет, – угрюмо распорядился вожак.

Тарас переступил с ноги на ногу, еще больше выпятил нижнюю челюсть, а руки изогнул крючками:

– Ага… ну да. Так у вас это… ну, как у сраных мух, что под шершней косят… Чтоб не трогали, да? Мимикрия?

Вожак медленно багровел. Грудь его вздымалась, глаза быстро стрельнули по сторонам, прошлись по неподвижному Дмитрию и даже достали мирно сидящего в машине Валентина.