Куявия

Беловолос и Чудин воспитывали своих так, как в свое время Иггельд, нагружали, разве что не ели из одной миски, но теперь необходимости не было, посуды хватало, как и еды. Правда, Чернышу уступали и в силе, и в росте, как ни нагружай, а той нечеловеческой нагрузки уже нет, что прошли Иггельд со своим дракончиком, зато росли послушными, преданными, ходили следом, как утята, заглядывали в глаза с ожиданием: ну прикажите нам что-нибудь, прикажите! Мы сейчас же покажем, какие мы послушные, хорошие…

К ним привыкли настолько, что даже люди, никогда раньше не видавшие драконов, а пришедшие сюда только ради залежей золота или железа, не вздрагивали, когда через плечо внезапно опускалась громадная пасть на огромной шее. Более того, украдкой совали в распахнутую пасть припасенную булочку, не страшась, что откусит и руку. А если хозяину удавалось застать за таким нехорошим занятиям, оправдывались: дык оно ж такое голодное, вон какими глазами смотрит!

– В котлованах лучше, – однажды сердито сказал Беловолос. – Там зверь знает только хозяина!.. А моего уже превратили в попрошайку. Пузо по земле волочится, так нажрался, а глаза у него, видите ли, голодные!.. Не понимают, что дракон, выпрашивая лакомство у человека, делает это не от голода, а повышает статус…

– Или добивается ответа на вечный вопрос, – сказал Апоница с улыбкой.

– Какой?

– «А ты меня любишь?»

– Да, но так каждый может отравить! Дракон должен брать только из рук хозяина!

Апоница вздохнул, развел руками.

– Верно. Это сейчас у нас безопасно, а когда понаедут всякие…

Иггельд, который со своего угла прислушивался, не вступая в спор, спросил с неловкостью:

– Да какие всякие?.. Кто сюда приедет из теплых и сытных равнин?

– Эх, Иггельд! – сказал Апоница со вздохом. – Люди меняют столицы на бедные деревни не только ради сытости…

В Городе Драконов, где сперва с насмешкой относились к полоумным, что ушли вслед за мальчишкой высоко в горы, где несколько лет сочиняли смешные истории про недотеп, которые решились с драконами жить в дружбе и обучать их так, как придумал мальчишка, а не как велит многовековой опыт предков, сперва медленно и очень нехотя оставили шуточки, потом встревожились, начали совещаться, как поступить правильно.

Напрасно Иггельд мечтал, что теперь и там поверят в правильность его обучения драконов, сами начнут так же, нет – в Куябу пошли доносы, что группа сумасшедших выкрала ценных детенышей драконов, тайком выращивает в уединенном месте, что-то задумывают, то ли сносятся с врагами Куявии, то ли сами замышляют что-то недоброе.

Иггельд в отчаянии восклицал: как они могут, ну разве же можно так, это же нехорошо, смотрители кивали, соглашались, лица оставались хмурыми.

Апоница подытожил:

– Это рано или поздно должно было случиться. Удивляет только Иггельда, у него слишком уж чистая душа. К нам относились снисходительно, пока считали выжившими из ума, но сейчас мы уже перехватили половину заказов, что раньше выполняли в Городе Драконов!.. Нас здесь горстка, мы богатеем быстро, к нам тянется народ, а мы уже берем не всех, а отбираем для поселения еще строже, чем отбираем драконов!.. Скажи, Иггельд, ты за один перелет на своем Черныше доставил послание Тулея и его дары тцару Вантита?.. Вот видишь, за один! А в Городе Драконов взяли бы за это втрое дороже, а везли бы на их медлительных драконах трое суток, тем драконам надо часто отдыхать. А это тоже риск, могут встретить разбойников. Никакой их дракон не спасется, если наскочит дюжина отважных сорвиголов! И ценные дары будут потеряны, и тайное послание, что куда важнее. И после этого ты хочешь, чтобы в Городе Драконов нам не пакостили?

– Но это же нечестно! – воскликнул горестно Иггельд.

Смотрители переглянулись. Апоница спросил участливо:

– Ты не артанин, случаем?..

– При чем тут артане?

– Да это они всегда о чести… А куявов заботит прежде всего целесообразность.

– Так и пусть переходят на доброе воспитание драконов! И у них будут такие же!

Снова переглянулись, Апоница развел руками.

– У тебя доброе сердце, ты всем готов поделиться. И все готов отдать. Но дело в том, что они даже взять не могут…

– Почему?

– Увы, причин много. Одна из них – не могут вот так просто похоронить все, чем занимались они, их отцы, деды, прадеды. А те твердо и обоснованно утверждали, что драконов нужно подчинять болью. И это верно, это проверено веками. Ты ведь их не опроверг, ты просто нашел еще один способ!.. Я даже не скажу, что он – лучший…

Иггельд насторожился, холодная волна прошла по телу.

– Что ты говоришь?

– Все верно, Иггельд. Болью удается подчинить всех драконов. А лаской и воспитанием… ну, тоже, может быть, удалось бы всех, но тут и люди должны быть другие. Ты не заметил разве, что никому не удается вырастить дракона, который не то что лучше твоего Черныша, а хотя бы приблизился к нему?.. Вот видишь! Болью может работать почти всякий. Любовью, увы, очень немногие. Да, любовью можно добиться большего, но и сам учитель должен не просто работать с драконом, как работают в Городе, а жить его чувствами, понимать его, любить, горевать вместе с ним, стонать, когда тот прищемит лапу или загонит занозу. Здесь собрались такие, но в Городе подобных сумасшедших не осталось, все здесь. Да и то, знаешь, кое-кто даже здесь не выдержал, вернулся в Город. А значит, вернулся и к старым простеньким, зато надежным методам. Да, они не дают многого, как у нас, зато дают наверняка. И без особых усилий. Ну, опять же в сравнении, в сравнении… Ведь то, что мы называем жизнью, они считают, что мы рвем жилы, истязаем себя на этой жуткой работе…

Шварн сказал весело:

– А разве не так?.. Ладно-ладно, пошутил. Я слышал, из Куябы к нам приедут беры от самого Тулея. Чтоб, значит, все закрыть, все порушить, а наших крылатеньких передать обратно в Город Драконов. Что делать будем?

Все затихли. Иггельд прошелся вдоль стола, но видел только затылки, с ним никто не хотел встречаться взглядом, в глазах молодого основателя настоящее отчаяние. Наконец Иггельд тяжело вздохнул, сказал хриплым голосом:

– Противиться не можем, мы – куявы, а Тулей – наш тцар. Единственное, что можем, доказать, что мы – лучше. А значит – важнее для Куявии. Думаю, что для Тулея и мы, и Город Драконов – одинаково мелкие мошки, никому из нас не отдаст предпочтения… вот прямо сейчас. Мы должны доказать, что мы – лучше!

Апоница буркнул:

– Другим мы как раз и доказали! Лучше бы не доказывали.

Шварн задвигался, посмотрел по сторонам, хмурый и невеселый, спросил с надеждой:

– Что-то надумал?

– Нет, – признался Иггельд. Добавил: – Но что-то придумаю.

Бофор, один из самых молодых воспитателей драконов, привез новости, что в городах, особенно в областях Нижней Куявии, что граничит с Артанией, начали закупать в больших количествах муку, зерно, мясо, скупают орехи, крупу. Всего набирают столько, сколько бывает предложено. По стране поползли непонятные слухи, на базарах толкуют о дивных видениях, о хвостатых звездах, кто-то видел встававших из могил мертвецов, один из городской стражи клялся, что своими глазами видел, как гигантская метла ударила по небу и там вспыхнул пожар.

Все сходилось к тому, что вот-вот грянет война. Да не простая, не те стычки на границах, что случаются каждую неделю, не малая, что раз в год, а большая, великая, когда сдвинутся с мест народы, когда будет плач великий, а вороны обожрутся так, что не смогут больше летать.

В доме Иггельда, где хозяйничала Яська, собрались наиболее уважаемые жители, оценивали слухи, прикидывали, что можно поиметь для родной Долины, а когда пришел Иггельд, в нижнем зале, уже целом зале, стоял дым коромыслом, горели печи, жарилось, пеклось и варилось, Апоница встретил с виноватой улыбкой:

– Мы тут проголодались, пока сводим концы с концами…

– Неужели так плохо? – спросил Иггельд встревоженно. – Где?